Леонид Левин - Только демон ночью (Часть 3) Страница 29

Всё последующее слилось для меня в сплошной комок отрывочных, суматошных воспоминаний. Рекетиры прицепившиеся к нам на Курском вокзале....

Зал ожидания в Шереметьево-2 заполненный казахстанскими немцами улетающими в Германию и украинскими евреями летящими в Австрию...

Очень красивая девченка, отбывающая с мамой в Австралию и потому страшно гордая...

Ночь перед таможенным досмотром...

Неугомонная мамочка в который раз перебирающая наши неподьемные чемоданы и раздающая лишнее друзьям и родственникам.

Ночной досмотр, когда ошалелый чиновник обнаружил в собачьей клетке нелегально от мамы провозимые дедом пять наиболее любимых логарифмических линеек и дрель. Он очень удивился, тщательно осмотрел, проверил и разрешил пропустить это добро через границу, правда тут уже воспротивилась мама и заставила бедного дедушку вручить сии бесценные сокровища провожающей нас племяннице.

Вообще, своим подбором вывозимых вещей мы так удивили таможенную бригаду, что из всего груза они изъяли только фотографию молодого деда в военной форме. Так, больше для порядка...

А обнаружив в чемодане деда сунутую кем-то впопыхах брошурку на украинском языке Шо треба знаты про венерични хворобы они перестали принимать нас всерьез и пропустили, ограничившись лишь чисто формальным поверхностным пощупыванием содержимого чемоданов. ну что взять с сумасшедших? Пусть уж едут, может хоть там вылечатся...

Опомнился я только в самолете, под тихие причитания мамочки Почему не взлетаем? ... Почему не взлетаем? .... Ох, наверное опять не дадут уехать! Наверняка нас будут снимать с рейса! Правда никого из эмигрантов не сняли, наоборот, добавили совершенно ошалелое семейство горских евреев у которых уже в здании аэровокзала, после прохождения досмотра и пограничного контроля какие-то жулики умудрились свистнуть все документы, включая визы. Выпустить их выпустили, но пригрозили, что ежели австрийцы их откажуться принять, то и обратно в СССР никто их уже не впустит...

Наконец летчики запустили двигатели, их рев и свист почти заглушил негодующие вопли и лай, заключенного вместе с клеткой в багажное отделение, эрделя. Самолет тронулся, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее... Мама счастливо вздохнула и откинулась на спинку сидения. В полете нас обслуживали на удивление вежливые стюардессы, предлагали сигареты, вино и каньяк. Дедуля разошелся и потребовал шампанского. Нашлось и шампанское. Мама пригубила вино, мне досталась шипучая Фанта. Оказалось, что с перепуга мы купили билеты первого класса, выложив за них все полученные от продажи вещей деньги. Вот почему такой сервис. Денег уже было не жаль, а лететь наоборот очень приятно.

Венский аэропорт встретил и навек поразил прежде всего сказочной чистотой туалетов, приятным запахом деодорантов и безлимитным наличием туалетной бумаги. По секрету от всех мамочка, не очень веря в заграницу, везла с собой среди прочего в чемодане упаковки дефицитнейшей, купленной с переплатой советской синевато-серой туалетной бумаги. Бедняга оказалась повержена и сражена насмерть, но бумагу не выкинула, и мы старатеьно пользовали её в Австрии и Италии. К счастью для нас с дедом там она и закончилась, не пришлось тащить эту драгоценную реликвию в Соединенные Штаты.

Ошалелые эмигранты выскочив из туалета, стайкой кидались из стороны в сторону в поисках чемоданов и баулов. Но самым первым, раньше багажа, гуманные австрийские аэродромные служащие вызволили из заключения и торжественно вручили нам эрделя. Тот не терял времени даром, за время пути успел перегрызть пару деревянных реечек в клетке и пока его катили по полю аэродрома орал охрипшим басом, просунув в дыру мокрую от пота и слез морду с красными заплаканными глазами и взлохмаченной, забитой древесными щепками бороденкой.

Чистая, упорядоченная Австрия...

Магазины для бедных Хофферказавшиеся нам уголками сбывшейся коммунистической мечты о всеобщем процветании ...

Уютные пригородние поезда, в которых мы вместе с эрделем ездили на интервью в Вену после того как вежливые полицейские предупредили нас, что сабака оставаясь одна нервничает и гавкает не переставая до нашего прихода. Такое сабаколюбивые австрийцы могли вынести только один раз. Пришлось возить собачьего члена семьи с собой, оплачивая место в электричке и метро..

О это неправдоподобно чистое и функциональное метро с блестящими никелем бесшумными поездами!...

