Игорь Христофоров - Страх Страница 29

Куфякову стало холодно. Он стер пот с виска и вынужденно спросил:

- Помер, што ли?

- Менты пришили, братуха, - странно посмотрел на Куфякова

Миус и добавил: - Ну, давай, царство ему небесное!

Куфяков чуть не задохнулся от одного глотка. Глаза сразу

стали влажными, как от лука. Он часто-часто заморгал ими, с

радостью подумав, что Миус может принять эти слезы в адрес

его погибшего друга. Вылущив зубок чеснока, он жадно впился в него железными зубами и, почти не жуя, проглотил. Он очень боялся, что Миус заберет у него этот драгоценный чеснок. Глаза постепенно просветлели, и Куфяков увидел, что внутри треугольника, у самого его основания, красуется кривой крестик.

33

Бывают дни, которые хочется вычеркнуть из своей жизни. Если это можно было бы делать, то календарный год никогда бы не кончился на Земле. Наверное, так устроен человек, что ему все время чего-то не хватает. То денег, то счастья, то здоровья, то всего сразу. Нет существа, жаднее человека. И ничто не способно изменить этот порядок вещей.

Под эти мысли Валерий Савельевич Зак распаковал свой старый дорожный чемодан, положил в коробочку значок Североморска, которого так недоставало его коллекции гербов городов, и вздрогнул от звонка.

Вчерашний день, вечером которого он узнал так много

плохого и именно о котором он так расстроенно думал, отнесло

куда-то вдаль. Вбив под шкаф новые немецкие тапочки, Зак обул

старые, с заметными дырами на носах, по-лыжному прошаркал на них к

двери и в глазок увидел того, кого и ожидал увидеть.

Меньше всего ему хотелось открывать дверь, но человек, упрямо стоящий на площадке, явно знал о его приезде, знал, что он в квартире, и его затворничество могло показаться подозрительным. А именно это сейчас было бы излишним.

- Здравствуйте. Вы к кому? - болезненным кашлем закончил вопрос Зак.

- Валерий Савельевич? - спросил Тулаев.

- Да. Это я.

- Тогда я к вам.

В отчестве Зака было что-то знакомое, но Тулаев никак не мог вспомнить, где он его слышал. Вполне возможно, что это застрявшее в голове с детства имя Савелия Крамарова мешало ему.

- Чем обязан?

- Я - журналист. Пишу на правовые темы. Я уже беседовал с вашим братом. Возможно, мне удастся помочь ему.

На сером изможденном лице Зака не дрогнул ни один мускул. Он смотрел на гостя все так же устало и безразлично.

- У меня нет ничего общего с братом, - тихо сказал он и

снова прокашлялся. - У меня туберкулез. Вы не боитесь заразиться?

Тулаев не знал, боится или нет. Сейчас он боялся, что его не

пустят за порог.

- Но лучше вас его вряд ли кто-то знает, - пытался

ухватиться за соломинку Тулаев.

- Мне об этом трудно судить, - вяло ответил Зак. - Мы не виделись более десяти лет.

Тулаев мысленно поставил рядом с ним Миуса, и получилась странная парочка. Нужно было взгромоздить одного Зака на другого и потом растянуть эту пирамидку на метр в сторону, чтобы получился его братец. Поневоле поверишь в гены. Они у их родителей отличались существенно.

- Вы знаете, что ему отказано в помиловании? - выпалил Тулаев и по лицу Зака ничего не понял.

- А не все ли равно, - невозмутимо ответил он.

Его нельзя было встряхнуть, наверное, даже взрывом.

- Значит, вы не хотите ему помочь?

- А в чем? - удивленно произнес Зак. - Вы же сами

сказали, что он обречен. Что же мне, сесть за него в тюрьму?

- Но вы же бывший офицер! Помочь брату - это...

- У нас в стране половина мужчин - офицеры, - отпарировал Зак. - У нас даже после института дают звание старшего лейтенанта запаса. А я... Я всего лишь лейтенант запаса.

Армия сгубила мое здоровье и выплюнула меня как инородное тело. Знаете, какая у меня пенсия? Рассмешить?

Впервые Тулаев понял, как трудно работать журналистам.

Каждое чмо считает тебя бездельником, пришедшим отнимать его драгоценное время. Но у чиновников-то ясно на что уходит время, а зачем бережет его этот чахоточный коротышка с черными глазами-бусинками?

Тулаев еще раз всмотрелся в них и наконец-то понял, что же досталось обоим братьям от матери - глаза. Они были настолько маленькими, что в них ничего нельзя было прочесть.

- Значит, вы не хотите беседовать? - сдаваясь, спросил Тулаев.

Голова все еще гудела, и ему, если честно, болтать еще час с этим странным туберкулезником не хотелось.

- Извините, - очень учтиво ответил Зак. - Но я еще раз

повторю: у меня нет ничего общего с моим братом по матери,

усилил он голос на двух последних словах. - До свидания.

