Марина Серова - Рыльце в пушку Страница 3

— Галочка умерла уже очень давно…

— Примите мои соболезнования, — произнесла я дежурную фразу, как будто ему от моих причитаний легче станет.

Неожиданно помощь пришла от самого Дмитрия Александровича, который до этого момента отвечал только на мои вопросы. Он робко — чего же ему наговорили про меня? — спросил:

— А может, вы представитесь моей… как бы это сказать, любовницей?

А что, действительно неплохая мысль! Я мысленно сопоставила наш внешний вид — мы, безусловно, покажемся хорошей парой, так как мой «партнер» очень хорошо выглядит.

— Согласна. Записывайте мой номер телефона.

— Он у меня уже есть, — поднял на меня глаза Ильин. Как же я могла забыть: ведь кто-то же меня ему порекомендовал! Кстати, кто? И тут новый клиент, будто услышав мой мысленный вопрос, сообщил: — Мне его дал Кирьянов.

Ну конечно, я могла бы и сама догадаться… Киря, а если без фамильярностей, Владимир Сергеевич Кирьянов — подполковник милиции и по совместительству мой очень хороший друг и старый знакомый. Эх, сколько дел он раскрыл благодаря мне! «От скромности не умрешь», — вякнул тут мой внутренний голос, не давая мне заболеть звездной болезнью. Киря в долгу не остается. Что бы я без него делала? Киря никогда не упускает возможности предложить обеспеченным людям услуги недешевого частного детектива, если наша доблестная милиция бессильна перед лицом коварства некоторых преступников. Вот время от времени Володька и подкидывает мне работу. Так что можно с полной уверенностью сказать — наша взаимовыручка помогла ему добиться звездочек, так живописно расположившихся на его погонах, а мне — достичь безбедного существования.

— Тогда давайте я запишу ваши координаты. И, кстати, нам следовало бы перейти на «ты». А то со стороны может показаться странным, что столь близкие люди — а мы ведь с этого момента, кажется, любовники, не так ли? — жеманно говорят друг другу: «Ах, Дмитрий Александрович, вы позволите?» — «Что вы, Татьяна Александровна, конечно».

— Разумеется, — сказал Ильин и улыбнулся. Взгляд его стал теплее.

«Хоть немного увела человека от грустных мыслей», — обрадовалась я.

Записав необходимые сведения, я жестом подозвала официанта. Выйдя из кафе, мы с Ильиным посмотрели друг на друга.

— Вас… то есть тебя подвезти? — спросила я. На улице уже темнело.

Оказывается, мы довольно долго просидели в кафе, а я и не заметила. «Теряешь квалификацию», — упрекнула я саму себя.

— Да я сам на машине. Вот только бы вспомнить, где я ее поставил, такой рассеянный сегодня…

— Ну, тогда поищем вместе, я не тороплюсь, — заметив благодарный взгляд Ильина, я смутилась. Что-то я и в самом деле сегодня стала очень великодушной…

Погода была замечательной, прогулка пошла бы на пользу нам обоим. Проигнорировав мою скучающую «ласточку», мы прошли мимо, направляясь в сторону того места, где таким нелепым образом познакомились. В воздухе витал тот самый весенний запах, который будоражит всех влюбленных. В такое время года все хоть капельку влюблены, не важно в кого. Хотя бы — во весь мир. Я чувствовала себя отлично, но… тут совсем некстати вспомнила об обстоятельствах, из-за которых рядом со мной появился на прогулке этот мужчина, и расстроилась. Ну что за работа такая — постоянно кого-то ловить, видеть предательство, смерть и так далее. «Но, с другой стороны, это не позволяет умереть со скуки», — вспомнила я свое утреннее настроение и снова повеселела.

— А вот и моя машина, — минут через пять сказал Дмитрий Александрович, показывая в сторону шикарной, сверкающей в вечерних огнях новой черной «БМВ» с петербургскими номерными знаками. Странно, что я ее не заметила, когда сворачивала в улочку, хотя мне было не до того — любовалась архитектурой домов на ней. — Я тебя подвезу.

— Только до моей «ласточки», — улыбнулась я и села в просторный салон.

— Кстати, завтра похороны, — тихо произнес Ильин, когда машина тронулась с места. Я заметила, что он оттягивал время, прежде чем произнести эту фразу. — Приезжайте прямо в особняк, сам я заехать не смогу, вы понимаете…

Ну конечно же, я понимала. А Дмитрий Александрович от волнения опять перешел на «вы».

— Хорошо, я найду дорогу, всего доброго, — я махнула на прощание рукой. «Какой приятный и несчастный человек», — подумала я, заводя мотор, и поехала домой.