Подземные составы привозили нас на бесконечные интервью в ХИАСЕ, возле которого старички ветераны с орденскими планками на стареньких пиджачках, недоуменно крутили седыми головами на морщинистых шеях разглядывая забитые шикарными машинами улицы. - Такое богатство и всего в одном танковом переходе! ... Эх, старая школа, старая гвардия...

После месяца неопределенности мы наконец втиснулись в самое последнее купэ последнего из трёх задних, забитых эмигрантами вагонов поезда на Рим... На перронне, провожая эшелон, стояли в полной боевой эпикировке австрийские автоматчики с черными винтовками, готовые отразить нападение толи агентов КГБ, толи палестинских террористов...

Неожиданно ведавший посадкой чиновник начал выкрикивать нашу фамилию и маме вручили запечатанные пакеты с документами всех эмигрантов, а заодно поручили раздавать разноцветные полоски изоленты, согласно напечатанным на листах бумаги спискам. О господи! Её просто замучили вопросами Почему Вам на багаж наклеили красненькие ленточки, а нам беленькие? Ну что она могла ответить?

Поздно ночью, переполошив заступившего на охрану нашего покоя эрделя, в вагон ввалились веселые, смуглые итальянские пограничники в мешковатом обмундировании и немедленно устроили прямо в тамбуре мелочную торговлю, скупая у эмигрантов фотоаппараты, часы, носовые платочки, матрешек...

Потом поезд остановился на какой-то малюсенькой станции перед Римом. По вагонам понеслись вопли непонятно откуда объявившихся общественников - Поезд стоит три минуты! Только три минуты! Кто не успеет сгрузить вещи может о них забыть! Мы никого не ждем!.

Все кинулись суматошно выкидывать чемоданы и сумки прямо через окна под ноги итальянских железнодорожников, до глубины души пораженных столь раскованным поведением пассажиров. Самое удивительное, что все действительно уложились за отведенные три минуты, правда ценой нескольких расколотых чемоданов и распоротых узлов с подушками и одеялами. На низенькой платформе вдоль вагонов вырос маленький цыганский табор, но поезд еще долго стоял рядом, будто не в силах оторваться от своеобразных и живописных временных попутчиков, словно немой укор доверчивым душам в очередной раз поддавшимся на крики и вопли живчиков-агитаторов.

Через некоторое время подали автобусы, но меня с эрделем усатый водитель не пускал во внутрь, лопоча, что-то по-итальянски и отчаянно жестикулируя. Наконец до меня дошел смысл подмигивания и подергивания остальных пассажиров уже благополучно забравшихся в автобус. Сгорая от стыда я догадался сунуть в потную лапу коробочку с командирскими часами. О, тут он расплылся в улыбке и бесцеремонно согнав с переднего сидения какого-то мужика, усадил на него нас с эрделем.

***

О, Италия! Ми пьяче Италия! Я полюбил тебя, солнечная, безалаберная, открытая, искренняя, добрая и сентиментальная, жуликоватая и великодушная страна. Земля радостно принявшая эмигрантов и немного поднагревшая на них руки. Порог для одних, ступень для других, трамплин для третьих на тернистом пути в заокеанную, благославенную, чуть-чуть страшноватую Америку. Для четвертых конец, точка, вечный покой на половине дороги.

Италия... великая прошлым, безоглядки живущая сегодняшним днем, катящая мимо в невообразимых драндулетах, фиатах, мерседесах, Испано-Суизах, на трещащих мотороллерах, управляемых очаровательными, стройными словно куколки молоденькими фуриями в раздуваемых ветром миниюбочках.

Мы заявились в Италию не туристами - эмигрантами с совершенно расплывчатым, неопределенным статусом. Формально нас не существовало на цветущей италийской земле. Но мы-то были там... Толклись на площадях и улочках Ладисполя и Нетуно, торговали на Американо, выгадывали гроши покупая овечьи языки и печенку на Круглом рынке. Стояли в очередях за пособием в Банко Национале ди Ливорно.

О пособие! Для нас оказавшихся в чужой стране с жалкими обменными долларами в кармане и незавидной перспективой застрять на полпути в Америку на несколько месяцев если не на всегда, пособие означало очень многое, если не всё. Еду, крышу над головой, жизнь. Этих денег ожидали словно манны небесной, потом раскладывали на кучки, рассчитывали предстоящие расходы чуть ли не на на калькуляторах. Большинство семей их проедали, некоторые, в основном молодые холостяки - пропивали или проигрывали в карты, были и такие. Разные люди обитали в Италии. Но прежде всего пособие требовалось получить...