Фарфоровый детектив - Зоя Орлова Страница 29

А что же Вольдемар Пшевецкий? Насколько Васильков мог судить об этом человеке, он вряд ли станет связываться с краденым артефактом, пусть даже и от Фаберже. Если бы господин коллекционер захотел получить эту уникальную вещицу, он нашёл бы способ договориться с хозяйкой статуэтки напрямую. Мог бы сделать ей такое финансовое предложение, что она задохнулась бы от счастья, ему это раз плюнуть. Нет, вряд ли Пшевецкий заказал кражу, ему репутация коллекционера дороже.

Тогда чьи загонщики преследовали Василькова? Возможно, Стас наврал чего-нибудь всесильному дяде, мол, обижает пацана гнусный мент, вот дядюшка и послал своих гончих разнюхать, в чём дело. А может загонщиков послала криминальная «крыша», которой нажаловалась Маман? Тоже вариант.

Васильков в очередной раз приложил ухо к скважине, услышал приближающиеся шаги и прижался к стене. В скважине чиркнул ключ и дверь открылась. Алексей точным ударом вырубил стоявшего на пороге человека. Следующим ударом его самого усадили на пол. Пока Васильков приходил в себя, неизвестные в камуфляже и балаклавах быстро снова сковали ему руки за спиной и молча приложили к уху мобильный.

– Лейтенант… – прозвучал в телефоне густой баритон.

– Старший лейтенант полиции Васильков, – не без труда произнёс Алексей. – С кем я говорю?

– Пшевецкий. Надеюсь, вы обо мне слышали.

– Так точно.

– Зачем вы ищете моего родственника?

Алексей понимал, что с этим человеком надо говорить прямым текстом, и рассказал всё, что узнал о племяннике Пшевецкого, Стасе Куклине, и краже фарфоровой статуэтки. Бизнесмен выслушал Василькова, помолчал и решительно произнёс:

– Этого не может быть.

– Отчего же? – в тон ему возразил Алексей. – Я понимаю – фамильная честь, гордость шляхтичей, репутация. Это, конечно, внутреннее дело вашей семьи. Но поверьте, эта фарфоровая безделушка вам ещё аукнется. И здесь не важно, верите вы в экстрасенсов и родовые проклятия или нет. Это просто есть. Это работает, независимо от того, что вы об этом думаете. У всех, кто прикоснулся к этой фигурке, начались серьёзные проблемы. Пожалуйста, верните её хозяйке.

Алексей блефовал, но почему-то был уверен, что именно это нужно сказать всесильному олигарху, чувствовал, что эти слова Пшевецкий не пропускает мимо ушей. И как последний аргумент добавил:

– Вы, кстати, у врача давно были? Вам стоит быть внимательнее к своему здоровью, поверьте…

В телефоне повисла напряжённая пауза.

– Вы очень любезны, лейтенант, – сухо ответил наконец Пшевецкий. – Всего доброго.

Боец, державший телефон, поднёс аппарат к своему уху и несколько секунд молча слушал. Затем выключил мобильный и сделал знак остальным. Не говоря ни слова Василькова подняли на ноги и, задрав ему руки за спиной кверху, вывели на улицу. Алексей глубоко вдохнул свежий воздух и зажмурился от яркого света.

Всё так же молча с него сняли наручники, вручили пакет с телефоном, пистолетом, удостоверением и прочей мелочью. И даже смятый кулёк с давно остывшими Люсиными пирожками.

Убивать Василькова теперь точно не будут. Пшевецкому это без надобности. А вот его придурку-племяннику наверняка мало не покажется. Ещё бы вот фарфоровую фигу вернули хозяйке…

Алексей огляделся. Он стоял возле того самого ангара, из которого на него ночью выехала роковая фура, а у обшарпанной стены стоял его грязный, но целый «Урал» -Кузьмич.

Новый день уже давно перевалил за полдень. Алексей посмотрел время в мобильнике – его поезд ушёл. Включил мессенджер и увидел бесчисленные пропущенные звонки и эсэмэски от Светы. Открыл последнюю и прочёл капслок: «КОЗЛИНА!!!» Алексей машинально накнопил ответ: «А вчера я был леопард!» В ответ пришло: «Я ошиблась. Гори в аду, козлина!!!» Ну вот и всё. Васильков усмехнулся. «Бабы, сэр…»

Торопиться было некуда. Алексей съел пирожки, пучками травы кое-как почистил мотоцикл и поехал домой. Под топор гнева подполковника Ерёмина он ляжет сам, завтра.

