Чингиз Абдуллаев - Хорошие парни не всегда бывают первыми Страница 3

Дронго молчал. Он внимательно слушал своего собеседника.

– Теперь представьте себе мое изумление, когда в Токио ко мне подошел один из наших и потребовал изменить свои показания в суде, – выдохнул Северцов. – Я даже не поверил ему. Решил, что этот человек просто шутит. Но увы, оказалось, что это совсем не шутка... И самое страшное, что я даже не мог заподозрить, что все так случится и меня найдут даже здесь...

Он не договорил. В дверь постучали.

– Не открывайте двери, – испуганно произнес Северцов, – не нужно открывать двери.

– Не волнуйтесь, – сказал Дронго, – я думаю, в моей каюте вам ничего не грозит.

Он поднялся, проходя к дверям.

– Нет, – крикнул еще раз Игнат Никодимович, – не нужно открывать. Они пришли за мной...

Глава вторая

Дронго открыл дверь. На пороге стояла девушка-официантка. Она улыбнулась пассажиру.

– Простите, мсье, на каком языке с вами лучше разговаривать, – спросила она, – на французском или английском?

– Лучше на английском, – улыбнулся Дронго, – увы, мой французский далек от совершенства.

– В таком случае я хотела узнать, в каком ресторане вы предпочитаете обедать, – спросила она, – у нас на борту есть итальянский ресторан, шведский стол, а также...

– Достаточно. Я пойду в итальянский, – кивнул он. – Когда я должен пройти к обеду?

– Через час, – ответила девушка, – но при желании вы можете заказать обед и в свою каюту.

– Спасибо, не нужно. – Он закрыл дверь и вернулся на свое место.

– Вот видите, – достаточно спокойно сказал Дронго, – она пришла узнать, где я буду обедать...

– Я все понял, – кивнул Северцов, – я ведь говорил вам, что понимаю английский.

– Не сомневаюсь. И еще, наверное, по-немецки.

– Откуда вы знаете? – удивился Игнат Никодимович.

– Просто догадался. Я хочу вам сказать, что мне понравилась ваша история. Она звучит достаточно убедительно...

– Спасибо. Я не сомневался, что такой известный человек, как вы, сумеет мне помочь. Вы согласитесь охранять меня на этом корабле...

– Вы меня не дослушали. Она звучит достаточно убедительно, но только на первый взгляд. Простите меня, уважаемый Игнат Никодимович, но я вам не совсем поверил. Не до конца...

Северцов покачал головой. Снял очки, сжимая их в кулаке.

– Как вам не стыдно, – сказал он негромко, – я пришел к вам за помощью, как к своей последней надежде, последнему шансу. А вы говорите мне подобные слова...

– Не стыдно, – ответил Дронго. – Начнем с вашего предприятия. Вы ведь там работаете уже восемь лет и, насколько я понял, были фактически самым главным человеком после погибшего Раздольского, иначе вас не утвердили бы на эту должность...

– Конечно. Я был начальником финансового отдела. – Северцов надел очки. – Я же говорил вам об этом.

– И ни о чем даже не подозревали? Мне трудно в это поверить. Восемь лет на таком предприятии – и ни о чем не знать. Но предположим, что вы не знали. Даже могу предположить, что вашу подпись сканировали и потом нанесли, хотя это можно проверить. Но затем вас остраняют от работы. Очевидно, для этого были более чем веские причины, а не только сканированная и случайная подпись на одном из документах. Я ведь профессиональный юрист, господин Северцов, и могу представить, в каких случаях отстраняют от занимаемой должности заместителя генерального директора по финансовым вопросам такой важной компании, как ваша. Стратегически важной...

Северцов нахмурился, но не решился возражать.

– Затем вы уезжаете в Германию и Швейцарию на лечение. Идеальный способ скрыться из страны. Два месяца лечения. Вы сказали, что у вас аритмия? Возможно, но к ней мы еще вернемся. А пока вы живете два месяца в не самых дешевых странах Европы. Интересно, на какие деньги, если вы только недавно получили новую должность? И на какие деньги существовала ваша семья, если ваша супруга живет в Москве, а вы в Якутии? И на какие деньги вы летали к ней, а она к вам? Но предположим, что вы хорошо зарабатываете, тем более если можете позволить себе такую поездку на Таити в конце ноября, в самый «высокий пик сезона». Но с вашей аритмией лететь в южные моря… Десять часов в Японию и одиннадцать на Таити. Я видел, как вы выходили из автобуса, Игнат Никодимович. После одиннадцатичасового перелета. В этом влажном климате. У вас был очень бодрый, здоровый вид. Это сейчас вы держитесь за сердце, а когда выходили из автобуса, выглядели гораздо лучше.

