Лилиан Браун - Кот, который смотрел на звезды Страница 3

— Нет смысла спрашивать, хорошо ли ты провела время, — приветствовал её Квиллер. — Радость так и струится из твоих глаз.

— Это было сказочно! — воскликнула Фрэн, встряхнув волосами цвета спелой ржи. — Ты бывал когда-нибудь в Италии?

— Только в качестве иностранного корреспондента.

— Ты просто обязан съездить туда в отпуск и взять с собой Полли! Города! Пейзажи! Искусство! Пища! Люди! — Она закатила глаза. Можно было догадаться, что, говоря о людях, Фрэн многое опускает. — Садись, Квилл, нам нужно кое-что обсудить.

Фрэн уже закончила работу над небольшим заказом Квиллера и занималась отделкой заново пикакского отеля, но самой большой её страстью был Театральный клуб. Это она придумала устроить в сарае возле Мусвилла летний театр. Он должен был открыть сезон комедией «Визит на маленькую планету».

— Ты будешь писать рецензию на нашу премьеру, Квилл?

— Боюсь, что да.

— Впервые в истории клуба на премьере будут рецензенты из соседних округов — из «Локмастерского вестника» и «Почтового рожка Биксби»! Ты знаешь пьесу?

— Только то, что её написал Гор Видал[5] и что когда-то она шла на Бродвее.

— Очень забавный сюжет, — сказала Фрэн. — Летающая тарелка приземляется возле дома одного телевизионного комментатора, и пришелец из космоса вмешивается в жизнь людей, устраивая им хорошенькую встряску.

— Кто играет пришельца? Кого из маленьких зелёных актёров вы выбрали на его роль?

— В том-то и заключается весь фокус, Квилл! Мы нарочно подобрали на роль землян актёров не выше пяти футов девяти дюймов, чтобы появление пришельца всех потрясло. Его рост — шесть футов восемь дюймов!

— Дерек Каттлбринк!

— Разве не здорово? Ларри играет комментатора, Скотт Гиппел — властолюбивого генерала… Оставить вам в кассе два билета на пятницу?

— Хватит одного, — ответил Квиллер. — Полли с сестрой отдыхает в Онтарио. Они смотрят Шекспира в Стратфорде и пьесы Шоу в Ниагаре-на-Озере.[6]

— Как я ей завидую! — вскричала Фрэн.

— Кто бы говорил! Ты только что видела Папу Римского в Риме, статую Давида во Флоренции и мужественных гондольеров в Венеции…

Она бросила на собеседника характерный взгляд — весёлый и укоризненный одновременно.

— Где вы нашли сарай для театра? — спросил Квиллер.

— Эвери Боттс разрешил нам пользоваться его молочным сараем в течение девяти уикэндов. Каждая пьеса будет идти три уик-энда.

— Понятно, — задумчиво протянул Квиллер. — А что по уик-эндам будут делать коровы?

— Ты серьёзно, Квилл? Эвери давным-давно бросил заниматься молочным хозяйством — ещё когда штат построил тюрьму. За его кусок земли заплатили кучу денег, и он переключился на выращивание кур. Ты наверняка видел его ферму на Озерной дороге к западу от Пикакс-роуд, большой белый дом со множеством белых пристроек. На лужайке щит с надписью:

Свежие яйца… Жарехи.

По этому поводу Эвери рассказывает забавную историю. Хочешь послушать?

— Она приличная?

— Так вот, как-то летом, — начала Фрэн, — один городской пижон с крашеной блондинкой въехали во двор фермы в машине с откидным верхом. Этот тип закричал, что ему нужна дюжина жарех. Эвери ответил, что у него всего три штуки, но через пару часов он приготовит остальные девять. Пижон с ходу развернулся и заорал: «Продавайте ваши три яйца кому-нибудь другому!» И погнал машину так, что она тут же исчезла в клубах пыли. Когда Эвери рассказывает эту историю, он хохочет до колик.

— Не понял, — признался Квиллер. — Я ведь тоже городской пижон.

— Жареха, Квилл, это жареный цыплёнок — цыплёнок, а не жареное яйцо!

— Хм-м… каждый день узнаёшь что-нибудь новое.

— Мы хотим назвать наш театр «Летняя сцена Клуба жарех»… Но я что-то разболталась, — спохватилась Фрэн. — Что у тебя нового?

— Только то, что мы с кошками едем на месяц на побережье.

— Ты видел свой гостевой домик?

— Ещё нет. Надеюсь, ты не сделала его ни слишком удобным, ни слишком привлекательным. Я бы не хотел оказаться хозяином мотеля.

— Не беспокойся. Я выкрасила его в отвратительный жёлтый цвет и набила комковатыми матрасами, бумажными полотенцами и фотографиями тонущих матросов.

— Прекрасно! — произнёс Квиллер. — Увидимся в пятницу вечером. Ни пуха ни пера!

