Ольга Ветрова - Бутик модной мадам Страница 3

– Да не трубы.

– Трупы?

– Труп. Один. Зато какой! Афанасия Табуреткина. Так зовут одного из главных участников выборов, – попыталась растолковать я.

– Каких выборов?

– Мэрских. Которые скоро будут. Присылайте опергруппу, все очень серьезно…

– И трубы у нас мерзкие, и лифт то и дело отключают, и вообще, – я даже не заметила, как рядом со мной на лестнице остановилась пожилая женщина с кошелками. – Группа тут не поможет. Тут бригада нужна. Очень скорой помощи.

– Извините, я не о мерзких трубах говорила, а о мэрских выборах. Тут другое дело. Вы знаете, кто вон в той квартире живет? – Раз подвернулся случай, нужно навести справки.

– Там-то? Да никто.

– Пустая стоит?

– Зачем пустая. Сдается мне, она сдается… Ой, заговорилась я с вами, – внезапно всполошилась местная жительница. – У меня сериал начинается. Сегодня главное выяснится: от кого у нее ребенок!

И женщина принялась греметь ключами возле двери, соседней с квартирой трупа. Или это не его квартира, а съемная. И фамилия не его… Ладно, пусть милиция разбирается в этой фантасмагории и устанавливает личность и адрес мертвеца. Им за это деньги платят.

Я же позвонила Ритке, которая по долгу службы должна быть в курсе всех последних новостей.

– Марго, у меня ЧП! – заорала я в трубку. – Пять минут назад я наткнулась на труп Афанасия Ивановича Табуреткина.

– Вика, что с тобой? – Я даже по телефону увидела, как округлились ее глаза. – Я сейчас нахожусь в штабе Афанасия Ивановича, пять минут назад я с ним беседовала, и, поверь мне, это был не спиритический сеанс.

– Ритка, приезжай немедленно. Здесь творится что-то странное.

– Господи, где?

Я продиктовала адрес. Она обещала приехать как можно быстрее: «до того, как ты окончательно свихнешься». Так она сказала. Чудесно, лучшая подруга считает, что мой рассудок под угрозой. Но я своими глазами видела труп и своими руками держала документы трупа.

Успокойся, этому должно найтись разумное объяснение, уговаривала я себя. Минут через десять из лифта выгрузилась оперативно-следственная группа в милицейской форме, и поиск объяснения начался.

Меня оттеснили за оцепление, состоящее из участкового. Остальные прошли в квартиру. Топотали там, громыхали, матерились. Потом подъехала вторая порция стражей порядка – на этот раз в штатском. Первой вышагивала дамочка в черном костюме с короткой юбкой и на высоких каблуках, за ней – недоросток, весь в наколках. Вылитый уголовник. Следующий парень нес в руках большую видеокамеру, замыкал шествие пожилой человек с чемоданом, как у экспертов. Хотя почему как? Скорее всего, он и есть эксперт.

Еще через какое-то время подтянулись люди в погонах, причем полковничьих и подполковничьих, – это прибыло начальство из райотдела и областного ГУВД. После них прорвалась Ритка. Но «оцепление» ее дальше меня не пропустило, несмотря на то, что она размахивала журналистским удостоверением и вещала что-то про свободу слова.

Короче, мы стояли с ней возле мусоропровода, и я на ухо сообщала ей все, что знаю. Она лишь недоверчиво качала головой. Через полчаса начальники удалились. А невысокий гражданин в штатском, похожий на зэка, вышел покурить на лестничную площадку. Тут-то Ритка и взяла его тепленьким.

– Привет, Стас! – улыбнулась она ему как родному.

Оказалось, что товарищ вовсе не вчера откинулся с зоны, а уже три года возглавляет убойный отдел Управления уголовного розыска областного ГУВД. Маргарита не раз общалась с ним по поводу раскрытых преступлений. А вот «глухари» он обсуждать не любил. Но и Ритка не вчера родилась.

– Странное убийство, правда? – огорошила она его.

Я отлично видела, что опер уже приготовился хмуро бросить акуле пера: «Без комментариев!», но слова замерли на языке.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался он.

– Естественно, личность убитого. Если не ошибаюсь, покойника зовут Афанасий Иванович Табуреткин.

– Откуда информация? – Стас зло зыркнул на меня. – Свидетели не должны разглашать тайну следствия.

– Меня об этом никто не предупреждал, – независимо отозвалась я. – Со мной вообще не разговаривали.

– Следователь закончит с осмотром места происшествия и поговорит, – пообещал опер. – Кстати, а как вы, гражданочка, тут оказались?

– Подписи собирала. В поддержку кандидата в мэры Афанасия Табуреткина, – я потрясла у него перед носом подписным листом. – А вы, кстати, не местный? Не хотите ли поддержать оппозицию нынешней, насквозь проворовавшейся власти, и отдать свой голос за нашего кандидата?

