Марина Серова - Прыткая особа Страница 3

— То есть как это? — не поняла я.

— Это мои противники, — пояснил Мелихов. — К Оксане они не имеют никакого отношения. И даст бог, не будут иметь. Но перестраховаться никогда не лишне.

Положительно, Мелихов что-то скрывал от меня. Я это чувствовала. Какой-то немаловажный факт.

— Ладно, — решила я. — Давайте уточним кое-какие детали.

— Давайте, — согласился он, явно довольный тем, что я сменила тему.

— Насколько я понимаю, ваша дочь не из тех, кто постоянно сидит дома. Так?

— Совершенно верно, — вынужден был признать он. — Скажу вам по секрету, мне даже кажется, что она ведет слишком беспорядочный образ жизни.

Этого мне еще только не хватало.

— Похвально, — сказала я.

— Хотя, повторяю, может быть, мне это только так кажется, — сразу же поправился он, видимо поняв, что сболтнул лишнего.

— Где она обычно бывает? — продолжила я. — Вы можете назвать места, которые она посещает наиболее часто?

— Нет, не могу, — ответил он. — Она не рассказывает мне. Знаю только, что любит ездить во всевозможные рестораны и ночные клубы.

Час от часу не легче. Ну как, по-вашему, я смогу охранять человека в местах такого скопления людей, да еще при условии, что она этого не хочет?

— Друзья у нее есть? — задала я очередной вопрос.

— К сожалению, есть.

— Почему «к сожалению»?

— Не с теми людьми она общается, с кем мне хотелось бы.

— Знаете кого-нибудь из них?

— Знаю одного.

— Кто он?

— Некто Искандеров. Кажется, Виктор. У Оксаны вроде бы с ним серьезные отношения, если можно так выразиться. — При этих словах Мелихов состроил недовольную гримасу. — Единственное, на что я надеюсь, это то, что она не выйдет за него замуж.

— Почему такая антипатия к молодому человеку? — поинтересовалась я.

— Оболтус он, — изрек Мелихов.

— Даже так?

— Конечно, — уверенно произнес он. — Нигде не работает, не учится. Шалберничает только, и все.

— На что же он существует?

— На родительские капиталы.

— Так он из богатой семьи? — уточнила я.

— Какое там! — прыснул Андрей Вениаминович. — Тянет из родителей последние жилы: а те ни в чем не могут отказать единственному чаду.

— Сколько же ему лет?

— Что-то около двадцати семи, — ответил Мелихов.

— Прилично уже, — протянула я.

— Еще бы! Я и говорю, великовозрастный оболтус. А Оксанка, не дай бог, за него замуж выскочит.

— От Искандерова тоже должна охранять? — сыронизировала я.

Он оценил мой юмор и в тон ответил:

— Если удастся оградить ее от него, я буду только признателен.

— Еще один вопрос, — я вновь стала серьезной. — Какие у вас отношения с дочерью?

— Хорошие, — ответил Андрей Вениаминович и тут же добавил: — Если не считать, конечно, наших извечных споров о ее безопасности. Но об этом я уже говорил…

Я задумалась. По всему выходило, что я фактически нанимаюсь в няньки. Девушке никто не угрожает, покушений на нее не готовят, и единственный человек, от которого ее следует охранять, — это ее дружок-бездельник. Ничего не скажешь. Заманчивая перспектива.

— И последнее, — закруглилась наконец я с вопросами. — Когда мне приступать к работе?

— Я сейчас же могу отвезти вас к ней, — с готовностью отреагировал Мелихов.

— Буду вам крайне признательна, — я выдала ему одну из своих наигранных улыбок.

Не теряя времени на раздумья, Андрей Вениаминович отставил в сторону чашку и поднялся с кресла. Я проделала то же самое.

Затем прошла в свою комнату и собрала все необходимое снаряжение. Побросав в сумку также предметы ежедневного обихода, вернулась обратно.

— Я готова, — сообщила Мелихову.

— Прекрасно, тогда едем.

С тетей я не стала прощаться намеренно. Это была, так сказать, маленькая месть.

Мы втроем вышли из квартиры, и я закрыла дверь. «Синяя майка» моментально побежал вниз по лестнице, проверяя безопасность каждого этажа, а я, Мелихов и «желтая майка» спустились на лифте.

Водитель Андрея Вениаминовича сидел в машине.

— Отправляемся, Николай, — бросил на ходу Мелихов, и мы все загрузились в салон.

Николай тоже зашевелился на своем привычном месте и, не оборачиваясь, спросил:

— Куда?

— К Оксане, — распорядился банкир.

«БМВ» плавно выкатился из моего двора и, вырулив на главную дорогу, помчался прочь.

За весь путь, который мы проделали, я не произнесла ни слова. Не было никакого настроения вступать в полемику. Мелихов тоже помалкивал, а его громилы тем более.

