Неизвестен Автор - Особое назначение (сборник) Страница 29

В Алгирском свеклосовхозе дали справку, что шофер Петухов действительно выезжал в город Чу за запчастями 29 апреля рано утром.

Проверкой железнодорожных документов еще раньше сотрудники милиции установили, что полувагон No 990624 был отправлен в составе поезда No 2208 с шестого пути станции Чу 29 апреля в 9 часов 23 минуты московского времени.

Дежуривший 29 апреля слесарь-автоматчик пункта технического осмотра вагонов рассказал, что видел старика и женщину с двумя мешками, по одежде вроде железнодорожницу, которая перед отправлением поезда с шестого пути попросила помочь ей забросить мешки в полувагон. Она еще кого-то ругала, может, этого старика: "Прождала вот и на пассажирский опоздала, да мне и ехать-то недалеко, спасибо". Она уехала, а старик больше не появлялся.

Оперативники произвели несложный расчет и приблизительно определили, где была Шура в момент убийства. Весь маршрут Чу-Экибастуз по времени занимает 43 часа. Труп обнаружен через 36-40 часов после убийства, значит, пострадавшая находилась в 3-7 часах езды от станции Чу.

Таким образом, участок, где совершено преступление, сократился с полутора тысяч до 400 километров.

Шло время, менялась обстановка, корректировался и вновь составлялся план розыска.

Май не принес желанного успеха, хотя кое-кто из большой массы опрошенных людей подтвердил, что пострадавшую действительно звали Шурой и что она появлялась на станциях Агадырь, Сары-Шаган, Чиганак иногда с каким-то стариком, с которым вместе торговали на рынках различными овощами. А откуда она - никто не знал.

В июне старшим лейтенантом Мантровым фотокарточка Шуры была предъявлена бывшему базаркому станции Агадырь Фомину, который узнал ее; по его словам, она приезжала в конце марта или начале апреля на станцию Агадырь и торговала на базаре морковью.

С помощью Фомина и других местных жителей оперативные работники выяснили, что Шура несколько раз останавливалась на квартире Мурзинцевой.

- Да, это действительно так, - подтвердила Мурзинцева.

Весной, после оттепели, у нее на квартире жила примерно с неделю Минаева Шура, которая приезжала из Джамбула со своим мужем - глубоким стариком. Она продавала на базаре морковь. Мурзинцева подробно описала приметы старика, но его фамилию она не знала, а имя - Федя или Петя. Точно не запомнила. Других лиц, имевших отношение к Шуре Минаевой, Мурзинцева назвать не могла. Казалось, была нащупана, наконец, нужная нить. Но... по прописке в городе Джамбуле и его окрестностях Минаева Шура не проживала. Это осложняло поиски. Мурзинцева продолжала настаивать, что фамилия Шуры Минаева и приезжала она со своим мужем именно из Джамбула.

Пришлось искать старца по имени Петя или Федя, руководствуясь описанием, данным Мурзинцевой. И вот, наконец, долгожданная встреча.

...Петру Матвеевичу Зубову шел сто четвертый год. Чуть выше среднего роста, несколько сутуловатый, довольно бодрый дед встретил оперативных работников у калитки. Внешне не было похоже, что ему уже более века. Казалось, что посох, который держал Петр Матвеевич в правой руке, был ему при ходьбе больше помехой, чем помощником.

Сразу о деле разговор начинать было не совсем удобно, тем более, что старик принял оперативных работников не очень дружелюбно, но когда убедился, кто у него в гостях, сам рассказал о многом и предъявил паспорт свой и жены.

С фотографии смотрело довольно молодое лицо, окаймленное вьющимися локонами волос. Видно, при обмене паспорта, как иногда делают женщины, Шура сдала фотокарточку прошлых лет. В паспорте стоял штамп "Бессрочный".

Минаева Александра Ивановна, 1924 года рождения, инвалид II группы, оказалась прописанной в поселке Тюлькубас, где, по словам Зубова, раньше работала на железной дороге. Сейчас она ежемесячно получает пенсию. С Минаевой вместе они живут с февраля, то есть с того дня, когда Шура, будучи в Джамбуле, не решилась поздно ехать домой и попросилась у него переночевать. Из родственников Минаевой Зубов назвал старшую сестру Антонову, которая проживает в Комсомольске-на-Амуре, но они с ней давно никакой переписки не имеют.

Старик опознал свою жену по фотографии и, не дожидаясь других вопросов, встревоженно спросил: "А что случилось?". Узнав о несчастье, Зубов как-то сник, сгорбился, долго ходил по комнате взад и вперед, не находя себе места, а немного успокоившись, стал расспрашивать о подробностях. Губы его дрожали, лицо стало серым. В таком состоянии допрашивать старика было бессмысленно.

