Лариса Соболева - Будет ночь — она вернется... Страница 3

— Напугал.

— Сильно? — спросил он, целуя ее в шею.

— Немножко. Погоди, а то завтрак сгорит.

Она отстранилась, перевернула кусок мяса и накрыла его крышкой.

— Что ты готовишь? — снова привлек ее к себе Руслан.

— Насколько я поняла, завтракать ты любишь плотно, поэтому готовлю тебе свинину с овощами. А я ограничусь бутербродами. Не могу с утра наедаться.

— Я бы тоже ограничивался бутербродами, да только при моей работе поесть не всегда удается. Я пошел в душ, освежусь. Кстати, какие у тебя планы?

— За сыном пора съездить…

— Отлично, у меня свободный день, — отправляясь в ванную, сказал он. — Я отвезу тебя и привезу. Как?

— А ты не считаешь, что дома надо появиться? — крикнула ему вдогонку Кларисса. — Ты живешь у меня несколько дней.

Руслан вернулся:

— Я тебе надоел?

— С ума сошел! — вспыхнула Кларисса, восприняв его слова всерьез. Она была очень импульсивной, как девчонка, это его смешило. — Скажет тоже! Человек, которого любишь, надоесть не может.

— Тогда почему прогоняешь?

— Разве прогоняю? Напоминаю. Понимаешь, я не хочу осложнять твою жизнь, ставить перед выбором… Меня все устраивает.

— А меня нет. И перед выбором я все равно поставлен.

Он скрылся в ванной, а Кларисса вернулась к своему занятию. К сожалению, готовит она не очень, это ее смущало, а хочется.., наверное, угодить Руслану. Странно, это первый в ее жизни мужчина, которому хочется угодить.

Раньше такие мелочи, как неумение готовить, Клариссу не волновали, да и с мужчинами вела она себя одинаково: позволяла себя любить. Но едва у партнера в голосе появлялись первые признаки хозяйских ноток по отношению к ней, мгновенно охладевала.

Кларисса превыше всего ценит независимость, хотя и не занимается бизнесом, так что в полной мере назвать ее независимой было бы не правильно, она пашет на трех работах, как проклятая. Но независимость — это не только деньги и престижная работа, это состояние души. Отсюда следует: независимая женщина не станет пресмыкаться перед мужчиной, не будет унижаться, чтобы удержать его всеми известными способами. Независимая женщина наделена самостоятельностью, надеется только на себя, не боится одиночества. До недавнего времени и Кларисса соответствовала данным стандартам, была довольна, что она именно такая, а не другая. Но ее занесло, и занесло, кажется, по макушку. В принципе этому можно радоваться, но положение осложняется тем, что Руслан женат. Она хотела бы подумать обо всем наедине, однако, когда он уходит от нее, все мысли концентрируются только на нем, а не на том, что из этого выйдет.

— И где мой завтрак? — Руслан потянул носом.

— О, боже! — вскрикнула Кларисса, схватив сковородку. — Подгорело…

Увидев, насколько она расстроилась, Руслан со смехом забрал сковородку, скинул мясо на тарелку:

— Сойдет.

— Давай сделаю бутерброды… — и она попыталась забрать еду.

— Ни-ни! — загородил он тарелку ладонями. — Я съем.

Мясо захрустело на зубах Руслана, он был вполне доволен, а она подперла ладонью щеку и умильно смотрела на него. Ну ее к черту, эту независимость! Ей показалось, что ближе и родней этого человека у нее никого на свете нет.

Сын не в счет, сын — это сын.

Зазвонил мобильник, Руслан поднес трубку к уху, выслушал, лицо его стало озабоченным. Ни слова не говоря, он набрал номер:

— Сева? У нас труп… Жду у дома Клариссы. — Он положил трубку на стол и вздохнул:

— Извини, но я не могу поехать с тобой.

— Ничего страшного, в поселок ходит автобус.

— Я постараюсь приехать за вами…

— Не беспокойся, занимайся своим трупом.

В прихожей они целовались, как мальчишка с девчонкой, будто у них больше не будет на это времени. Руслан убежал, а раскрасневшаяся Кларисса вернулась на кухню, опустилась на стул и сказала себе:

— Спокойно. Это все временно. Никаких планов.

Сева уже ждал у дома, прохаживаясь взад-вперед. Когда они сели с Русланом в машину и проехали какое-то расстояние, Сева, до этого находившийся в глубокой задумчивости, вдруг повернулся к другу:

— А что ты делал у Клариссы с утра?

— Да так.., кое-какие дела были.

Ни смущения, ни намека, мол, дела-то интимные, о которых особо не распространяются. Сева не уловил в тоне Руслана. Значит, он действительно заехал к ней по делу. По какому? Все дела с Клариссой недавно закончились, она здорово помогла им. Но Сева не спросил, какие дела пригнали к ней Руслана с утра пораньше, а только пристально изучал его. И обнаружил нечто неестественное в нем. Всегда смурной Руслан…

— А почему ты сияешь, как новый рубль? — вырвалось у него.

