Когда вулкан проснулся - Андрей Михайлович Дышев Страница 29

Лисица упала на дно лодки и взвалила себе на голову наволочку с баксами.

– Вот что, – вслух подумала она. – С этим мешком мы долго не проживем. Они нас все равно найдут и ухлопают. Надо уматывать к Максу и вкладывать все деньги в землю.

Пилот гнал моторку на полной скорости вдоль берега. Пирсы, рыбацкие артели и пальмовые рощи вскоре закрыли собой группу страховых агентов. Но Лисица не вставала. Она лежала на дне лодки, используя мешок как подушку, и смотрела на небо.

– Ты в состоянии вести самолет? – крикнула она.

– Если расщедришься на бутылочку рома, то буду в состоянии, – ответил Пилот, не уточняя, почему дочь задает вопрос о самолете. Наверное, он все понял, но возражать уже не стал. Ситуация заставляла их принять предложение Макса.

Через полчаса он сбавил газ и свернул в глубокую бухту, со всех сторон защищенную от ветра. Здесь располагался аэроклуб воздушных амфибий, где можно было взять в аренду поплавковую «Сессну».

Глава семнадцатая

В прямом эфире

Несмотря на костер, который Дикобраз поддерживал всю ночь в надежде загладить свою вину, Гера изрядно продрог. Вдобавок, все тело у него было покрыто красными точками укусов, которые нестерпимо зудели и чесались. Словом, утро было хмурым. Отказавшись от горсти каких-то подозрительных красных плодов, похожих на шиповник, которые Дикобраз предложил на завтрак, Гера ополоснул подпухшее лицо, отряхнул одежду от песка и пошел напролом через густые заросли, наполненные щебетом и свистом птиц. Он надеялся в ближайшее время встретить людей и узнать у них, что это за земля.

Пробираясь через колючие кусты, Гера вскоре услышал за собой характерный треск веток и, обернувшись, увидел, что Дикобраз неотступно следует за ним.

– Отцепись от меня! – крикнул Гера и, сорвав с дерева крепкий зеленый плод, словно гранату швырнул его в Дикобраза. Террорист получил чувствительный удар в лоб, но, как подобает настоящему камикадзе, даже не поморщился и, тем более, не вскрикнул от боли. Потирая ушибленное место, он с лирической печалью в голосе произнес:

– Куда я пойду?

– К своему хозяину! Может, он даст тебе задание пописать с Эйфелевой башни на Париж!

– Хозяин, наверное, меня убьет, – справедливо подметил Дикобраз.

– Человечество не много от этого потеряет, – угрюмо ответил Гера. – А полковник Чеффиндж по этому случаю даже выпьет шампанского.

Гера пошел дальше, а Дикобраз с понурой головой последовал за ним, сохраняя приличную дистанцию.

Лес неожиданно закончился, и Гера увидел перед собой плантацию сахарного тростника, напоминающую крепостной частокол. Угодья лучше было бы обойти стороной, но Гера подумал об этом с опозданием и провалился одной ногой в оросительный ручей, источающий подозрительный запах. Испытывая острую необходимость сорвать на ком-либо злость, Гера повернулся и, увидев за банановым листом взлохмаченную голову Дикобраза, крикнул:

– Ты опять здесь, дитя Карибского кризиса?!

Дикобраз отодвинул лист, словно театральную штору, и, удивительным образом напоминая испуганную гориллу, сказал:

– Ты напрасно ругаешься. У меня масса связей в полиции и палате представителей. Мои возможности безграничны. Ты еще будешь гордиться, что познакомился со мной.

Потеряв дар речи от такой самонадеянной наглости, Гера вырвал с корнем стебель тростника, очистил его от листьев и, используя как посох, быстро зашагал вдоль плантации. Время от времени он оборачивался и замечал, что с каждым разом Дикобраз все больше сокращает расстояние. На пыльную, присыпанную щебнем дорогу они ступили одновременно.

– Я предлагаю тебе обратиться в суд, – говорил Дикобраз, мелкими и частыми шагами следуя рядом с Герой. – Сто процентов даю, что ты выиграешь процесс! У меня есть знакомые адвокаты. Уж они-то сумеют пощипать за задницу этого полковника. И за самолет деньги получишь, и за моральный ущерб…

Будучи уверенным, что все конфликтные вопросы между ним и Герой давно решены и забыты, Дикобраз заметно изменился в голосе и походке. Теперь он говорил отрывистыми фразами, небрежно шлепая и причмокивая мокрыми губами, будто после каждого слова делал глоток пива. Он перестал сутулиться и выпустил вперед животик. Коротенькие ножки он переставлял бодро, правда, немного косолапил и при каждом шаге норовил пнуть какой-нибудь камешек, но не попадал, а лишь спотыкался и поднимал пыль.

Солнце поднималось все выше и припекало все сильнее. Как назло, дорога шла среди полей, и о тени приходилось только мечтать. Вскоре Гера не мог думать ни о чем другом, кроме как о воде. Жажда заставляла его идти все быстрее, что не очень нравилось Дикобразу. Пока Гера делал один шаг, Дикобраз делал два. Прошло некоторое время, и он был вынужден бежать, чтобы поспевать за Герой.

– … мало того, – отрывисто говорил он, тяжело дыша и обливаясь потом. – Через моих знакомых в правительстве мы выйдем на представителей страсбургского суда и заставим этого Чеффинджа извиваться калифорнийским червем!

Наконец, впереди замаячили редкие постройки и стали встречаться люди.

– Это что за город на горизонте? – спросил Гера у тонконогой девушки с кожей цвета кофе, которая стояла на обочине и затягивала концы длинного шелкового платка, прикрывающего ее узкую талию.

– Моруга, – ответила девушка, любуясь узлом, который очень шел к ее впалому животу.

– Так и думал, – проворчал Гера. – Мы на южном берегу Тринидада. Отсюда до моего отеля километров сто.

– Сто – это ерунда! – махнул рукой Дикобраз. – На попутке за пару часов добраться можно. Только хорошо бы для начала выпить по бокальчику ледяного пива!

Гера и сам думал об этом. Дорога постепенно втягивалась в поселок, и по обе стороны от нее потянулись одноэтажные лепные домики. Наконец, Гера увидел продуваемый сквозняками придорожный бар, роль крыши в котором исполнял старый парус от рыбацкой шхуны, который раскачивался, хлопал при порывах ветра и вытряхивал из себя пыль. За стойкой, лениво почесывая щеку, стоял полусонный бармен. Он пялился осоловевшими глазами на экран маленького телевизора, по которому шли новости, и методично зевал, широко раскрывая огромный рот.

Дикобраз приободрился, хлопнул в ладоши и сосредоточенно полез в карман.

– Будь проклят этот полковник! – громко крикнул он, выворачивая один за другим оба кармана. – У меня было сто баксов! Где они, я вас спрашиваю? Как сейчас помню, что вчера утром я клал в этот карман сто баксов! Всё! Тю-тю! Из-за негодяйского полковника я их потерял!

Гера смотрел на холодильный шкаф, в стекле которого отражались он и Дикобраз. Колоритная парочка! Один высокий, худой и помятый, а второй – низкорослый, круглолицый и неправдоподобно подвижный.