Кровавый пасьянс - Алексей Николаевич Наст Страница 29

— Так и сказал? — подивился Арахов.

— Да. Я ведь была проституткой во Вьетнаме. Он знал о моем прошлом. Он без обиняков мне сказал, что я должна раскрыть свое лоно для его ласк и должна слушаться его, иначе мое прошлое станет достоянием гласности.

— И что?

— Ничего. После появился Алексей и сказал, чтобы я выполнила требование карлика. «Это требуется для безопасности России! Вы же любите свою новую родину? Докажите свою любовь делом!»

— Откуда он узнал о требовании Дракона Любви? — спросил Сергей.

— Я сама рассказала ему. Когда он подошел, он первым делом представился сотрудником краевого УФСБ, а после спросил, о чем говорил со мной тайваньский артист.

— Зачем вы сказали правду? Почему не придумали какую-то отговорку, откуда вам вообще было знать, сотрудник ли этот Алексей УФСБ или нет? Ольга, давайте я опущу руки — это глупо!

— Не глупо — я боюсь вас. Вы хотели меня послушать — слушайте так, как я хочу, или я убью вас!

— Убьете? — Сергей поразился.

— Мне терять нечего!

— Как это? Такая красавица, умница, просто изумительная женщина…

На глаза Ольги навернулись слезы, но она сильнее сжала пистолет, и Сергей запнулся. Дочь Хэн Хана прохрипела:

— Молчите… Я расстреляю вас и вашего друга, если вы немедленно не прекратите!

— Успокойтесь, прошу вас. Я больше не буду говорить лишнего.

Ольга мгновенно успокоилась, словно ее эмоции были игрой. Заговорила, все еще шмыгая носом, будто после бурного плача:

— Спрашиваете, почему я сказала Алексею правду о разговоре с карликом?.. Испугалась. ФСБ! Сглупила.

— А он?

— Он велел отдаться Дракону и в условленном месте оставить информацию.

Сергей опешил, посмотрел на Арахова. Тот, кривя губы, пожал плечами. Стоя с поднятыми руками, он напоминал гориллу, и, глядя на него, Сергей понимал, что «обезвредить» гостью для него не составляло труда — он разумно играл свою роль в спектакле. Все-таки Арахов — великий психолог.

— Какую информацию?! — чуть громче, чем следовало, вопросил Сергей. Неужели сейчас откроется путь к Дракону?

— Алексей сказал, что в процессе наблюдения за карликом выяснилось, что у того, у карлика в смысле, есть черный бумажник. В бумажнике лежала какая-то таинственная бумага с текстом. Мне следовало усыпить карлика (снотворное мне дали), найти бумажник, снять копию с таинственного документа — мини-фотокамеру тоже дали…

— Нельзя было просто использовать смартфон? — съехидничал Сергей. Рассказ Ольги все больше походил на бред, приобретая все более фантастические очертания. Какие-то черные бумажники, какие-то тайные записки в них… Пока из всего можно было сделать вывод, что дочь Хэн Хана решила поводить их за нос, но только вот чего ради, ради каких специфических целей и чьих интересов?

Лицо Ольги стало похоже на кусок льда — гладкие, совершенные линии скул, губ, бровей, — и мороз в зрачках.

— Вы сами-то всегда можете открыто пользоваться своими смартфонами? К ним самое пристальное внимание, а про микрокамеру надо еще догадаться, что она у тебя есть. Наверное, так… Мне велели и дали камеру. Говорю, как было… Камера и сейчас при мне… только без информации…

Сергей с Араховым переглянулись.

Ольга показала им палец, тем жестом, которым американцы посылают на три буквы.

— Сударыня! — укоризненно заметил Арахов на ее выпад.

— Камера! — сказала Ольга. — Наклеенный ноготь — это камера.

Сергей и Арахов не успели удивиться — Ольга большим пальцем дотронулась до ногтя среднего пальца, и в тишине комнаты едва различимо сработал звуковой зуммер, как при фотографировании. Она тут же отковырнула с ногтя тонкую пленку.

— Ваш снимок! Вот такие пленки с ногтя я должна была поместить в условленное место.

— Куда? — теперь рассказ зазвучал убедительно, и Сергей снова заинтересовался историей дочери Хэн Хана. Как говорят, у разведчика в карьере единожды происходит «случай» — подарок судьбы, когда невыполнимое задание совершается само собой, словно по мановению волшебной палочки. Это его случай? Ольга сама все расскажет и сдаст Дракона?

— Условленное место в Сергеевске, у сквера Победы. Серый булыжник, у третьей березы от каменной урны, на краю площадки из гранита.

— Вы смогли все выполнить? — поразился Сергей.

— Да. Конечно, я пыталась отказаться, но Алексей просто сказал, что убьет меня… И моего отца.

— Вам и бандиты такое говорили, — ухмыльнулся Арахов.

— Я и выполняла их приказы.

— Сотрудник УФСБ угрожал вам убийством? — поразился Сергей.

Он посмотрел на Арахова, тот снова, глупо улыбаясь, пожал плечами. Он реально походил сейчас на палача, только красную рубаху надеть. Сергей потупился. Если Алексей из конторы — это грязная работа: не получилось уговорить, стал открыто угрожать физической расправой, за такие финты, если они выплывали, следовало строжайшее наказание.

— Что же было дальше? — спросил Сергей.

— Я сказала карлику, когда он снова подошел ко мне после представления с глупыми восторгами, что ночью встречусь с ним, что наслышана о его искусстве любви… Лакрионов остался ночевать в мэрии, в своем кабинете, — я созвонилась с ним, поняла, что он не приедет домой до утра, взяла такси и поехала к цирку. При прощании карлик сказал, что подменит дежурного и будет ночевать в будке у циркового шатра. На звук подъехавшей машины вышел Ли Пычен…

Сергей отметил, что за все время рассказа Ольга впервые назвала карлика по имени.

Ольга вздохнула, опустила пистолет: устали руки. Сергей подумал, что теперь, рассказав большую часть своей истории, дочь Хэн Хана расслабится, уберет оружие и позволит им сесть, а дальше беседа пойдет нормально, без лишней нервозности. Но, посмотрев на фээсбэшников, она вновь направила оружие на агентов и хрипло продолжила:

— Он мне обрадовался, разулыбался, взял за руки и, разговаривая со мной по-вьетнамски, расточая восторги, увлек меня в будку. Усадил на топчан. Не переставая говорить комплименты и улыбаясь, Лу Пычен полностью разделся. Я была словно одурманена. Уложив меня, он совокуплялся со мной почти всю ночь — я совершенно обессилела и не сделала ничего из того, что велел ваш коллега. Я еле передвигала ноги, встав со злополучного топчана. Вернувшись домой, легла спать. Приехавшему Лакрионову сказала, что больна. Вечером я снова поехала к цирку, собираясь в этот раз выполнить приказ, так как цирк на другой день уезжал. Лу Пычен встретил меня с нескрываемой радостью, снова говорил комплименты, шептал на ухо нежности, касаясь меня своими тонкими пальчиками, раздеваясь между делом. Не помню как, но вскоре он сел на топчан, а я устроилась между его