Мария Жукова-Гладкова - Места без поцелуев Страница 3

С клиентами Лена никогда не могла себе позволить принять лишнего: работа есть работа. И вообще, выпить ей было просто не с кем – подруг у нее не имелось, только коллеги по работе, но рангом гораздо ниже (если Лена у Валентина Петровича числилась кем-то вроде полковника внешней разведки, то девчонки тянули лишь на лейтенантов, ну, может, Психологиня – на капитана). К тому же родная тетя, сидевшая с Лениным сыном Вовчиком, постоянно напоминала племяннице, что той пить не следует с ее-то наследственностью: отец Лены и брат тетушки, Людмилы Ивановны, крепко закладывал и отправился на тот свет, врезавшись на машине в столб – возвращался пьяным из гостей, кстати, именно от тети Люси, отчего та все последующие годы чувствовала себя виноватой.

Нередко бывает, что случайному попутчику человек говорит то, чего никогда не скажет закадычному другу, – например, расскажет всю историю своей жизни с такими деталями, что знакомые рассказчика едва ли ему поверили бы. Со случайным попутчиком можно напиться, излить душу, выслушать его. Правда, относится это лишь к российским путешественникам. Трудно, например, представить чопорного англичанина, рассказывающего другому жителю туманного Альбиона про то, что вот только к третьей жене ему идти хочется, а две предыдущие…

– Стаканов, жаль, нет, – посетовала Вера Григорьевна.

– Сейчас я к проводнику схожу, – предложила Лена.

С проводницей, если бы вдруг в третьем вагоне «Красной Стрелы» в ту октябрьскую ночь ехала женщина, у Лены, может, ничего и не получилось бы, но с мужчинами разговаривать она умела. Несколько раз хлопнуть ресничками, обворожительно улыбнуться, подмигнуть, пообещать «граммулечку» – и они с Верой обзавелись стаканами.

Пока Вера разливала коньяк, Лена вернулась к проводнику с обещанной «граммулечкой» и вкусной конфетой. Проводник выпил, крякнул, утер усы и поинтересовался, у них ли в купе «этот алкаш». Посочувствовав бедным женщинам, согласился, что «клин клином надо вышибать», и предложил обращаться к нему «в случае чего».

Лена вернулась в купе.

– Чего ты так долго? – спросила Вера, перейдя на «ты». – Я уже заждалась. Невмоготу – выпить хочется. Хоть как-то перебить эту вонь. – Она кивнула на шестнадцатое место.

– Да надо было старику глазки состроить – вдруг нам еще что-нибудь понадобится… – ответила Лена.

– Ладно, давай за знакомство.

Женщины проговорили полночи. Как оказалось, Вера Григорьевна ездила в Москву встречаться с директором конного завода с Урала. Она, в дополнение к нескольким своим способам добывания денег, собралась еще заняться и поставкой племенных лошадей северным соседям – в Финляндию. Породистых собак она уже с успехом туда доставляла, а теперь решила расширить круг деятельности. До этого занималась поставками леса, но по каким-то причинам (Вера не уточняла, по каким именно) разругалась с директором «лесопилки».

– А почему в Финляндию? – спросила Лена. – Потому что рядом?

– Так получилось, – Вера пожала плечами, сама толком не помня почему. Вот именно: так получилось. – А потом я практически сразу же там мужа себе подыскала – ну и пошло-поехало. Проще же к мужу ездить, чем какое-нибудь СП создавать.

– У вас муж – финн?

– Да он уже помер, – махнула рукой Вера. – Спился. Как и два предыдущих, вернее, первый и второй. Третий не спился, хотя тоже здорово уважает это дело. И, думаю, не сопьется, раз уж его до сих пор не скрутило. Финн четвертым по счету оказался. Думаю, не последним.

Вера усмехнулась, вспоминая свою бурную жизнь. Лене попутчица начинала нравиться все больше и больше.

– Давно умер-то? – спросила Лена.

Вера пожала плечами и заявила, что точно не помнит – то ли полгода, то ли месяцев восемь назад.

Лена в удивлении приподняла брови.

– Леночка, милая, это был брак по расчету, – пустилась в объяснения Вера Григорьевна. – Ну на черта мне алкоголик, да еще финский? Наших, что ли, мало у каждого пивного ларька стоит? К тому же после моих предыдущих законных, да и незаконных тоже, я их за километр чую.

– Но вы же все-таки вышли за него замуж…

Вера вышла за него, чтобы проще было товар в Финляндию гнать. Сразу же за Юрки ухватилась, как познакомилась: пьяница, безработный, жил на пособие. Она его содержать стала. Он доволен, она довольна. Все в выигрыше.

– А не жалко его-то? – спросила Лена.

Вера Григорьевна снова пожала плечами.

