Галина Романова - Дожить до утра Страница 29

— Я тебя, сука, сейчас на фарш пущу, — прошипел он, поравнявшись с ее скамейкой. — Закрой пасть!

— А вот хрен ты угадал! — Ксюша выкинула ему под нос средний палец, впервые пожалев о том, что Николаев забрал из ее дома пистолет. — Только тронь меня, тебя на фарш пустят, а не меня! Ты что, забыл, кто за мной стоит?! Забыл, кто мой покровитель?!

Выкрикивала эти слова она совершенно машинально. То ли само подсознание ее толкало к подобным откровениям, то ли солнце, не пощадившее ее непокрытую голову, но Толик отчего-то стушевался. Скис как-то сразу. Голову опустил. И лишь трепещущие крылья носа говорили о силе гнева, бурлящего в его горячей крови.

— Ладно, проехали, — прошипел он, бросив взгляд куда-то за ее спину, и резко развернулся.

Ксюша, повернув голову, проследила за его взглядом и едва истерически не расхохоталась. Позади нее чуть поодаль один от другого стояли ее сосед Димка и тот парень, что зашел в павильон за ним следом. Стороннему наблюдателю трудно было бы определить, что связывает этих двух молодых людей, стоящих так обособленно друг от друга. И лишь Ксюша по напряженности их взглядов, которыми они сверлили лысину Анатолия, по судорожно сжатым кулакам, засунутым в карманы, понимала, что роднит этих двоих. Вся их хищная настороженность могла говорить только об одном — это члены одной команды…

Глава 24

Макс подъехал к казино как-то уж слишком нервно. Приткнул машину на стоянке, едва не покорябав крыло стоящей там серебристой «Тойоты». Выскочил из машины. Неловко хлопнул дверью, отчего сигнализация никак не хотела срабатывать. Долго затем возился с чем-то внутри салона. И наконец быстрыми шагами пошел к черному ходу.

— Алло, босс, — мгновенно среагировал на визитера Александр. — К тебе гость.

— Кто?

— Макс приехал. Дерганый какой-то. Не нравится он мне.

— Он никому последнее время не нравится, — согласился тот и, добавив еще пару указаний, повесил трубку.

Вдохновленный более чем скромной похвалой, Александр надвинул на глаза бейсболку, скрестил руки на груди и, вытянувшись на сиденье, сделал вид, что дремлет.

Именно так и отреагировал на его одинокую фигуру Николаев, подъехав следом за Максом к казино. Быстро оглядев небольшое пространство стоянки перед входом и не узрев нигде ничего подозрительного, кроме этого задремавшего за рулем бугая, он вышел из машины и еще раз окинул профессиональным взглядом все вокруг. Все вроде бы чисто. Нигде ничего подозрительного. Кроме…

Да нет, спит парень. Точно спит. Даже на сигнал клаксона не среагировал, а он, Николаев, раза четыре на него нажал. Тот даже не вздрогнул и не заворочался. Ладно, пусть себе отдыхает.

Николаев двинулся за угол казино. Где, как было ему известно, располагался черный ход. Но сегодня удача ему изменила, воздвигнув на его пути преграду в виде металлической двери, которая к тому же была заперта изнутри. Сколько Роман ни бился, вращая ручку, сколько ни толкал дверь плечом, все безрезультатно — дверь была крепко заперта.

Чертыхаясь и на чем свет стоит ругая предприимчивый обслуживающий персонал, Николаев отошел в глубь двора и принялся шарить взглядом по окнам второго этажа. Тот, за кем он сегодня следил остаток дня, был где-то там. Именно на втором этаже располагался кабинет управляющего. И именно туда, а не куда-нибудь так спешил попасть наш занервничавший герой.

Все окна с кондиционерами, а значит, заперты. Все, кроме одного. Но уж очень далеко располагалось оно от пожарной лестницы, ржавыми перекладинами перечеркивающей свежевыбеленную стену. И слишком узким был карниз, по которому предстояло ему пробраться.

— Пожарников на вас нет, — тихо ворчал Роман, осторожно взбираясь по столь хлипкому подъемнику. — Ох, натравлю я их на вас, господа…

Первую часть пути он преодолел относительно спокойно. Ни тебе глупых лиц, выглядывающих из окон, мимо которых он пробирался, ни надоедливых птиц и насекомых, норовивших сесть на голову или лицо. Но затем…

Он едва не сорвался вниз, когда буквально перед его носом отворилась створка окна и кто-то плеснул на улицу кофейной гущей, приговаривая при этом:

— Закроются в туалете, идиоты. Можно подумать, здесь их дом, а не общественное место…

Разобрать, кому принадлежит голос, Роману не удалось. Да и не до этого ему было. Вцепившись что есть мочи побелевшими пальцами в крюк, торчащий из стены, он молил только об одном: чтобы столь ворчливый человек не был к тому же еще и любопытным и не вздумал выглянуть наружу.