Я понимала, что это не совсем уместно. Но так хотелось заработать еще чуть-чуть.

– Если вы подпишетесь за товарища Табуреткина, это не означает, что вы обязательно должны за него потом проголосовать. Вы просто дадите ему шанс заявить о себе в предвыборной борьбе. Окончательное решение примете потом. Главное, не позволить бюрократам протолкнуть везде и всюду своих людей.

Вот я разошлась. Хотя, постойте, если Табуреткин мертв, подписи ему уже не нужны…

– А почему бы нет, – неожиданно согласился опер. – С удовольствием подпишусь.

Я расправила плечи: прямо Цицерон, да и только! Кого угодно на что угодно уговорю. Но долго гордиться собой у меня не получилось.

– Вообще-то, я как раз местный. Мы с Афоней в одном классе учились, – признался Стас. – Он давал мне списывать – я дам ему шанс.

Я вытаращилась на него. На вид нет и сорока, а тот в квартире, который не дышит, лет на 20 старше. Никак не мог сыскарь сидеть за одной партой с покойником.

– Стас, не темни. Что за Табуреткина убили? – настойчиво спросила Ритка.

Опер, не торопясь, вписал в мой лист свои паспортные данные, убрал ручку во внутренний карман черной джинсовой куртки и только после этого ответил:

– Табуреткина Афанасия Ивановича.

– Стас! – простонала моя подруга.

Он, наконец, сжалился, стал более разговорчивым:

– 1948 года рождения, проживающего в деревне Большая Грязь.

Глухомань, километров 30 от райцентра. А наш кандидат вроде не из села. Никогда не слышала, что он в буквальном смысле из Грязи в князи, то есть в мэры.

– В этой квартире погибший не жил, это съемная жилплощадь. У него в кармане нашли визитную карточку Виталия Морозова, – продолжал Стас.

– Того самого, Деда Мороза при мэре?

– Да, этот явно не однофамилец.

– Тогда все ясно, – удовлетворенно заметила Ритка.

Что ясно? Мне ничего не ясно. С каких это пор визитная карточка важнее паспорта? Я хлопала глазами, как ворона крыльями, и ничего не смыслила в происходящем.

– Стас, нужны понятые, – крикнули из квартиры.

Все, интервью закончилось.

– Рит, объясни толком, – взмолилась я.

– Элементарно, Ватсон! – усмехнулась она. – Виталий Морозов, которого прозвали Дед Мороз, возглавляет предвыборный штаб нынешнего мэра Геннадия Костина. Видимо, перед нами наглядный пример черного пиара. Чтобы запутать избирателей, выставляют на выборы однофамильца противника, а желательно полного тезку. Далеко не все разберутся, какой Табуреткин настоящий. Это же надо года рождения сличать, морды лица, биографию читать. Придет к урне для голосования полуслепая старушка, разве ей до этого? Вот и нашли в захолустье «двойника» нашего кандидата. Привезли в город, поселили в съемной квартире, собрались регистрировать, но кто-то угробил многообещающую предвыборную технологию. Да еще и подпись оставил. Ты говоришь, там была газетная вырезка? «Я – за чистые выборы!» Это лозунг Табуреткина. Нашего, настоящего, к счастью, живого и здорового.

Я слушала, открыв рот. Оказывается, выборы покруче любого детектива будут. Хитрости, козни, запрещенные приемчики. Похоже, оказавшись в предвыборном штабе, я заработаю не только на хлеб, но и посмотрю зрелища.

– То есть это настоящий Табуреткин тезку укокошил, чтобы под ногами не путался? – предположила я.

– Вика, ты с ума сошла? – нахмурилась Марго. – Он же политик, а не уголовник. Никого он не убивал. Но, ты права, подозрения на нашего кандидата теперь обязательно падут. И его политические противники рассудят так же, как ты. У нашего штаба будет много работы.

– Подожди, получается, что это преступление живому Табуреткину невыгодно? – продолжала размышлять я. – С одной стороны, оно избавило его от двойника. Вряд ли найдутся еще тезки. Фамилия-то редкая, да и зовут его не Владимир Владимирович. Но, с другой стороны, убийство бросает на него тень. То есть голосов не прибавляет. Тогда кому же это нужно? Кто убил несостоявшегося кандидата в мэры?

Ритка не знала ответа на эти вопросы. И милиция не знала, и прокуратура. Вообще никто не знал. Разве что убийца. Значит, нужно спросить у него, решила про себя я. Но вслух говорить не стала. Почему-то ни Маргарите, ни Юре, ни другим моим родственникам и знакомым не нравится, когда я начинаю поиски жестоких убийц.