– Откровенно говоря, не особо. Если понадобится, я еще одного себе такого же найду. В Финляндии их пруд пруди. Да я опять не в проигрыше. Он помер – я штуку баксов в месяц получаю, на ребенка пособие.

– У вас от финна ребенок?

– Да не от финна, – сказала Вера Григорьевна. – И не ребенок, а внук.

Лена удивилась – разве финны и на внуков платят? Но она уже прокручивала в голове вариант временного замужества с кем-то из Финляндии – после обсуждения с Валентином Петровичем, естественно. Тем более она ведь наполовину финка – отец был финн, из обрусевших, правда, а фамилию Лене дали материнскую – родилась она в те времена, когда было лучше иметь русские и фамилии, и имена, и отчества.

– Объясняю, – сказала Вера. – У меня есть дочь. У дочери есть сын. Дочь в США. Там приискала себе греческого судовладельца.

– Не Онассиса ли случайно? – спросила Лена со смехом.

– Онассис уже помер, да и его до моей Катьки прихватить успели. Бывшая президентша американская. Но моя Катька тоже не лыком шита. Словом, моя дочь, – с гордостью заявила Вера Григорьевна и снова наполнила стаканы. – Давай-ка за ее здоровье тяпнем.

Вера Григорьевна продолжала рассказ:

– Катькин Константинос – ничего мужик. Прибацанный, конечно, как все американцы, хоть он и грек.

Лена поняла, что Вера Григорьевна уже сильно опьянела, но продолжала внимательно слушать попутчицу, потому что всегда мотала на ус новую информацию, а от Веры Григорьевны, как решила Лена, можно почерпнуть много интересных сведений, которые, не исключено, когда-нибудь пригодятся. И вообще, почему бы действительно не сходить замуж за финна?

Катька, значит, быстренько окрутила попавшегося ей грека. Но нельзя же было сказать греку, что у нее сын в России остался? Вдруг бы тогда не женился? И он все талдычил, что ему чистая, непорочная девушка нужна. Если б Катька ему призналась, что у нее в России ребенок, – может, грек и сошел бы с дистанции. А такой вариант упускать очень не хотелось.

– А она зачем в США ездила? – поинтересовалась Лена.

– Да просто прошвырнуться. Мир посмотреть. Себя показать. По магазинам походить, – пожала плечами Вера Григорьевна.

Как решила Лена, это был любимый жест попутчицы.

– И показала? – улыбнулась Лена.

– Естественно! – воскликнула Вера Григорьевна. – Разве какие-то там американки или немки могут с нами, с русскими бабами, сравниться? То-то на наших девчонок спрос такой по всему миру. Да чего я тебе рассказываю? Сама небось в курсе.

Уж по этому-то вопросу Лена точно была в курсе. Она знала, как любят русских и скандинавы, и немцы, и американцы. Могла судить, по крайней мере, по тем, кто приезжал к Валентину Петровичу. Сколько мужчин ее с собой в свои заграницы звали… Только Лена прекрасно знала: так хорошо, как в России, ей нигде не будет. И не сможет она там жить ни с каким Джоном, Францем или Томасом. Потому и предпочитала Иванов всем иностранцам, хоть и приходилось работать всегда только с «буржуями», а из русских парней у нее за всю жизнь был только один Святослав…

– Давай за нас, за русских баб, выпьем, хоть я теперь и мадам Хилтунен, – предложила Вера Григорьевна. – Ты не боись, у меня еще одна бутылка есть.

Вера Григорьевна вернулась к истории своей жизни.

Степашка, внук Веры, остался в России с бабушкой. Да в общем-то Катька им никогда и не занималась. Она родила, когда в университете училась, и Вера сразу же няню наняла. Затем Катька в США уехала. Степа так и остался с няней. Потом, когда грек замаячил на горизонте у дочери, а мать как раз за Юрки замуж вышла, у Веры появилась шальная идея. Вера Григорьевна, конечно, вопрос вначале детально изучила, потому что вообще ни за что не бралась, пока вопрос детально не изучит.

Лена кивнула. Она тоже всегда старалась вначале выяснить все аспекты нового предприятия. И нового задания Валентина Петровича. Потраченное перед началом работы время обычно окупается сторицею.

– Знаешь, Леночка, какой у меня штат работников? – спросила Вера Григорьевна.

Лена покачала головой. Ну откуда ей знать?

Никакой официальной фирмы у Веры Григорьевны не было. Просто на нее трудилось множество разных людей. Два адвоката – международник и «внутренник», как она его назвала. Шофер свой: Вера машину по молодости водила, но в последние годы что-то вдруг дороги бояться стала, не знает почему, и отвлекается постоянно – то одну сделку обмозговывает, то другую. Да и старая она уже стала для вождения. Реакция не та.