Ирина Градова - Рецепт от Фрейда Страница 3

– Так я права?

– Частично. Есть одна клиника, «Синяя Горка» называется.

– Это где такая?

– Ты будешь смеяться – недалеко от Красных Гор!

– Оригинально.

– И не говори. А почему синяя-то?

– Без понятия. Так вот, в этой самой больничке чудные дела творятся, но, на первый взгляд, подкопаться не к чему.

– Что за чудеса?

Любавин видел, что Неля заинтересовалась, и посчитал это хорошим знаком.

– Понимаешь, свидетель умер, неожиданно загремев в вышеозначенное заведение.

– Так это дело прокуратуры, разве нет? Криминалом попахивает!

– В том-то и дело. И то был не первый раз, когда я столкнулся с «Синей Горкой». Как минимум имел место еще один серьезный инцидент. Может, помнишь громкое дело, когда некий гражданин Саркисян сбил на переходе четверых?

– Еще бы! – воскликнула Неля. – Тогда народ даже на пикеты выходил из страха, что ему все с рук сойдет.

– И ведь сошло же!

– Да вы что?!

– Саркисян стал косить под душевнобольного. Ему назначили психолого-психиатрическую экспертизу, и меня пригласили экспертом. С первого взгляда можно было утверждать, что мужик никакой не псих, но кто-то, видать, подсказал ему, как себя вести. Однако для полноценной симуляции психического заболевания необходима одна из двух вещей – либо некомпетентный психиатр, либо невероятно умный и начитанный преступник.

– Первое сразу отметаем!

– Ну вот. И Саркисян вовсе не семи пядей во лбу – он и по-русски-то с трудом изъяснялся.

– Значит, вы определили, что он здоров?

– Абсолютно. Но адвокат Саркисяна оспорил мое заключение, обвинил в предвзятости и заставил суд отправить своего подзащитного на «полноценное» обследование в «Синюю Горку». Их заключение оказалось противоположным моему, и Саркисяна приговорили к принудительному лечению.

– С каким диагнозом?

– Множественное диссоциативное расстройство, можешь себе представить?!

Неля тихонько присвистнула.

– Ну, в вашей «Горке», похоже, артистические натуры заправляют! – пробормотала она.

– Не помогли ни многочисленные апелляции прокурора и адвокатов родственников потерпевших, ни письма во все возможные инстанции: приговор оставили без изменения. А потом я случайно выяснил, что гражданин Саркисян, «пройдя успешный курс лечения», отбыл на родину, в солнечный Ереван!

– То есть он типа «вылечился»? И никакого наказания не понес?

– Не сомневаюсь, что за свое пребывание в «Горке» Саркисян хорошо заплатил, и это вряд ли можно назвать наказанием – скорее, курортом, где он пережидал, пока страсти улягутся!

– А первый пациент, о котором вы говорили, – от чего он умер?

– Утонул.

– Несчастный случай?

– Или самоубийство.

– Но, дядя Илья, вам не кажется, что это притянуто за уши? В смысле, люди, попадающие в психиатрическую лечебницу, вполне могут неожиданно свести счеты с жизнью…

– И что же ты тогда из-за Ольги своей так переживаешь?

– Это другое…

– Ничего подобного! Но дело даже не в этом. Как я уже упоминал, парень проходил по серьезному делу в качестве ключевого свидетеля. Девятнадцатилетний парнишка не страдал психическими отклонениями, но однажды, совершенно внезапно, напал на соседку по лестничной площадке с топором, после чего оказался в «Синей Горке». Где и утоп буквально через несколько дней!

– Да, – пробормотала Неля, потирая подбородок, – странно!

– А я о чем?

– Вы поделились своими соображениями с коллегами из следственного комитета?

– Даже ты, человек со стороны, считаешь, что я нагнетаю обстановку!

– Я вовсе так не считаю, но ведь у вас нет доказательств!

– Для того-то ты мне и нужна. Мне необходим, так сказать, засланный казачок, человек, который проверил бы работу «Синей Горки» изнутри и опроверг либо подтвердил мои подозрения.

– Допустим, я соглашусь: откуда вы знаете, что в клинике есть вакансия?

– Если б не знал, не приехал бы. Вакансия имеется, и ее надо поскорее занять, пока это не сделал кто-то другой.

– Нет, дядя Илья, это совершенно невозможно! – воскликнула Неля, нервно расхаживая по комнате. – Я в отпуске. Да я вообще не собираюсь работать в ближайшие несколько месяцев: хочу отдохнуть, может, за границу съезжу, на море…

– Ну, на море так на море, – крякнул Любавин, поднимаясь. – Ты, главное, к следаку не забудь заскочить: плохо будет, если он сам нагрянет.