Глава 2

…Я шла по огромному полю. Только рассвело, но солнца, всходящего над горизонтом, не было видно из-за тумана, который окутывал все окружающее, включая меня. Я зябко поежилась: по утрам еще прохладно, несмотря на то что днем можно спокойно загорать где-нибудь на крыше уютного особняка. И дернул же меня черт так легко одеться. Я огляделась по сторонам: местность была совсем незнакомой и какой-то негостеприимной. «Похоже, вы заблудились, мадемуазель», — подумала я. Издалека прямо на меня надвигался подозрительный непонятный звук. Он приближался с бешеной скоростью, становясь невыносимым, действуя на нервы, вызывая чувство тревоги…

Я с трудом разлепила глаза и смахнула с журнального столика будильник, который даже на полу продолжал настырно пиликать. Вот гад! Мне с детства ненавистен этот звук, так навязчиво напоминающий о том, что пора просыпаться. Я, все еще лежа на мягких простынях, высунула из-под теплого одеяла руку, нашарила пиликающий объект моего неприязненного отношения и нажала на кнопочку. Звук, который для меня сравним разве что с включенной бормашиной, наконец-то прекратился. Девять утра — рановато для такой поздней пташки, какой являюсь я.

Я кинула взгляд на окно — форточка, как и вчера, была раскрыта настежь. Если честно, я не являюсь поклонницей всяческих тренировок наподобие йоги и закаливания, но… окошко или хотя бы форточку почему-то упорно не закрываю. Я поежилась от прохладного ветерка, раздувающего легкие занавески. И тут внутренний голос не замедлил оповестить меня и о своем бодрствовании: «Простудишься, заболеешь, кто тогда будет спасать Тарасов от преступности?» В ответ ему я недовольным голосом проворчала, что я не являюсь единственной и неповторимой в своем роде.

«Все, я хочу кофе», — вспомнились слова известной рекламы. А еще дико хотелось есть. Я не без самодовольства открыла холодильник. Представшая моему взору картина была непривычной и от этого еще более радостной: холодильник ломился от количества съестного. Достав большую замороженную пиццу и засунув ее в микроволновку, я решила, что ее хватит, чтобы утолить голод.

Все нормальные люди обычно принимают пищу на кухне, но ко мне это правило не относится. Я с завидным упорством таскаю поднос с едой в комнату. Сварив кофе и красиво разложив кусочки пиццы на тарелке, я снова поступила так. Когда мой организм насытился, я пододвинула чашку с любимым напитком и прикурила первую за сегодняшний день сигарету.

«Красота!» — еле слышно проворковала я, делая глоток кофе, и… была перебита внутренним голосом, который, кажется, проснулся раньше меня: «Интересно, а на лице у тебя тоже красота?»

Ох, сегодня же надо выглядеть просто потрясающе, чтобы оправдать звание любовницы богатого мужчины. Я рванула к зеркалу. Из его недр на меня вопросительно взирала женщина с опухшими со сна глазами и дымящейся сигаретой в руке. Прическу ее можно было назвать «тихим ужасом». Наверное, я неудобно лежала. Но ничего, это дело поправимое.

Допив одним залпом успевший остыть кофе, я направилась в ванную комнату, чтобы еще немного расслабиться перед не очень приятным днем. Минут двадцать я лежала, окруженная ароматными горами пены, отключенная от всех мирских забот, и наслаждалась каждым мгновением.

После ванны я накинула легкий пеньюар и, подойдя к телефону, начала набирать номер второй своей близкой подруги, у которой был неимоверный талант превращать Золушек в принцесс. Естественно, Золушкой я себя совсем не считаю, но даже моей внешности иногда необходима небольшая встряска.

— Алло! — Светка, как всегда, бодра и готова прийти на помощь любому, нуждающемуся в ее услугах, тем более мне.

— Светик, здорово, узнаешь? — я приблизительно знала, какими будут ее последующие слова.

— Разумеется, я же не страдаю провалами в памяти, как некоторые, — она явно намекала на то, что наше общение бывает не слишком продолжительным и случается нечасто из-за моей вечной занятости. Вот кому надо было позвонить, когда я протирала диван у себя дома целую неделю. — Ну, Татьяна, говори сразу, чем тебе на этот раз помочь?

— Ты меня рассекретила, — призналась я, слыша заразительный Светкин смех. — Не можешь ко мне приехать?

— Могу, я как раз сегодня свободна. Жди.

В отличие от меня моя подруга была «жаворонком», и даже по утрам жизнь из нее била… нет, не ключом, а прямо-таки гейзером. Так что примчится она, я и глазом моргнуть не успею.