Антон Леонтьев - Под маской хеппи-энда Страница 29

Отчим потащил Кэтрин из комнаты. Ухо трещало, Кэтрин казалось, что оно вот-вот оторвется и останется в лапе Хью. Мужчина распахнул дверь в подвал и толкнул Кэтрин вниз, по ступенькам, в темноту.

– Если ты в свои девять лет еще не знаешь, что воровать плохо, то тебе придется подумать об этом на досуге, – заявил он.

Кэтрин полетела вниз, ударилась плечом и подбородком и почувствовала вкус крови на губах. Хью возвышался наверху, походя на злого волшебника.

Дверь захлопнулась, свет исчез, и Кэтрин оказалась одна-одинешенька. Ей было холодно и очень страшно. Еще ни разу она не оказывалась в темном подвале, а ведь каждый знает, что здесь обитает подвальный монстр. Нет, нет, выдумки, никакого монстра не существует, внушала себе Кэтрин, но никак не могла отделаться от ощущения, что за ней кто-то наблюдает. Внезапно ей показалось, что в темноте вспыхнули большие красные глаза. Монстр пришел за ней!

Она на четвереньках забралась по лестнице наверх и попыталась открыть дверь. Безрезультатно, отчим запер ее! Кэтрин осторожно обернулась и с облегчением увидела, что красные глаза исчезли. Девочка уселась на ступеньки и прислонилась спиной к двери. Слезы потекли у нее из глаз, но она сдерживала рыдания – если Хью услышит ее плач, ей не поздоровится. Он внушал детям, что те должны быть сильными, что главное в жизни – уметь постоять за себя, а когда надо – первым нанести удар.

Кэтрин долго думала о самых разных вещах. Ей было очень холодно, но... хотя и знала, что где-то в подвале лежат старые одеяла, не решалась спуститься вниз и отыскать их – ведь там ее поджидает монстр! Поэтому все остальное время заточения провела возле двери, прислонившись к ней спиной. Незаметно страхи отступили, и девочка заснула.

Проснулась Кэтрин от того, что створка распахнулась и она, не удержав равновесия, полетела на пол. Щурясь на яркий свет, увидела Хью, уже благодушно настроенного.

– Ну что, маленькая пленница, теперь поняла, что красть нельзя? – спросил он.

Кэтрин кивнула. Отчим потрепал ее по голове и сказал:

– Ну что же, наказание закончилось, ты свободна!

Было утро – Кэтрин пробыла в подвале около шестнадцати часов. Тони и Вик, улучив момент, поблагодарили Кэтрин за то, что она не выдала их отцу. Девочка видела, что близнецы восхищаются старшей сестрой. И тут один из них на полном серьезе спросил:

– А монстр на тебя не нападал?

– Ну что ты, никакого монстра в помине нет! – сказала Кэтрин, обнимая малышей. Хотя сама вообще-то не была уверена в собственных словах.

После заточения в подвале ее начали мучить кошмары, где в роли чудовища выступал человек, которого она больше всего боялась и которого больше всего ненавидела, – отчим Хью.

Дебора вела домашнее хозяйство и не вмешивалась в воспитание собственных детей, считая, что муж всегда прав. Единственное, что она внушала Кэтрин и сыновьям, было послушание и повиновение: родители всегда правы, и дети обязаны слушаться их.

Кэтрин так не думала, однако не рисковала перечить матери – ведь в таком случае Дебора расскажет обо всем Хью и тот устроит знатную порку или снова запрет в подвале. Мать, как знала Кэтрин, была добродушной, но слабой женщиной, чью волю полностью подчинил себе Хью. Но Дебора не была счастлива – частенько Кэтрин слышала из спальни матери приглушенные рыдания и замечала, как Дебора истово молится. Интересно, что она хотела получить от господа?

Их семья полностью зависела от Хью. Он был убежденным республиканцем, громогласно заявлял, что демократы толкают страну в пропасть и готовы уступить коммунистам, которые были для него чем-то наподобие чертей. Кэтрин было известно, что отчим если не богат, так, во всяком случае, состоятелен: раньше-то они жили в крошечной двухкомнатной квартире.

Раньше, когда был жив отец... Но потом он однажды не вернулся домой. И выяснилось – попал под колеса автобуса, смерть наступила мгновенно. Дебора, никогда не работавшая, была вынуждена наняться в уборщицы в богатый дом. Несколько раз она брала Кэтрин с собой, и девочка, пораженная мраморной лестницей, красивыми картинами в золоченых рамах, бархатной мебелью и хрустальными люстрами, по вечерам молилась, прося господа ниспослать им богатство.

Видимо, бог все же услышал Кэтрин, однако решил наказать ее за то, что молитвы были чересчур эгоистичными, поэтому и послал избавление от бедности в лице Хью Кросби. Где мама познакомилась с ним, Кэтрин не знала, просто в их квартирке появился мужчина исполинского роста с буйными рыжими волосами и громовым голосом объявил, что отныне он будет отчимом Кэтрин.

