Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга - Александр Григорьевич Звягинцев Страница 29

хоть немного спокойно и трезво, это похищение совершенно не на руку самому Сатрапу. Еще день-другой, и газеты взорвутся. Русская мафия похищает испанскую журналистку!.. Это будет тот еще тарарам. А подозрения, разумеется, падут на Сатрапа. И тогда мало ему не покажется… Все его уверения о добропорядочности летят к чертям. И ожидать снисхождения суда ему не придется. Наоборот, суд только ожесточится.

— И что же получается?

— Если исключить какие-то личные мотивы, то… Мы живем в эпоху поголовных провокаций. Вполне можно предположить — похитить Нурию могли именно с целью поднять скандал вокруг Сатрапа.

— Чтобы помешать ему выйти из тюрьмы?

— Например.

— Мудреная комбинация для обыкновенных бандитов, — не спешил соглашаться отец.

— Да в том-то и дело, что мы имеем дело не с обыкновенными бандитами. Тут чувствуются люди тонкие, мыслящие…

— Ну, допустим… Но может быть и другой вариант. Другие мотивы… Ты о них думал?

— Думал. Уже давно идет грызня вокруг оставшихся без присмотра хозяина владений Сатрапа. На его охране сидел Красавин. С помощью провокации, связанной с похищением Нурии, легко подставляется и он…. Подставляется — и выводится из дела.

— Неплохо задумано, — признал отец. — А что ты можешь сделать в такой ситуации? Не забывай, ты в чужой стране, у тебя нет никаких полномочий, тебя в любой момент могут упрятать в тюрьму как какого-нибудь яхтсмена.

— Я могу думать и сопоставлять данные. В конце концов, мы с тобой знаем о прошлом Сатрапа куда больше испанских судей и полицейских. И к тому же знаем, как он делал свои дела. Как и главное — с кем. Надо разгадать, кто стоит за похищением, а дальше испанцы разберутся сами. Сеньор Рамон шутить не будет.

Отец встал, прошелся по комнате.

— Ну, хорошо. Давай прикинем, что к чему… А ты мог бы узнать, какую информацию журналистка раздобыла в Москве?

— Попробую. Хотя…

— Что?

— Думаю, дело в этом. Тут весь расчет не на саму информацию, а на скандал, который поднимется вокруг самого факта похищения.

— Пожалуй, ты прав. Только матери ничего не говори, — сказал отец. — Пусть отдыхает.

— Об этом ты мог и не предупреждать.

— Да, кстати. Не хотел к тебе лезть с воспоминаниями о прошлом, но…

У отца был пунктик. Он считал, что старость наступает в то время, когда человек начинает жить не собой и своими делами, а жизнью других — детей и внуков. А еще один симптом старости — постоянные воспоминания о прошлом, в которые старики впадают автоматически, даже не замечая этого, без всякой нужды и повода. Поэтому он следил за собой и старался говорить о прошлом только при реальной надобности. Видимо, тут как раз был такой момент.

— Но что?

— Но мне кажется, есть смысл вспомнить про Муромского-старшего и начало его славных дел…

Ледников недоуменно пожал плечами. С чего вдруг? При чем здесь Муромский-старший?

— Помнишь, в его окружении был такой Хаким?

— Ну, вроде был.

— Этот Хаким занимался тем, что решал вопросы… И у него была своя бригада для таких дел. Ты покопайся там, покопайся… Глядишь, и всплывут персонажи, знакомые тебе по сегодняшним событиям.

— Но ты можешь хотя бы намекнуть, кто именно?

— Подумай сам. Я не хочу навязывать тебе своего мнения. Мало ли какая глупость может взбрести в голову старому отставнику.

— Ладно, не наговаривай на себя.

— Зато если окажется, что мы оба подумали одно и то же… Два таких орла не могут ошибаться одновременно, — усмехнулся отец.

Глава 15

El asunto tiene muelas

Дело имеет коренные зубы (это дело нешуточное)

Испанские полицейские в бронежилетах и масках работали так же жестко и решительно, как российские омоновцы. Среди ночи они врывались в роскошные виллы, вытаскивали из постелей заспанных людей и волокли в машины. Кое-кого выводили с полотенцами, наброшенными на головы, чтобы задержанные остались неузнанными.

Ледников узнал бычью морду Телиани, бессмысленно и жалко улыбавшегося Красавина.

Потом на экране телевизора появился суровый и сосредоточенный сеньор Рамон.

Он сообщил, что операция против русской мафии проводится одновременно в нескольких курортных городах Испании. Полиция давно вела наблюдение за этими людьми, однако нужно было собрать необходимые доказательства, чтобы соблюсти закон. К тому же было необходимо выявить тех испанских чиновников, которые за взятки оказывали содействие русским мафиози.

Сеньор Рамон сделал многозначительную паузу и продолжил:

— Возможно, оперативная работа длилась бы еще какое-то время, однако исчезновение мужественной и честной испанской журналистки Нурии Жоффрен заставило полицию принять решительные меры. Как известно, Нурия Жоффрен боролась за то, чтобы Испания не была прибежищем для преступников из других стран. И в частности, для преступников из России. Она исчезла после своей поездки в Москву, где собирала материалы, связанные с судебным процессом над членами русской мафии, идущим сейчас в Испании. Можно смело предполагать, что собранная информация оказала бы серьезное влияние на ход процесса. И потому, собственно, Нурия Жоффрен была похищена сразу после возвращения на родину.

Тут последовала еще одна пауза. Надо отдать должное сеньору Рамону, он знал, как вести себя перед телекамерами.

«Теперь, после проведенных арестов, полиция рассчитывает узнать, кто конкретно стоит за похищением, и найти сеньору Жоффрен. Мы все молимся за то, чтобы она была жива»…

Когда новости закончились, люди в баре, куда Ледников завернул выпить чашку кофе, разом заговорили. Естественно, отпуская сильные выражения в адрес этих русских, которые решили, что в Испании им все позволено, потому что у них во всех карманах пачки денег, которые они неизвестно откуда берут.

Ну да, неизвестно, подумал Ледников. Прекрасно известно. Просто некоторых испанских чиновников, которые помогали всем эти «тамбовским» и «ореховским» бандитам устроиться здесь, больше интересовало количество денег, которое осядет на их собственных счетах, а не происхождение этих самых денег.

— Как тут у нас оживилась жизнь с вашим появлением, Валентин Константинович! Просто все бурлит!

Ледников поднял глаза. Перед ним стоял Аркадий Келлер с оскаленными зубами. Если это и была улыбка, то совсем недобрая.

— Я присяду?

— Да ради бога.

Келлер сел и уставился на Ледникова. Губы его были плотно сжаты.

— Черт знает что творится в нашем захолустье! Аресты, автоматы, маски-шоу… Прямо летят самолеты и пушки палят!

— Ну-ну, не надо преувеличивать, — отмахнулся Ледников. — Подумаешь, задержали пару человек!

— Да не скажите… Тут не парой человечков пахнет, а спецоперацией. И началась она с вашим приездом.

— Совпадение. Бывает.

— Не думаю… Знаете, городишко тут маленький, все на виду, так что ваше сотрудничество с полицией не осталось незамеченным. Так кто же вы теперь, Валентин Константинович Ледников? Тайный агент Кремля?