— Разве?

Руслан мельком взглянул на Севу и пожал плечами, дескать, не пойму, о чем ты. Но именно его светящиеся глаза и просветленное лицо дали повод к подозрениям, причем к крупным. Тут же Сева тряхнул головой, отгоняя их. Нет, Руслан — человек порядочный до кончиков волос, иногда даже страдает из-за собственной порядочности, на сторону ходить — не в его духе. В таком случае отчего он так сияет? Но тут они подъехали к месту находки, посему Сева не стал приставать с расспросами.

Труп уже лежал на расстеленной пленке и представлял собой уродливое зрелище. Жутко смотрелась на трупе одежда, будто надели ее на резиновую куклу, затем надули, в результате чего одежда оказалась мала. Руслан обрадовался, что первое исследование трупа делает Яловой, он мужик толковый, с хорошими знаниями. И еще одна черта нравилась ему в эксперте — интеллигентность на генетическом уровне, ее не подменишь внешней прилизанностью и выработанными манерами. Яловой стоял на одном колене у трупа, когда Руслан подошел к нему и скорчил брезгливую мину, поздоровался, продолжая изучать тело, бывшее когда-то женщиной, усмехнулся:

— Не нравится?

— К утопленникам не привык.

— Что поделать, всплывший труп распухает в считанные часы за счет образования гнилостных газов, поэтому перед нами предстает в изуродованной фазе.

— Сколько она барахталась в воде?

— Максимум двое суток.

— Утопла или?..

— Или! Стали бы тебя вызывать, если бы она утопла.

По моим скромным выводам, эту даму удавили. А теперь, Руслан, отойди, и подальше. Труп разлагается на глазах под воздействием солнечных лучей, перевозить его нецелесообразно, поэтому все, что возможно, придется делать здесь же.

Первым рванул в сторону Сева, даже при его исключительной любознательности смотреть на экзекуцию над трупом охоты не было. Руслан поинтересовался, как был найден труп, кто его нашел. Ему указали на четверых патрульных, сидевших чуть поодаль на валунах. Он приблизился к ним с Севой:

— Здорово, мужики, — те встали, нестройно поприветствовали его, излучая из зрачков вину, словно это они убили женщину. — Ну и как вы обнаружили тело?

— Мы.., это… — взял на себя инициативу Данилыч. — Шли по берегу. Ну, дошли до скалы. Потом я говорю младшему лейтенанту: «Сгоняй на скалу». Он по камушкам добрался…

— А мы уже обнаружили труп, — сказал патрульный из поселковой милиции, отчего-то волнуясь. — Он как раз на границе лежал…

— На какой границе? — не понял Руслан.

— Между их и нашим участком, — отрапортовал Леня.

— Это как? — хмыкнул Сева. — Что за граница? С таможней?

— А на носу скалы, — пояснил Данилыч, слегка обидевшись. Какой-то сопляк из уголовного розыска подковыривает, а он все же прослужил достаточное время, чтобы иметь право на уважение. — Прямо на самом-самом.

Короче, труп не наш и не ихний.., то есть ничейный. Ну, мы сообщили сообща.., ихним и нашим…

— Понятно, — перебил его Руслан с недовольной миной. Он не терпел мямлей, которые лишь вносят путаницу, поэтому удалился в тень.

Сева, хихикая по поводу границы, присоединился к нему. А четверо милиционеров, обнаруживших труп, с облегчением вздохнув, сели на камни и закурили, воровато подмигивая друг другу. Руслан и Сева издали наблюдали за Яловым, который работал четко, быстро и уверенно.

Ему помогал второй эксперт, третий, находясь в сторонке, составлял акт, иногда переспрашивая, что ему писать.

— Слушай, как Сергей Сергеевич после всего этого есть будет? — спросил Сева. — Мне лично сегодня кусок в горло не полезет.

— Привычка. Кто-то же должен это делать?

— Да ему платить следует в десять раз больше. Ну и противное это занятие — потрошить утопленника.

— Не смотри, — посоветовал Руслан.

— Так тянет! Противно, а тянет посмотреть. Может, у меня развиваются патологические наклонности?

— Отстань. Кажется, закончили. Идем.

Труп завернули в целлофан, на котором он лежал, потом поместили в черный полиэтиленовый плотный мешок, застегнули «молнии». Яловой снял перчатки, сорвал повязку с лица, закрывавшую нос и рот:

— Уф! Теперь могу со всей ответственностью заявить: ее удавили. Причем удавили редким способом — зажав ладонью рот и нос. Во всяком случае, в моей практике с этим способом я встретился впервые. Обычно душат руками за горло, подушкой, шнуром, даже кляпом, когда его просовывают глубоко в горло, а тут — рукой обработали.