Но тот ограничился одним лишь брюзжанием. Более того, словно уловив посылаемые ему сигналы зависшего в опасном положении Николаева, человек оставил открытым окно и, погремев чем-то металлическим о поверхность стола, вскоре скрылся из комнаты. Большей удачи и ждать было трудно.

Понимая, что вторгается в частные владения, не имея соответствующего разрешения во внутреннем кармане пиджака, и отдавая себе отчет, что подобными действиями нарушает закон, на страже которого призван стоять, Николаев тем не менее влез в окно. Он заведомо знал, что, следуя всем писаным правилам и постановлениям, он никогда бы не раскрыл и половины тех дел, что сумел раскрыть за все время своей работы в органах.

Комната была пуста. На столе, стоящем справа от окна, лежали внутренности разобранной электрокофеварки. На спинке стула висела беспечно оставленная кобура с вложенным в нее газовым пистолетом. Не бог весть какая убойная сила, но все же Роман решил оружие на время позаимствовать. Вдруг ворчливому охраннику придет в голову пустить его в ход. На цыпочках пробравшись к двери, он осторожно ее приоткрыл и почти тут же услышал взволнованный голос Макса, пытающегося что-то доказать невидимому собеседнику.

Голос раздавался из соседнего кабинета, по всей видимости, имеющего приемную, поэтому разобрать, о чем там говорили, Роману никак не удавалось. Тем более что второй мужчина говорил очень тихо.

Быстрым взглядом окинув пустой коридор, он выскользнул из-за двери и, не заметив нигде ничего подозрительного, просочился в приемную.

Слева от входа, на противоположной стороне от двери управляющего, стоял высокий платяной шкаф, за которым и решил укрыться Николаев. Его, правда, озадачила еще одна дверь, в которую он уперся лопатками. Но, проделав с ней те же самые манипуляции, что и с дверью черного хода, он убедился, что она также закрыта.

— Я уже не знаю, что мне делать! — совсем не по-мужски восклицал Макс. — Я не могу понять, что ты требуешь от меня! То ты говоришь, чтобы вся манипуляция с акциями оставалась в тайне, потом заявляешь, что она должна об этом узнать. Никакой логики, черт возьми. Сумасшествие какое-то!

— Будешь тут сумасшедшим, когда на кону такие бабки, — еле слышно проворчал кто-то и, почти тут же опомнившись, повысил голос: — Какая, к черту, логика?! Какая, мать твою, логика с этой чертовой куклой?! Да я готов черта за рога дергать, лишь бы заставить ее колыхаться, а не сомнамбулой прозябать, как она эти два года прозябала…

— А о каких бабках ты говоришь? — По тону было заметно, что Макс донельзя удивлен. — Ничего не понимаю.

— А тебе, Максуша, и понимать не надобно. Делай свое дело потихоньку и в хрен не дуй. — Мужчина захихикал. — Пока что все идет как надо. Думаю, недолго осталось. Кстати, как там твоя женушка поживает? Твоя маленькая, мягенькая женушка? Как увижу ее, так и хочется ее за попку ущипнуть. Она небось у нее розовенькая, как у младенца. Так ведь?

— При чем тут моя жена? — просипел Макс, почти полностью лишившись голоса. — Что ты опять?!

— Да не бледней ты так. Я же просто из интереса спросил. Давно не виделись. Семьями не собирались. Может быть, съездим как-нибудь на рыбалку?

— Ага, а я опять у тебя за наживку буду? — хмыкнул невесело Макс.

— О! Это ты точное определение выдал! — довольно хохотнул его собеседник. — Ты у меня — наживка! Молодец! Ты да еще Диман этот вислогубый. Представляешь, я ему по ушам наездил, что его папашу эта сучка завалила. Он и поверил. Сейчас зубами скрипит, крови жаждет. Как, Максуша, отдадим ему девку на растерзание? Хотя он ее ментам и так уже почти сдал. И пульку засвеченную подбросил. И пистолетик назад в тайник подложил. А начал с того, что телегу на нее накатал в ментовку. Представляешь?! Изобретательный, чертенок. Я бы и то с одного ее выстрела такого урожая не насобирал. А он развернулся. Что там за мент вокруг нее копытом роет?

— Про него тебе и твержу уже битых полчаса. — Максим тяжело вздохнул. — Цыганщина, но лютый, зверюга. Упертый до бешенства. И чего вот я только не пойму…

— Чего же? — В голосе мужчины против воли проявился какой-то интерес.

— Почему она до сих пор на свободе.

Николаев и сам не смог пару дней назад ответить начальству на этот вопрос. Улик хватило бы за глаза. И тебе жалоба соседей, и парочка пуль… Хотя эта пара как раз и загоняла дело в тупик. Сейчас, конечно, ему стало все понятно. Или почти все.