Павел Глоба - Астролог. Код Мастера Страница 3

Давным–давно, в тысяча девятьсот девяносто девятом, Михаил спас мир, в этом у Андрея не было ни малейших сомнений. А ведь этого не заметил никто, кроме избранных. Андрей наморщил лоб, вспоминая знаменитый катрен Нострадамуса, посвященный этой дате.

Да, в мире почти никто не заметил, что 11 августа 1999 года едва не воплотился предсказанный французским астрологом король Ужаса, вместе с кровавыми гекатомбами Марса. Усилиями Михаила зло тогда было побеждено, но не уничтожено. Мог ли Андрей осудить Михаила за то, что он после этого предпочел покой и личное счастье? Он мог только принять на себя его миссию. В голову пришли строчки: «Он не заслужил света, он заслужил покой». Откуда это? Кажется, из Булгакова.

После трагической даты прошло три года, прежде чем Андрей смог заставить себя забыть о прошлой жизни. Ему это почти удалось. Остались только две вещи, с которыми он так и не сумел справиться: женщины и дождь.

С женщинами было проще – он старался общаться с ними как можно реже. А вот спрятаться от дождя было невозможно. Он барабанил в окно, стучал по крыше. Поэтому в дождь Андрей не находил себе места. Во всяком случае, оставаться дома было совершенно невыносимо. Тогда он одевался и шел бродить по улицам. И, хотя страшные запои, которыми он страдал некоторое время после трагедии, давно остались в прошлом, в такие часы ему ужасно хотелось выпить.

Но сейчас к этому понятному, в общем, желанию примешивалось пугающее ощущение страшной неотвратимой беды.

Глава 1.

Санаторий Воровского

Комната была большая, обставленная с тонким вкусом. В ее интерьере роскошь удачно сочеталась с утонченной изысканностью. За большим окном, снаружи, было темно, бушевала осенняя непогода. Тем теплее и уютнее казался комфортабельный оазис внутри. Судя по обстановке, это был кабинет преуспевающей бизнес–леди. В комнате царила эклектика. Книжные шкафы красного дерева соседствовали с полками из толстого стекла. Тяжелая хрустальная люстра нависала над зеленым паласом, натуральный ворс которого в ладонь длиной напоминал травяную лужайку. На стенах рядом с цветными гравюрами висели абстрактные коллажи.

Хозяйка кабинета, красивая женщина лет тридцати с небольшим на вид, сидела за массивным столом в изящном старинном кресле. Ее гостья, столь же привлекательная, но лет на пять моложе, расположилась на кожаном диване рядом с торшером. Его мягкий свет, мерцающий экран ноутбука и отблески огня в большом камине рассеивали мрак и настраивали на интимное общение. Не в смысле секса, а в смысле откровенности.

Хозяйку кабинета звали Ада Винтер. Ей принадлежал не только кабинет, но и весь комплекс зданий: бывший кинотеатр, общественный туалет и половина двухэтажного особняка конца 19 века. Другая половина особняка по суду досталась ее последнему бывшему мужу, бизнесмену Борису Абрамовичу Бекерману. Тот, в свою очередь, продал свою половину международному «Офис–банку». Этим он нарушил права совладелицы – своей бывшей супруги. Та не ограничилась гражданским иском и теперь по ее инициативе в конторе «Офис–банка» кропотливо работали следователи прокуратуры. Сам виновник торжества предпочел наблюдать за схваткой со стороны.

Из угла комнаты послышался угрожающий низкий рокот, который сменился яростным змеиным шипением, и из хромированного чрева стоявшей на полке эспрессо–машины в изящные фарфоровые чашки полились тонкие струйки кипящего кофе. По кабинету поплыли волны дивного аромата. Хозяйка поднялась и прошла к кофеварке.

– Зверь–машина. Давление как на дне Тихого океана, – сообщила она. – Из любого мусора способна сварить напиток богов. Васенька, тебе сахар класть?

Подруга Ады, Василиса Михайлова, молодая женщина двадцати четырех лет, работала журналисткой и вела рубрику «Секретные материалы» в принадлежавшем Аде журнале «Модус вивенди». Ада не раз уверяла Василису, что внешностью она – вылитая Джейн Биркин, кумир молодежи и звезда семидесятых годов прошлого века.

Василиса ее восторга не разделяла. В ее представлении Джейн Биркин была субтильной особой, из тех, что в народе сравнивают с рукояткой от граблей или вешалкой для платьев. В отличие от нее Василиса имела спортивную фигуру, форму которой тщательно поддерживала и была стройной, но далеко не тощей.

На вопрос о сахаре Василиса ответила утвердительно.

– А сливки? – переспросила хозяйка.

– Господь с тобой, ни в коем случае! Предпочитаю аскетическую простоту и качество.