Закрывая дверь, Зак повернулся боком, и Тулаев чуть не

вскрикнул. Он узнал висящую на его худых плечах старомодную блекло-синюю рубашку с накладными карманами. Она была на человеке у дороги, которого грабила воровка.

Дверь захлопнулась, и оттого, что рубашки перед глазами больше не было, Тулаев потерял уверенность, что это именно она. Вернуть исчезающее ощущение могла лишь видеопленка. И он побежал вниз по лестнице, чтобы быстрее попасть домой.

А тихий Зак по-кошачьи мягко прошел в зал, посмотрел на

фотографию, висящую на стене, - он и брат стоят обнявшись на фоне

кремлевской стены - и подумал, что он бы, пожалуй, и сегодняшний

день тоже вычеркнул из жизни, чтобы заменить его каким-нибудь

другим.

34

Прошка, до болезненной слабости ног объевшийся после суточной диеты, лежал прямо у миски и смотрел видеофильм, который он уже вроде бы видел. Камера скользила справа налево по толпе, стоящей вдоль дороги.

- Ну, это нам не надо, - не смог смотреть Тулаев, как воровка с внешностью бухгалтера коммерческого банка вытягивает кошелек из кожаной сумочки зазевавшейся дамы.

Уперевшись в невидимый барьер, камера поплыла слева направо. Она будто бы сама хотела вернуться к заинтересовавшей ее воровке.

- Стоп! - омертвил кадр Тулаев.

Мутные глаза Прошки с удивлением поймали резкое движение хозяина. Он вскочил со стула, метнулся к телевизору и буквально влип в него. Даже Прошка не стал бы так кидаться на экран, если бы увидел на нем жирнющую мышь.

- Он! Точно - он! - узнал рубашку Тулаев.

С экрана на него смотрело маленькими бисерными глазками изможденное лицо Зака. Рука воровки уже погрузилась в его карман, а вторая вот-вот должна была пнуть его в спину. Старый, веками отработанный прием отвлечения. Точно так же он бросал бутылку коньяка, чтобы на секунду отвести в сторону глаза верзилы в баре.

Почему Тулаев не взял с собой диктофон к Заку? Вряд ли ему пригодился бы его голос, но в том, что он тихо говорил из-за приоткрытой двери, могло быть что-нибудь интересное. К сожалению, повторить этот разговор сейчас он уже не мог. Да и голос не помешал бы все-таки. Впрочем, это уже напоминало маниакальность.

Тулаев отпрянул от экрана, прикрыл ладонью заболевшие глаза и поймал себя на мысли, что он теперь готов записывать голоса всех встречных и поперечных, чтобы отыскать хозяина марфинского "М-м-да". Наверное, Евсеев-Ухо уже стонет над той пленкой, что он отдал ему утром, а если Тулаев принесет еще одну, пусть даже подкрепленную звонком от президента, не вызовет ли это у "слухача" обморок?

Копируя хозяина, Прошка тоже прикрыл лапкой глаза и сразу заснул. Ему привиделся балкон, к которому он так красиво, так мощно прыгал с тощей березовой ветки, и кошечка на том балконе. Даже во сне Прошка с удивлением подумал, почему это хозяин больше не приводит свою кошечку. У людей то, чем он занимался один раз по весне, почему-то происходит чуть ли не каждый день.

А Тулаев и сам хотел звонить Ларисе, но замерший на экране Зак своим иезуитским взглядом жег и жег его, и палец машинально набрал номер телефона Межинского. С трудом Тулаев упросил его перенести встречу на завтра. Межинский все еще был не в духе. Впрочем, наша плохая телефонная слышимость способна так изменить голос, что любой бодряк покажется дистрофиком.

Следующий звонок оживил в трубке голос капитана милиции с Петровки, 38, которому он отдал несколько дней назад копию видеокассеты с воровкой. Капитан еле вспомнил его, попросил подождать, куда-то долго вызванивал, но все-таки решение принял.

- Вам нужно поехать в "лужу"... В смысле, в Лужники, на оптовый вещевой рынок. Фотографии с видеопринтера мы передали в отделение милиции, курирующее "лужу". Девяносто процентов московских "щипачей" работают там. Попробуйте... Хотя... хотя мы ничего не гарантируем. "Щипача" очень трудно взять с уликой...

- А моя пленка? - удивился Тулаев.

- Этого мало. Все равно нужен живой случай...

Через час с небольшим Тулаев уже беседовал с другим капитаном милиции, дежурным по лужнецкому отделению. Тот долго вообще не хотел разговаривать на эту тему, но прямо на глазах Тулаева в отделение косяком пошли обворованные "щипачами" люди, и капитан сдался.

- Ладно, сержант поводит вас по рынку, - внимательно посмотрел он на белобрысого сержантика, стоящего у двери отделения. - Но он через два часа закрывается. Вряд ли что-то получится.