Сергей Е. ДИНОВ - Выползина. Портал 55. Дневники 90-х. Роман Страница 3

– Какая фамилия?!

– Не Козлов!..

– Некозлов?! Баранов, что ли?! – остывала от первой вспышки ярости брюнетка и тоже снизошла на серию шуток. – Или Ослов?!

– Достоевский!

– С романом «Дебил» который? – проявила свое неожиданное и сложное чувство юмора попутчица. – Ладно. Перейдем от ля-ля к делу. Сто баксов! И обещаю: ночь станет бурной и незабываемой!

– Ого?! – шутливо испугался Федор. – Ставишь вопрос бедром?!

– Ставлю. И бедром тоже… Ну, хорошо! Хорошо! Не делай такую кислую физию! – воскликнула брюнетка на перекошенное от возмущения лицо Федора. – Для вечных студентов сезонные скидки – полтос… Нет?! Даже тридцатничка девушке не кинешь?.. Понятно!.. Перед нами вшивый интеллигент в мягких тапочках, жмот, трус и скряга!

Сдержанный и терпеливый, воспитанный и культурный, петербуржец в третьем поколении, Федор никогда не числился в робких «мальчиках на побегушках» или подкаблучниках, хотя перед напористыми, наглыми женщинами частенько пасовал, но мог ответить на оскорбления и грязные остроты с достоинством, с юмором, но тут растерялся.

Он, действительно, был из культурной, интеллигентной, петербургской семьи, и на «вшивого», разумеется, обиделся. Подобных откровенных… шлюх, как эта, расписная и злобная «брюня» (как он прозвал брюнетку с первого взгляда), избегал всю свою сознательную жизнь. А тут столкнулся в одном узком ящике купе. В кои веки, рядом со скромным компьютерщиком на всю ночь оказалась симпатичная, ухоженная девица, гладкая, ладная, с гадкой улыбочкой уверенной в себе «жрицы любви». Радуйся, блистай юмором, знакомься и занимайся. Купе до потолка наполнил одурманивающий аромат ее дорогущих иноземных духов. Но лишь ощущение мерзости и липкой грязи неприятно защекотало все естество Федора. Он брезгливо передернулся.

Значит, кому-то предстоит умереть первым… морально, разумеется. И Федор отважился на словесную атаку:

– Сейчас, Брюня, ты замолкнешь! Отвернешься к стеночке и не станешь больше ни единым звуком до самого Питера тревожить товарища капитана!

– Какая Брюня?! – взвилась брюнетка, но тут же осеклась и сдулась.

В желтоватом сумраке купе, сильно блефуя, Федор предъявил попутчице в развернутом виде… читательский билет Ленинской библиотеки, что организовали ему московские друзья для доступа к закрытым фондам по самым невероятным астрономическим наблюдениям советского времени. Красные корочки документа осадили буйную брюнетку.

Надо напомнить и пояснить, что по первой специальности Федор – инженер по спектральным приборам. Профессия после института была им давным – давно позабыта, позаброшена. Но в глубине пытливой души он оставил юношескую увлеченность астрономией и берег надежду открыть свою «счастливую» звезду или хотя бы обнаружить захудалую комету, залетевшую в нашу солнечную систему. В самом крайнем случае, своего неизбежно серого и унылого пенсионерства, Федор хотел посвятить остаток жизни наблюдениям за звездами, подглядыванию в Бесконечность в зеркальный телескоп, купленный на барахолке по случаю наличия денег и засунутый на антресоль в коробке на долгие года ожидания. Что может быть увлекательнее изучения бесконечности? Все конечные цели приводят в уныние, особенно при их достижении.

Годам… к шестидесяти, по достижению пенсионного возраста, Федору мечталось, наконец, засесть за компьютер и найти объяснение научной гипотезе о «расширении» Вселенной. Выдвинуть, к примеру, свою теорию, что же конкретно находится за пределами этого расширения.

Неунывающий романтик Федор Ипатьев заранее накапливал архив для пенсионных развлечений – коллекционировал информацию. Когда цель бесконечна, можно идти к ней, вдохновляясь новыми и новыми идеями, открытиями современной науки, так и не замечая собственной безжалостной старости, так и не заметив наступления смерти. Сама жизнь от этого кажется более… оптимистичной.