У Хью имелась собственная фирма, продававшая по всей стране новомодную домашнюю технику. Он был боссом, и на него работало восемь человек. Кэтрин помнила, как мама сказала ей, что голодные времена остались в прошлом. Не раз позже Кэтрин думала о том, что господь послал им искушение в виде обеспеченной, но полной несчастий жизни в большом особняке.

Кэтрин не понимала, почему мама согласилась на предложение Хью Кросби стать его женой. Повзрослев, она размышляла о причинах, побудивших мать выйти за него замуж, и не могла отделаться от ощущения, что Дебора никогда не любила Хью, а просто решила оградить дочку и себя от нищеты. Получается, что основным мотивом мамы была корысть и ее брак с Хью изначально находился под несчастливой звездой.

Хью вел странный образ жизни. Он то по нескольку недель не покидал особняка, который купил для семьи на окраине Питтсбурга, то, ссылаясь на неотложные дела фирмы, исчезал на много дней. У него имелось два автомобиля, на которых он колесил по Америке, продавая разнообразные хитрые приборы для домашнего хозяйства. Но если он босс, не понимала Кэтрин, почему же Хью так долго находится в разъездах? Впрочем, это ее вполне устраивало...

Те дни, когда отчима не было в Питтсбурге, Кэтрин считала самыми счастливыми в своей жизни. Она могла привести в дом подруг, не опасаясь, что дверь сейчас распахнется и на пороге возникнет разъяренный Хью. Близнецы, панически боявшиеся отца, могли беспрепятственно шалить, и даже Дебора, казалось, расцветала – говорила в полный голос, улыбалась, а изредка и смеялась.

Если сначала Кэтрин радовалась тому, что живет в большом просторном доме, то со временем стала понимать: особняк походит на тюрьму, убежать откуда нет ни малейшей возможности. Хью намеренно выбрал дом на отшибе, запретил поддерживать дружбу с соседями и ратовал за то, чтобы Дебора, как и раньше, выполняла всю работу по дому самостоятельно, без помощи прислуги.

Отчиму было очень сложно угодить, но Кэтрин все же уловила странный график его настроений. Он почти всегда возвращался в Питтсбург в отличном расположении духа, привозил кучу гостинцев, не забывая одарить никого – ни жену, ни сыновей, ни падчерицу. В такие моменты Кэтрин казалось, что отчим в принципе хороший человек, только с несколько тяжелым и нелюдимым характером. Хью умел шутить, обожал розыгрыши и мог быть галантным. Он даже позволял Кэтрин приглашать в особняк друзей и заявлял, что Дебора – единственная женщина, которую он любит.

Проходило несколько дней, и настроение Хью постепенно менялось. Он уже больше не шутил, начинал хмуриться, раздражался по пустякам и прикладывался к бутылке. И чем дольше он оставался дома, тем хуже становилось. Иногда Хью выходил из себя, потому что его раздражали шаги в соседней комнате или детский смех. Без предупреждения он врывался в комнату с ремнем и начинал стегать того, кто, по его мнению, провинился. Дни тогда тянулись нескончаемо долго, и вся семья в буквальном смысле радостно вздыхала, когда Хью объявлял, что получил очередной выгодный заказ и отправляется, скажем, в Северную Каролину или даже Калифорнию, чтобы доставить заказчику требуемый товар. Все знали, что грядет избавление от его гнета, и радостно махали вслед грузовичку Хью, желая, чтобы он не возвращался как можно дольше.

Кэтрин росла, и это, как вдруг она поняла, стало основной причиной придирок к ней отчима. Он все чаще запирал девочку в подвале, и скоро та сообразила, что никакого монстра там нет, отыскала старые одеяла и теперь с удобствами устраивалась в кресле-качалке. Заслышав звук поворачивающего в замке ключа и шаги по лестнице, она быстро прятала одеяло и делала вид, что сидит у стены, – узнай Хью о том, что в подвале ей не страшно, а даже приятно, он бы наверняка придумал новое, еще более изощренное наказание.

Более всего Кэтрин было жаль маму, и она не единожды пыталась поговорить с ней о Хью. Но Дебора каждый раз заявляла, что говорить не о чем.

– Он – твой отец, и ты должна чтить и уважать его! – повторяла женщина.

Кэтрин пыталась объяснить ей: Хью – домашний тиран, который подвергает унижениям собственную жену и детей, на что мать отвечала всегда одно и то же: «Значит, так угодно господу!» Кэтрин замолкала, а про себя думала: господу, конечно же, это совсем не угодно, просто люди зачастую возлагают на бога ответственность за собственные ошибки, собственную трусость и собственную глупость. Но разве она могла убедить маму в том, что с Хью надо расстаться? Та никогда не согласится развестись с ним, ведь развод для нее – страшный грех.