На обратном пути к своему амбару, где он должен был забрать сиамцев, чтобы отправиться в Мусвилл, Квиллер обдумывал, что ему нужно уложить в машину. Для себя в первую очередь — электрическую кофеварку. Кроме того, футболки, шорты и сандалии, плюс пачку писчей бумага и несколько книг. Вряд ли стоит брать «лежачий» велосипед — чудо современной техники, которое общественность города подарила ему в знак особой признательности. Велосипедист откидывался в ковшеобразном сиденье и, задрав ноги вверх, крутил педали. Нечего и говорить, что новинка произвела в Пикаксе небывалую сенсацию, поэтому Квиллер не рисковал выезжать на ней на шоссе, он поставил велосипед в гостиной, чтобы иметь под рукой предмет для беседы и обозрения. Он решил оставить диковинку на месте, благо в сарае возле коттеджа хранился обычный дорожный велосипед.

Собрать в дорогу кошачьи пожитки и припасы было гораздо сложнее. Тут вам и голубая подушка с холодильника; и латка, служившая сиамцам туалетом; несколько пакетов с любимой подстилкой, приятной для кошачьих лап; щетки для расчесывания; миски для еды и питья; месячный запас «кабибблз», хрустящей пищи, приготовленной соседкой; банки с любимыми консервами — лососем, крабами, устрицами и копчёной индюшатиной.

Сейчас как раз настало время полуденного приёма пищи, и сиамцы наверняка ждали его, нетерпеливо переступая длинными тонкими лапами, красноречиво размахивая хвостами, закатывая глаза — голубые озерца на коричневых масках. Когда Квиллер открыл дверь, обе кошки спали на диване — клубок палевого меха, коричневых лап и хвостов; головы они засунули друг другу под брюхо, так что видны были только три уха.

— Угощение! — произнёс Квиллер театральным шёпотом.

Обе головы тут же поднялись.

«Йау!» — прозвучал требовательный ответ Коко.

«Н-нау!» — пронзительно вскрикнула Юм-Юм.

Когда багаж был собран и погружён в автомобиль, а Юм-Юм после долгой погони поймана и упрятана в кошачью переноску, Квиллер обнаружил, что Коко устроился на сиденье нового велосипеда и загадочно на него смотрит.

«Ладно, — подумал Квиллер, — так и быть, возьму велосипед. Буду ездить там по заброшенным просёлочным дорогам».

Глава вторая

Два пассажира в кошачьей переноске на заднем сиденье жалобно мяукали и вертелись, но, когда коричневый автомобиль, выехав на шоссе, набрал скорость, успокоились. Дорога в Мусвилл шла на север. Для Квиллера это был памятный путь, где множество вех отмечало драматические коллизии, которые он пережил, поселившись в Мускаунти.

Закусочная «Грозный пёс» (плохой кофе, полезные сплетни)… шоссе «Скатертью дорога» (поворот налево в Шантитаун, направо — к шахте «Бакшот»)… старая индюшачья ферма (ею некогда владел первый муж Милдред Райкер)… заброшенное кладбище (ядовитый плющ)… тюрьма штата (знаменитые цветочные клумбы, позорный скандал).

У ворот тюрьмы дремавшие сиамцы оживились, вытянули шеи и зафыркали. Они почувствовали запах — но не тюремных роз, а озера, до которого была ещё целая миля. Учуяли водную гладь, водоросли, прибрежную траву, планктон, мальков!

Машина ехала вдоль берега, и возбуждение кошек нарастало. Слева от дороги промелькнула ферма Эвери Боттса и «Летняя сцена Клуба жарех»… справа между деревьев блеснуло озеро… слева пастбище с коровами, жующими жвачку, и лошадьми, демонстрирующими свою лоснистую кожу и благородное происхождение… справа грубо отесанные ворота клуба «Дюна», где у Райкеров был домик на берегу… слева одиноко торчащая каменная труба — всё, что осталось от старого школьного однокомнатного здания… справа буква «К» на столбе.

Это была давнее владение Клингеншоенов, половина квадратной мили леса на песчаной дюне с дорогой, петляющей между соснами, дубами, кленами и вишнёвыми деревьями. Ныряя вверх и вниз, она выходила на поляну, на которой над сотней квадратных миль водяной глади возвышался коттедж. Построенный из цельных бревен, маленький домик стоял на земле, словно на якоре, которым служила высокая каменная труба. Восьмидесятифутовые сосны с голыми стволами и редкими ветвями на самой верхушке окружали коттедж, как часовые.

Прежде чем занести кошек в дом, Квиллер обследовал помещение, подготовленное к лету командой юных уборщиков, называвших себя Гномами Песчаного Великана. В доме всё было крайне просто: обширная гостиная с огромным камином и две спаленки. Ощущение простора и даже некоторого величия вызывало отсутствие потолка: стены упирались прямо в крышу, под которой перекрещивались деревянные балки и стропила. Как только были отдернуты шторы, всё помещение залили потоки света, которые проникали в дом сквозь большое окно, выходящее на озеро, и три новых световых люка, проделанных в крыше.