* * *

Подполковник Ерёмин сгрыз все ногти в ожидании рапорта от Василькова, но тот был «вне зоны доступа» и уже почти сутки не выходил на связь. Вечером Олег Михайлович должен был навестить любимую жену в клинике перинатального центра и с ужасом думал, как бы так наврать, чтобы жена поверила, что всё под контролем и волшебный артефакт вот-вот найдут. И тогда целительница снова будет проводить свои сеансы, а долгожданная доченька в мамином животе будет расти и здороветь всем на радость.

Служба безопасности бизнесмена Вольдемара Пшевецкого взяла в оборот непутёвого племянника Стаса Куклина, обломав ему все надежды на счастье с проституткой Кариной. Попутно выяснилось, что бордельчик Маман, в котором трудилась Карина, пошёл под снос после того, как ОМОН накрыл там бандитскую разборку.

Эта дурацкая история раздражала Пшевецкого и разбудила его давний тайный страх тяжело заболеть. Чтобы избежать этой напасти, олигарх каждые полгода проходил полное обследование. Но теперь всё происходящее показалось ему подтверждением слов Василькова о проклятии фарфоровой статуэтки. Поэтому господин Пшевецкий сделал всё, чтобы злополучный кукиш Фаберже вернулся к своей хозяйке.

Подполковник Ерёмин уже шёл по коридору к палате своей жены, когда в кармане зазвонил его мобильный. На экране всплыла фотография женщины-экстрасенса. Ерёмин трясущимися руками прижал аппарат к уху. Целительница взахлёб благодарила подполковника за быстрый и чудесный исход дела. Олег Михайлович беззвучно охнул и чуть не выронил телефон.

Целительница рассказала, как курьер из службы доставки принёс ей драгоценную пропажу вместе с букетом роскошных роз и запиской с извинениями. Подполковник опустился на кушетку возле поста медсестры и попросил валерьянки.

* * *

Алексей уже начал засыпать, когда грозный начальник позвонил ему сам и проорал в трубку:

– Старший лейтенант Васильков, благодарю за службу!

– Служу России, – сквозь сон отозвался Васильков.

– Я в тебе ни секунды не сомневался. Веришь?

Васильков мысленно кивнул.

– Можешь валить в свой отпуск, – добавил Ерёмин.

– Есть валить в отпуск.

Алексей выключил мобильный и воткнул жёлтые беруши. Завтра он придёт к подполковнику с рапортом и расскажет подробности: как благодаря ему, Василькову, была обезврежена шайка Сани Бетховена и найдено угнанное авто заслуженного учителя биологии и что гроза яснореченских сейфов Винтик угодил в травматологию, потому что ревнивая Люся всё-таки достала его своей скалкой.

Лейтенант крепко спал. Ему снилась поляна в тайге, в небе сиял фарфоровый кукиш-солнце, а под его золотыми лучами вылизывал лапу красавец леопард.

Алексей Бурштейн.

Аутодафе

Чарльз Берроуз, исполнительный директор команды Lotus, с хрустом отгрыз кончик толстой кубинской сигары, раскурил её и зажал в уголке рта, сноровисто сворачивая пепельницу из картонной таблички с надписью «Не курить».

– Надо же было ему перепутать педали!

Ли Чапмен, главный механик, грузный мужчина с красным одутловатым лицом, тяжело опёрся о стол и не отрывал взгляда от столба густого дыма. Дым пятнал чёрной копотью итальянское летнее небо. Пожарные успели прибыть к месту аварии меньше чем через две минуты, но к этому моменту ярко-голубой болид уже превратился в погребальный костёр для своего пилота и для надежд команды.

– Он не мог перепутать педали, – наконец покачал головой Ли. – Они же под разными ногами10.

– Но на записи… – Чарльз Берроуз ткнул сигарой в телевизор. По телевизору бесконечно повторялся один и тот же момент, снятый с разных точек: похожий на веретено гоночный автомобиль приближается к «шпильке»11, затем у него гаснет тормозной фонарь, автомобиль вылетает на газон, взрывает его колёсами, поворачивается и сталкивается с бетонным отбойником12 на скорости больше двухсот семидесяти километров в час. В воздух взлетают детали подвески, и в следующий миг высокооктановое горючее, хлещущее из пробитого бензобака, превращает разбитую машину вместе с пилотом, четырёхкратным чемпионом мира по автогонкам в классе «Формула-1» Джеймсом Ганном, в огненный шар. – Джеймс же явно отпустил тормоз.

– Может быть, что-то повредило гидравлику. Он мог наехать на какой-нибудь острый кусок пластика. Перед этим поворотом столкнулись Ханс и Бодикер на третьем круге, мало ли, что отвалилось от их рыдванов. Мы с Рэем разберём машину