Выше среднего роста, худощавый мужчина в джинсах и вязаном пуловере, Паратов выглядел нормальным человеком. Вьющиеся темные волосы – длиннее, чем положено работникам данной профессии, – высокие скулы и умные глаза. Сначала Неле показалось, что они черные, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что они темно-голубые, практически синие.

– Я рад, что вы зашли, – сказал следователь, внимательно ее рассматривая. Казалось, он пытается сопоставить образ, созданный в его мозгу до этой встречи, и Нелю в реальности. Интересно, совпало или нет?

– Разве у меня был выбор? – она вопросительно вздернула бровь.

Брови она не выщипывает, неожиданно пришло в голову Паратову. Этот факт почему-то ему понравился, как и весь облик посетительницы – натуральный, без вывертов. Очень высокая, удивительно стройная девушка, по-спортивному подтянутая. Ее лицо с гладкой кожей и темными глазами невольно располагало к себе – наверное, таким и полагается быть хорошему психиатру? Пациенты должны мгновенно проникаться доверием к человеку с таким лицом. И взгляд ее был открытым, устремленным прямо на собеседника, словно ей абсолютно нечего скрывать.

– Разумеется, – ответил он, с трудом отвлекаясь от ее полных ненакрашенных губ. – Ведь вы не подозреваемая.

– Пока?

– Что – пока? – переспросил он.

– В смысле, я пока не подозреваемая, но все может измениться, – пояснила она. – Кстати, куда делся Гуров?

– Понятия не имею.

Неле показалось, что вопрос следователю неприятен.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – спросила она, заметив, что Паратов не намерен разговаривать о коллеге. – Насколько я понимаю, речь пойдет о самоубийстве Ольги Касаткиной?

– Верно. – Следователь уселся на краешек стола. – Скажите, Нелли Аркадьевна, какое впечатление у вас создалось о Касаткиной?

– Вы имеете в виду, была ли она склонна к самоубийству?

Он кивнул.

– У человека, находящегося в состоянии затяжной депрессии, сознание постепенно изменяется, но на то я и врач, чтобы понять, насколько сильно. Мне не казалось, что Ольга может покончить с собой.

– Как долго продолжалась ваша э-э… терапия?

– Больше года.

– Серьезный срок!

– Нормальный, принимая во внимание диагноз.

– И Касаткина, по вашему заключению, шла на поправку?

– Да.

– И в чем это выражалось?

– Послушайте… Иван Арнольдович, – припомнила она необычное сочетание имени и отчества, – вы же все и так знаете! Дело читали, мои показания там есть.

– Я хочу услышать все от вас, лично. По прошествии некоторого времени события частенько видятся по-другому.

Интересная ремарка, подумала Неля.

– Ну, хорошо. Ольга перестала рефлексировать над каждым своим действием, перестала без конца беспокоиться, что о ней подумают другие, что скажут…

– А раньше, значит, рефлексировала?

– Вы знаете, что, когда Ольга впервые пришла ко мне, она весила девяносто семь килограммов?

– Правда?

– Такой вес для Ольги был несвойствен – она набрала лишних тридцать кило всего за два года, из-за стресса, вызванного работой, и постоянного беспокойства по поводу неустроенной личной жизни.

– Знаете, – сказал Паратов задумчиво, – я видел фотографии Касаткиной: она вовсе не показалось мне толстой.

– Она сбросила двадцать пять кило за время наших сеансов.

– Ого! – присвистнул следователь. – Какая-то особая диета?

– В диетах я ничего не понимаю, – пожала плечами Неля. – Ее проблема была исключительно в голове. Как только Ольга, с моей помощью, разобралась в том, что ее на самом деле беспокоит, она стала стремительно возвращаться к своему привычному весу. А это, в свою очередь, способствовало повышению ее самооценки. Ну и, разумеется, тот факт, что в ее жизни появился мужчина, также заставил Ольгу иначе взглянуть на себя.

– И потому она бросила престижную работу и стала заниматься устройством праздничных мероприятий?

– Ольга всегда испытывала тягу к искусству. В школе она занималась в драмкружке, и только противодействие родителей заставило ее вместо театрального института поступить в финэк. Тоска по тому, что так и не удалось реализовать, сидела у нее глубоко в мозгу, заставляя ощущать постоянный дискомфорт, несмотря на успехи в карьере.

– Расскажите мне о мужчине, с которым встречалась Касаткина.

– Да я ничего о нем не знаю! – развела руками Неля.

– Никогда не видели?