– Я тоже за простоту, – согласилась Ада. – По мне кофе может быть каким угодно, при условии, что это арабика и выращен в Старом Свете, а не в Южной Америке. Причем лучше, если он привезен не из Африки, а из арабской страны. И без всяких примесей и миксов.

– А как насчет «Копи–лювак»? – прищурилась Василиса. – Не пробовала?

Ада попыталась напрячь высокий ровный, без единой морщинки, лоб.

– Ты имеешь в виду тропическую крысу, которая поедает кофейные ягоды, а потом гадит кофейными косточками? В смысле – зернышками. Нет, не пробовала и не собираюсь. Вдруг их плохо помыли? Знаешь, у меня недавно одна знакомая провела эксперимент. Она намочила кофейные зерна валерьянкой и скормила своему коту в надежде, что, пройдя через пищеварительный тракт животного, эти зерна также приобретут специфический вкус.

– И как?

– Пока никак. Ждет урожая.

Подруги рассмеялись и принялись за кофе. Василиса пила обычный эспрессо, Ада – ристретто. Крутейший, без сахара, на треть маленькой кофейной чашки, на один глоток. Василиса с интересом рассматривала висевший на шее Ады медальон. На нем кольцом была изображена змея, вцепившаяся в собственный хвост. В центре кольца блестел бриллиантовый глаз.

– Что это за символ? – поинтересовалась Василиса.

Ада пожала плечами.

– Понятия не имею. Какие-нибудь масоны–шмасоны. Я его отторгла у Борюсика вместе с этой недвижимостью.

– А разве твой Борюсик был связан с масонами? Я ведь его совсем не знала.

– Он? Окстись, с баблом он связан. Как только он пронюхал, что я собираюсь отсудить и вторую половину особняка, тут же скрылся, как мышь в подполье.

– Адка, мыши прячутся в подполе, а в подполье – партизаны, – поправила Василиса.

– Без разницы, – отмахнулась та. – Главное – что теперь он вне игры, а банкиры из «Офис–банка» за него отдуваются.

– Странное название у этого банка, – заметила Василиса. – И банк, и офис в одном флаконе.

Но Ада не обратила на ее замечание никакого внимания. Она вдруг посерьезнела и сказала тихим голосом.

– Знаешь, Васька, я собираюсь сообщить тебе нечто очень важное. Соберись, разговор будет серьезным.

Но ее подруга посмотрела на нее со страдальческим выражением лица.

– Адка, я тебя умоляю, давай хотя бы сегодня не будем говорить о важном и серьезном.

Госпожа Винтер возмутилась.

– Но ты просто не представляешь, насколько это важно. Для твоих «Секретных материалов» это будет настоящей бомбой. Ты представляешь, за мной следят!

Василиса усмехнулась.

– В таких случаях обычно оставляют письмо типа: «Я, такая-то, в трезвом уме и твердой памяти заявляю, что очень осторожно перехожу дорогу, управляю машиной и обращаюсь с электроприборами, что практически исключает возможность несчастного случая. Кроме того, в ближайшие десять лет я не собираюсь кончать жизнь самоубийством». Число и подпись. Мелочь, конечно, но.

Она зевнула.

Ада наклонилась над клавиатурой ноутбука и быстро напечатала предложенный подругой текст. Василиса посмотрела на нее с удивлением.

– Так ты это серьезно?

– А ты думала, я шутки шучу? Информация, которую я хочу тебе сообщить, смертельно опасна. Ее надо срочно обнародовать, пока они не узнали, что я в курсе. Говорю тебе, это просто бомба, сенсация!

Василиса покрутила головой.

– Адка, я тебя умоляю, только не сейчас. Я просто не в состоянии думать ни о чем серьезном. Моя голова как Царь–колокол. Он так же гудел–гудел, а потом раскололся. У меня только что была сдача материала. Какого черта ты учредила эту редколлегию? Они меня выстирали, выполоскали, отжали, прогладили большим утюгом и снова простирнули. И это при том, что рейтинги моих «Секретных материалов» зашкаливают за абсолютный максимум, а они свои жалкие сплетни воруют из Интернета и телевизора. Но эти умники демонстративно, с особым цинизмом дали мне понять, что хоть я и являюсь подругой их рабовладелицы, но им на это плевать! Такие вот гордые и сильные люди. Из какой помойки ты набрала этот зверинец?

Ада пожала плечами.

– У меня на все рук не хватает. Я же предлагала тебе стать главным редактором, но ты отказалась. Вот и пришлось создавать коллективный орган управления журналом.

Василиса устало вздохнула.

– Ну, нет, административная работа не по мне, я человек творческий, недисциплинированный. И к тебе заехала не затем, чтобы жаловаться, а чтобы расслабиться. А ты меня хочешь загрузить до кучи? Умоляю, пожалей и избавь от сенсаций! Хотя бы до завтра.