После блестящего, по некоторым предметам, окончания технического института, тайком от родителей, Федор, следуя мечте об искусстве, поступил в театральный вуз на режиссерский факультет. Года черед два разочаровался в собственных способностях к творчеству. Оказалось, рулить начинающими, строптивыми актерствующими студентами при постановках этюдов и спектаклей – душевредно, невыносимо, утомительно и скучно уже со второй репетиции. Гораздо интереснее, затаиться вечером за пишущей машинкой, сочинять реплики персонажей и само действо, сопереживать рожденным на бумаге героям, страдать и радоваться вместе с ними, чем пытаться ставить неказистые свои пьесы на сцене. Результат получался скучным, нелепым, чудовищным, разрушительным по отношению к первоначальной идее, приводил к разочарованию и равнодушию. Драма обращалась в капустник или студенческую примитивную буффонаду, трагикомедия становилась глупым кривлянием и грустной клоунадой. Желание записывать, вести заметки осталось, но выносить на подмостки или экран даже малую толику своих переживаний, страданий, размышлений Федор отложил на неопределенное время.

Вернулся в аспирантуру технического вуза, но протянул лишь год, когда понял окончательно и бесповоротно, что увядающему Советскому Союзу ни ученые, ни инженеры в ближайшем будущем не понадобятся. Они вымрут, как динозавры, на несколько следующих грядущих поколений.

Так оно и случилось.

Сообразительный от природы, вопреки навязчивой родительской опеке, «маменькин сынок» Федор занялся коммерцией раньше других одноклассников. Чем только он не занимался с самыми доверенными друзьями! Разумеется, спекуляцией в Апраксином дворе9, продажей и перепродажей валюты, иноземных шмоток и парфюмерии. Даже частную мануфактуру в подвале Сенной открыли: шили холщовые сумки, лепили трафареты с «Beatles», «Rolling Stones», «Deep Purple»10… Поднаторев, Федор занялся любимым и полезным делом – комплектацией первых игровых приставок и настольных компьютеров.

Успел купить новенькую «пятерку» – ВАЗ-2105 с галогеновыми фарами и крохотную однокомнатную квартирку, которая затем ушла за долги апраксинским бандитам, «крышевавшим» подвальную коммерцию. Неудачливый коммерсант постоянно, как доверчивый лох, колебался относительно исходного материального, так себе (!) среднего уровня: зарабатывал и терял, вновь зарабатывал и вновь терял всё, до копейки. Пока не пришел в нынешнее устойчивое положение среднего заработка и унылого прозябания командированного скитальца.

Но вернемся в купе спального вагона, где не собирались спать. В интимной полутьме светильников у изголовья лежанок брюнетка посверкивала влажными сливами глаз и напряженно замолчала. Она была потрясена ладной суровой фразой, что не стоит «тревожить товарища капитана», сказанной спокойно и внушительно. Развернутая «ксива»11 с красными корочками, фотография, схожая с владельцем документа, добила ее окончательно. Брюнетка насупилась, затаилась в обиде и тревоге минут на десять, затем все же решилась на переговоры о перемирии, не теряя при этом чувства собственного достоинства и наглости профессиональной проститутки:

– Извини, мент, за грубости.

– Продолжай в том же духе.

– Хочешь, за знакомство сделаю что-нибудь эдакое приятное? Откровенное и бесплатное. По долгу унижения и уважения к службе.

– Эк тебя корежит, свободная девушка? Отвернись к окну и тихонько похнычь про тяжелую житуху, как обыкновенная российская баба, пока дядя не заснет.

– Ок! – воскликнула брюнетка, переняв производную от английского «окей!» за свою, оригинальную присказку. – Похныкать – можно! Посочувствуешь?!

– А помолчать?! – разозлился Федор.

– Вот тут – извини. Я такая распаленная нынче! Такая разгоряченная беготней, переездами, перелетами! Нервы звенят! И замолчать?! На всю ночь?! Это выше моих сил! – призналась брюнетка.

– Не повезло, – тяжко вздохнул Федор.

– Эт точно! – весело откликнулась попутчица. – Но так что?

– Что? Дыши ровно, говори сдержанно, без возгласов и воплей, чтобы дядя смог задремать.

– Для мента у тебя слишком здоровое чувство юмора, – примирительно заметила брюнетка.

– Астронавты любят открытый космос, а не черные дыры. И не лезут куда попало… без скафандра, потому и здоровое чувство до сих пор.

– Ок! У нас с собой было! – задорно хмыкнула брюнетка, ловко выхватила из дамской сумочки прозрачный квадратик с кружком красного презерватива.

Федор не удержался, фыркнул от смеха и спросил серьезно:

– Водительское удостоверение имеешь?

– Имею, – с готовностью ответила брюнетка.

– Купила?

– Ну, почему же?.. Подарили.

– И машину водишь?

– А как же, – расслабилась попутчица завязке дружеского разговора.