Ричард Штерн - Башня (Вздымающийся ад) Страница 3

Садитесь, сказал он Нату, но сам неподвижно и молча продолжал стоять у окна. Нат сел и стал ждать.

Фарос, знаменитый маяк в Александрии, начал Колдуэлл, тысячу лет указывал кораблям путь в Нил.

Тут он повернулся лицом к Нату. Теперь был виден только его силуэт, крошечный на фоне бескрайнего неба.

Недавно я познакомился с капитаном лайнера "Франс". Он мне сказал, что первый кусочек Америки, который он видит, приплывая с востока, это вершина нашей Башни, здания, которое мы спроектировали и за строительством которой наблюдали. Он назвал её Фаросом нашего времени.

Колдуэлл подошел к столу и сел. Теперь Нат ясно видел его лицо: оно ничего не выражало. На столе перед Колдуэллом лежала пачка ксерокопий.

Что это вы натворили, Нат?

Не знаю, мистер Колдуэлл. Колдуэлл показал на бумаги:

Вы это видели?

Видел. И уже поговорил с Гиддингсом. Пауза.

Поправка: уже выслушал Гиддингса. Снова пауза.

Чтобы все было ясно, это не мои подписи. Без ведома Льюиса я не вмешиваюсь ни в какие вопросы по электрической части.

"Джозеф Льюис и компания", электротехническая фирма; у Ната было абсурдное ощущение, что он разговаривает сам с собой.

"Я не вмешиваюсь", сказал Колдуэлл в этом контексте не звучит. Теоретически без Льюиса никто бы ничего не менял. Но ведь кто-то изменения одобрил, и все говорит о том, что сделано это по поручению нашей конторы, ведущей надзор за проектом.

Все было сказано четко, логично и точно.

Да, сэр ответил Нат, как маленький мальчик в кабинете директора школы, но что ещё он мог сказать?

Отчаяние овладело им, он физически ощутил мощное непрекращающееся давление.

Но почему от моего имени? спросил Нат. Колдуэлл молча окинул его взглядом.

Что вы хотите этим сказать?

Почему там не стоит подпись Льюиса или одного из его людей? Это было бы логичнее и не так опасно, что кто-то начнет задавать вопросы.

По мнению Уилла Гиддингса никто ни о чем не спрашивал, ответил Колдуэлл и ткнул пальцем в кучу копий: Это выплыло наружу только сегодня.

В таком случае, предположил Нат, неизвестно, были ли эти изменения вообще проведены.

Были проведены, не были проведены, рассердился Колдуэлл. Повторяю, эти фразы сегодня не звучат. На несколько мгновений замолчал и задумался.

Я согласен с вами в том, сказал он наконец, что неизвестно, были ли эти изменения на самом деле проведены. Точно также неизвестно, к чему это может привести. Он внимательно наблюдал за Натом. Думаю, вам лучше это выяснить, а?

Да, Нат помолчал. И заодно выяснить кое-что еще.

Например?

Прежде всего, зачем кто-то все это затеял. Почему там стоит моя подпись. Кто...

Эти вопросы могут подождать, ответил Колдуэлл. Понимаю, что у вас здесь личные интересы, но я их не разделяю. Мои интересы наша Башня и доброе имя фирмы. И после паузы добавил: Вам ясно?

Да, мистер Колдуэлл, ответил Нат. Такими ответами он уже был сыт по горло,

По дороге из кабинета Колдуэлла он прошел мимо стола Молли By. Молли, маленькая и хрупкая, как девочка, но умная и сообразительная, вопросительно взглянула на него.

Неприятности, да?

Да, подтвердил Нат. Целая куча.

Он как раз начинал соображать, к чему может привести невероятное множество сочетаний и комбинаций, которые возникают в результате отступления от точно рассчитанной и сложно переплетенной разводки электрического монтажа.

И главное, продолжал он, я сейчас понятия не имею, с какого конца начать. При этом он не лгал.

И самая длинная дорога начинается с первого шага, ответила Молли. Не имею понятия, это Конфуций или председатель Мао, можете выбрать сами.

Нат вернулся в свой кабинет, сел и уставился на чертежи, приколотые к стенам, и на груду копий с утвержденными изменениями, которые лежали на его столе. Все вместе они представляли взрывоопасную смесь, неважно, он подписал их или нет. Важно, что они были предложены, оформлены, а возможно, и проведены, что возник прокол, по выражения Гиддингса, где он недопустим, что произошли замены, которых быть не должно. Почему?

Так вопрос не стоит, одернул он себя. Сейчас нужно заниматься не причинами, а последствиями. И есть только одно место, где это можно выяснить.

Он собрал копии извещений об изменениях, затолкал их в конверт, а конверт положил в карман. У стола Дженни задержался, только чтобы сказать:

Я иду в Башню, лапушка. Вряд ли меня там можно будет найти. Я позвоню сам.