Наконец мы прибыли по нужному адресу. Дом, в котором жила дочь банкира Оксана, был двухэтажный, выполненный в современном модерновом стиле. Он рассчитан на две-три семьи, не больше.

Оксана, как оказалось, занимала весь второй этаж, и мы поднялись туда все той же дружной компанией, что и раньше. Я, Мелихов, «желтый» и «синий», проверяющий подступы и места предполагаемых засад.

Дверь нам открыла сама Оксана.

Дочь банкира была довольно-таки симпатичной девушкой. Среднего роста, прекрасно сложена. Короткие светлые волосы и огромные голубые глаза. Но в этих глазах, как мне показалось, не было чистоты. Напротив, в них светилось озорство. Как будто в глубине их черти плясали. Одета она была в домашний спортивный костюм, обтягивающий и подчеркивающий все формы ее тела.

— Здравствуй, папа, — были ее первые слова. — Ты в гости или по делу?

— И то, и другое. — Мелихов подошел к дочери и поцеловал ее в щеку.

Парень в желтой майке собирался было шагнуть через порог вслед за нами, но Оксана резко осадила его:

— Останься снаружи! — и захлопнула дверь.

Что ж. Именно такой я ее себе и представляла.

— Не понимаю, папа, — обратилась она к отцу. — Как ты можешь постоянно терпеть их присутствие?

— Это необходимо, Оксаночка, — он взял ее за руку. — В этом и заключается безопасность.

— На фига нужна тогда такая жизнь? Ведь невозможно же поговорить ни о чем личном. Все время посторонние глаза и уши.

Андрею Вениаминовичу на это нечего было ответить, и он лишь бессмысленно пожал плечами.

Я осторожно кашлянула, напоминая о своем присутствии.

— Ах да, — спохватился Мелихов. — Оксаночка, познакомься. Это — Женя.

Оксана подошла ко мне и протянула руку:

— Оксана.

— Очень приятно, — ответила я крепким рукопожатием.

В комнате повисла пауза. Я подняла глаза на Мелихова. Он ужасно мучился. Следовало ведь как-то объяснить дочери мое присутствие здесь, а он не знал, как подступиться. Еще бы. Я, наверное, тоже бы не нашла что сказать на его месте. Тем более после тех изречений, которые Оксана выдала несколько секунд назад.

Наконец Андрей Вениаминович собрался с духом и уверенно произнес:

— Оксана, Женя будет твоим новым телохранителем.

— Что? — Она слегка отступила назад и обернулась к отцу.

— Женя будет тебя охранять, — повторил он.

— Это что, шутка? — не поняла дочь.

— Почему же? Я говорю вполне серьезно.

— Кажется, мы с тобой уже обсуждали эту тему. Я думала, она закрыта раз и навсегда.

— Это исключено, — категорично заявил Мелихов. — Тебе нужен телохранитель, и он у тебя будет.

— Он мне не нужен.

— Не спорь! — слегка прикрикнул на нее отец. — Я так решил, и довольно об этом. Женя — прекрасная девушка, и я советую тебе подружиться с ней.

— Какая к черту дружба! — взвизгнула Оксана. — Не желаю даже слышать об этом.

— Оксанка! — осадил ее Мелихов.

— Что, папочка?

— Прекрати себя так вести. Ты не ребенок.

— Вот именно, — сказала она. — А мне почему-то кажется, что ты об этом все время забываешь.

— Ничего я не забываю.

— Мне не нужен телохранитель. И подруга мне такая не нужна. Так что можете убираться отсюда к чертовой матери! — бросила она мне и, не говоря больше ни слова, ушла в дальнюю комнату, громко хлопнув дверью.

Мы остались с Андреем Вениаминовичем вдвоем. За все время его препирательства с дочерью я не произнесла ни слова. Да и что тут было говорить! Подсуропила мне дорогая тетушка работенку. Оксана Мелихова оказалась еще та штучка. Впрочем, ничего другого я и не ожидала.

— Да, с ней нелегко. — Мелихов присел в кресло.

— «Нелегко» — слабо сказано, — поправила я.

— Вы должны что-нибудь сделать, Женя.

— А что я могу?

— Без телохранителя ей нельзя. Это ясно как день.

— И каковы же мои действия?

— Сделать все возможное, чтобы она приняла вас.

— Ничего себе задачка, — усмехнулась я. — Каким же образом?

— Не знаю. Думайте. Это же ваша работа.

— Вообще-то моя работа заключается совсем в другом, — напомнила я.

Он минут пять сидел молча, разглядывая через пенсне носки своих туфель. Я ждала, что он скажет дальше. Хотя, в принципе, какая разница, что он скажет. На работу я уже к нему нанялась, не стану же теперь отбрыкиваться.