Я не думаю, что с болезнью сердца или с аритмией можно выдержать два таких перелета. Тем более что вы уже лечились в Центральной Европе, куда лететь только два-три часа из Москвы. И наконец, самое главное. Если вы так боитесь, что вас найдут подельники башкирских расхитителей, то зачем лететь так далеко, чтобы спрятаться? И лететь одному. Достаточно было нанять себе телохранителей. Судя по вашей одежде и часам, человек вы совсем не бедный. И каюта у вас – самая дорогая на корабле. Таких двухкомнатных сюитов на «Принцессе Таити» только десять. Четыре на шестой, четыре на седьмой и два на восьмой. Они могут быть расположены только с разных концов корабля. И вы занимаете именно такой сюит, который стоит целое состояние.

– Завидуете? – усмехнулся Игнат Никодимович.

– Нет. Только рад за вас. Но я задаю себе вопрос: зачем нужно было так рисковать, отправляясь на Таити. И вообще, почему вы появились у меня так быстро? Я подозреваю, что знаю ответ. Когда я стоял на палубе, несколько человек из вашей группы подняли головы. И кто-то из них узнал меня, и, очевидно, сказал об этом остальным. Вы случайно подтвердили мое предположение. Насколько я понял, вас информировал Борис Сигизмундович Ваккер, о котором вы любезно успели мне сообщить. Вы услышали его разговор и поняли, что у вас появился шанс. Я не знаю, зачем вы сюда прилетели и что собирались делать. Но я вам почему-то понадобился. И отнюдь не для охраны. Возможно, я должен выступить в качестве некоего прикрытия для вас или вашей деятельности. Пока не знаю точно, но не сомневаюсь, что какой-то конкретный план у вас есть.

Северцов нахмурился. Было заметно как он нервничает. Неожиданно он криво усмехнулся.

– Я слышал, что вы сложный человек, но не думал, что настолько, – признался Игнат Никодимович. – Я пришел к вам за помощью и готов был даже хорошо заплатить. А вы подозреваете меня в каких-то невероятных злодействах.

– Нет. Не в злодействах. Я только высказываю свое предположение, что вы были не совсем корректны в своих рассуждениях. И не до конца откровенны. Простите, но это моя профессия – уметь понимать и слушать людей.

– Вы так уверенно об этом говорите.

– Не совсем. Но вы даже не пытаетесь меня опровергнуть.

– Хватит, – нахмурился Северцов. – Я больше не хочу с вами разговаривать. Видимо, я ошибся. Извините. – Он поднялся, поправил очки, направляясь к выходу. Резко открыл дверь и, выходя, так же резко захлопнул ее за собой.

«Интересно, он даже не посмотрел в коридор, прежде чем выйти, – весело подумал Дронго. – Если он так боялся, что его обнаружат, и разыгрывал передо мной целый спектакль, умоляя не открывать двери, то почему тогда так спокойно вышел, уже ни о чем не беспокоясь. Нужно будет понаблюдать за этим странным человеком и попытаться понять, что именно он хотел и почему пришел сразу, как только узнал о том, кто именно находится на корабле. Отсюда можно сделать более конкретый вывод. Ему было важно узнать, кто такой Дронго, насколько он может быть опасен и как лучше его использовать. На все эти вопросы он, очевидно, получил свои ответы в той или иной форме. И поэтому так быстро ретировался.

Дронго взглянул на часы. Нужно умыться и собираться на обед. Он прошел в ванную, открыл воду, чтобы помыть руки. И услышал стук в дверь. Чертыхнувшись, положил мыло, закрыл воду и прошел к входной двери.

На пороге стояла женщина лет сорока. Она строго глядела на Дронго, словно учительница на нашкодившего ученика начальных классов. Это была та самая женщина, которая первой вышла из автобуса. Он сразу узнал ее. Она, очевидно, не успела переодеться и была в том самом брючном костюме фисташкового цвета. Только успела снять свою большую шляпу. У нее были волосы, тронутые сединой, которые она, видимо, принципиально не красила. Крупные черты лица, упрямая линия губ. Светлые глаза неопределенного цвета. Большой нос. Родинка на правой щеке.

– Извините, что я вас беспокою, – сказала она по-русски, строго глядя на Дронго, – но мне передали, что Игнат Никодимович прошел в вашу каюту. А мне нужно с ним срочно переговорить.

– Кто вам об этом сказал? – осведомился Дронго.

– Феликс Павлович. Он как раз вместе с Северцовым прошел в службу размещения.

– Простите. Но я не знаю, кто такой Феликс Павлович, и не имею чести знать вас.

– Лилия Леонидовна Туманова, – представилась женщина, – я руководитель российской группы, представитель туристической фирмы. А Феликс Павлович Ефимов – сотрудник страховой компании, которая работает и с нами. Он ее вице-президент.