Чем был так потрясен Зубов? Неожиданным сообщением о смерти жены или причастностью к убийству? Не его ли видел осмотрщик вагонов на станции Чу в день отъезда Минаевой? Но ведь она уехала одна.

* * *

После похорон своей 76-летней жены Дарьи Захаровны Зубов жил в течение двух лет один. Имел свой домик и небольшой приусадебный участок. В летние месяцы он почти все время проводил в саду. По мере сил ухаживал за деревьями, собирал урожай. На привокзальном рынке продавал свежий урюк, яблоки, а для своих нужд выращивал лук, огурцы и другие овощи. С соседями общался мало, в его домик тоже редко кто заглядывал. Жил он тихо и неприметно.

С приходом в его дом Минаевой к ним стали иногда приезжать какие-то люди, в основном мужчины, но что они привозили, какие вели разговоры, никому из соседей не было известно. Заметным было одно, что Петр Матвеевич с этого момента как-то преобразился, помолодел, стал опрятнее одеваться, но по-прежнему ни с кем не общался. Иногда Шура обращалась к соседям, чтобы взять в долг денег, только и всего.

В один из теплых весенних вечеров Петр Матвеевич даже веселил жену и двух подгулявших гостей игрой на балалайке. Долго потом обсуждали этот "концерт" соседние старухи.

Из ревности или по другим мотивам однажды Зубов учинил скандал, и соседка видела, как он выгнал одного мужчину из дому, слышала, что старик грозился убить Шуру.

Вот все, что узнали оперативные работники о жизни 103-летнего молодожена и его супруги.

Таинственное исчезновение Минаевой, как и ее внезапное появление у Зубова, никого из соседей не удивило и никто этим не заинтересовался.

Однако угрозы Зубова в адрес жены не могли быть сброшены со счета. На допрос его доставили утром. От душевной травмы он полностью еще не оправился и выглядел далеко не так браво, как в день первой встречи с оперативными работниками.

Зубов показал, что действительно в марте у него ночевал знакомый Шуры по имени Коля. Ему лет 35-40, среднего роста, с коротко остриженными волосами. Они познакомились в поезде.

Старик пустил в ход костыль и выгнал непрошенного гостя. На вопрос угрожал ли Зубов Шуре убийством, он ответил утвердительно, пояснив при этом, что просто хотел "припугнуть ее".

При уточнении имени знакомого Минаевой Петр Матвеевич долго вспоминал, но определенного сказать ничего не мог. "Коля или Толя, что-то одно из двух". В свои 103 года Зубов страдал двумя недугами: он плохо слышал и "на погоду" у него болели суставы.

Шофера Петухова и его жену Валентину Петр Матвеевич не знал, и Шура о них ему также ничего не рассказывала.

- Что хотите делайте, а я не убивал, - говорил, уставившись в одну точку, Зубов. - Я как раз приболел в ту пору. А Шура поехала в Чу, оттуда она собиралась повезти свежие овощи в Караганду к празднику, чтобы денег заработать немного. Дал я ей 90 рублей да 40 у нее было.

Соседи подтвердили слова Зубова. Он действительно в конце апреля и начале мая был болен, находился дома и почти не выходил во двор. Одна из соседок даже посылала внука узнать, живой ли дедушка, не надо ли ему в чем помочь. И помогали. Приносили воду, ходили в аптеку и в магазин за продуктами, а о его "квартирантке" никто не спрашивал.

Итак, старик, видимо, не виновен в гибели Минаевой. И вместе с тем у оперативников создалось впечатление, что Петр Матвеевич сказал не все, что-то утаил от следствия. Быть может, очень важное.

* * *

Из множества свидетельских показаний по делу об убийстве Минаевой одно представляло наибольший интерес для оперативных работников. Свидетель Шишилов рассказал, что в конце марта он выезжал на станцию Сары-Шаган, чтобы продать редьку. Там на рынке он познакомился со стариком "Матвеичем", с ним была женщина по имени Шура. Поезд на Чу был ночью, поэтому они договорились держаться вместе, чтобы потом пойти прямо на вокзал, где можно поесть и отдохнуть в ожидании поезда.

Днем на рынке появился какой-то мужчина, на вид ему примерно лет 40, среднего роста, худощавый, светло-русый, одет был в фуфайку и сапоги.

Был он пьян и приставал к женщинам. Увидев Шуру" подошел к ней.

По разговору было видно, что они знакомы, потому что мужчина перестал браниться и даже спросил: "А где твой старик?" В этот момент подошел Матвеич. Он, видимо, тоже знал этого человека и неспроста ринулся на него со своей палкой, как с рогатиной на медведя, со словами: "Чего тебе еще надо? Убирайся отсюда, пока я тебе не накостылял!" И этот мужчина "убрался", а старик с Шурой остались на рынке.