ГЛАВА II

10. 05-10. 53

Солнце стояло уже так высоко, что проникало через лес зданий даже на Тауэр-плаза, где были расставлены полицейские заграждения, разделяющие пространство на две большие половины, между которыми был оставлен проход от тротуара до временного помоста у входа.

Здесь будут выходить из машин все эти шишки, сказал постовой Шеннон, будут одаривать всех улыбками и прошествуют как короли на эстраду...

Где будут нести всю ту же ерунду, добавил Варне. Будут превозносить родину, Соединенные Штаты Америки, и неукротимые дерзания человечества. И все эти политики притом будут стараться урвать хоть немного голосов... он запнулся и виновато улыбнулся.

Ты все это говоришь потому, тоже улыбаясь предположил Шеннон, что ты против королей и королев, а я от них просто без ума. Только представь себе, что на земле жили бы только маленькие серенькие людишки, и никаких гигантов, которые в состоянии воплотить свои мечты в реальность, никаких великих событий, остающихся в памяти, никаких величайших зданий, вроде этой Башни, заслоняющей солнце. Что ты скажешь на это, Френк?

Это было бы к лучшему.

Ты слишком много смотришь в книги и набираешься из них всяких глупостей.

Движением руки Шеннон обвел сверкающее здание.

Как бы тебе понравилось принять участие в подобной стройке? В создании такой величественной, ослепительной Башни, устремленной к небу, и увидеть свое имя на бронзовой табличке, где бы на веки веков было записано, что это и твоих рук дело? Как бы тебе это понравилось?

Генеральный подрядчик, прочитал Варне Бертран Макгроу и компания. Он уже снова улыбался, на этот раз с нескрываемым весельем. - Эти ирландцы знают толк, а? Думаешь, Макгроу выбился в люди по-честному?

А ты, образина черномазая?

А то нет, масса, а то нет! Они расхохотались.

Я случайно знаком с Бертом Макгроу, сказал Шеннон. Он мужик что надо. В день святого Патрика на Пятой авеню...

Играет на дудке, да?

На волынке, поправил его Шеннон. Волынка это тебе не рояль, или скрипка и всякая прочая ерунда. Он помолчал.

Сегодня днем Берт Макгроу тоже будет здесь. На его месте я обязательно пришел бы, чтобы урвать свою долю славы.

А я бы лучше куда-нибудь спрятался, сказал Варне. И потом добавил: Чтобы не дразнить Господа и не бояться Божьего гнева. Знаешь, человек стучит по дереву, как бы чего не вышло.

Шеннон на миг задумался, потом рассмеялся:

Я же говорю, Френк, ты помешался на книжках. Что твой Бог может сделать этому великолепному сооружению?

* * *

Это здание как живое, сказал себе Джон, его дыхание почти ощутимо. Физически.

Звук его шагов разносился по пустым коридорам и лестницам, и всюду на него слепо пялились только запертые двери, но из вентиляции было слышно, как здание дышит; Джон ощущал, как глубоко внутри в его теле пульсирует жизнь и прикидывал, не побаивается ли в глубине души этот живой исполин.

Кого? Его? А почему бы и нет? Эта мысль доставляла удовольствие и возбуждала. По сравнению с этой титанической постройкой он всего лишь песчинка, но сила в его руках; шагая с сумкой инструмента в руках, прислушиваясь к звуку своих шагов и водовороту своих мыслей, эту силу он ощущал в полной мере.

* * *

Нат прошел пешком несколько кварталов, отделявших "Башню мира" от конторы Колдуэлла, и эта прогулка немного притушила его обиду и злость.

Однажды он сказал своей жене Зиб:

Знаешь, почему мужчины так любят всякие игры? Потому что отвлекаются от мыслей о проблемах и вытесняют их в подсознание. А я вместо этого хожу пешком. Но не потому, что я против игры. Когда я был подростком, мы чем только не занимались! Ходили на рыбалку, на охоту, путешествовали по горам, пешком или на лошадях; зимой походы на лыжах и коньки.

Он почувствовал, что говорит не то.

Простая жизнь, попытался он продолжить. У меня все было не так, как у тебя. Я не слишком хорошо плаваю. Никогда не ходил под парусом. Не играю ни в гольф, ни в теннис.

А Зиб тогда ответила:

Возможно, когда-то все это было для меня важно, но не сейчас. Я не потому вышла за тебя. Возможно, мне уже надоели и наскучили все эти университетские мальчики, с которыми я росла.

И тут она так улыбнулась, что он сразу растаял.

Или скорее потому, что ты не попытался на первом же свидании затащить мня в постель.

Такой уж я был несовременный. А тебя можно было уговорить?

Нет, скорее всего нет. Но ты мне понравился.