Питер Чейни - Еще один глоток Страница 3

По мере того как брови Вэнинга ползли все выше вверх от удивления, улыбка заместителя министра становилась шире.

– Видите ли, – продолжал он, – есть два аспекта у этого дела – очевидный и не столь очевидный. Позвольте мне прежде всего остановиться на вашем собственном положении.

Он аккуратно стряхнул пепел в пепельницу на подлокотнике кресла.

– За шесть месяцев до объявления войны вы зарегистрировали Международную торговую корпорацию Вэнинга – как бы международную организацию, занимающуюся импортом, а на самом деле представляющую собой "крышу" для деятельности отдела "Ц"

– наиважнейшую организацию для распространения профсоюзнической пропаганды во вражеских и нейтральных странах. Вы сами подобрали штат сотрудников. Но не следует забывать и того, что, прежде чем быть зачисленным в ваш штат, каждый сотрудник прошел тщательнейшую проверку в спецуправлении Скотленд-Ярда. И спецуправление несет равную с вами ответственность.

– Это, конечно, так, – кивнул Вэнинг, – но…

– В конце сентября, да, думаю, именно тогда, – продолжал замминистра, – произошел первый инцидент. Материалы, подготовленные вами для нейтральных стран Центральной Европы, появились в балканских газетах дня за три до того, как они были выпущены за пределы вашего отдела. Они были напечатаны не в том виде, в каком вы намеревались их опубликовать, а в искаженном, фальсифицированном и обнародованном как бы специально для того, чтобы обратить их против нас самих и свести на нет предполагаемый эффект, даже если бы мы оказались круглыми идиотами и все же напечатали бы их после этого.

Нет никаких сомнений в том, что сотрудники Геббельса получили каким-то образом копии этих материалов и, передернув их, преподнесли в таком виде народам Балкан.

Вы помните, – ровным голосом продолжал заместитель министра,

– что тогда министр, вы и я устроили совещание. Мы решили, что вы частым гребнем прочешете штат своих сотрудников и под предлогом экономии средств избавитесь от всех, на кого могло упасть хоть малейшее подозрение. В результате этого прочесывания были уволены трое. Боюсь, я помню фамилию только одного из них.

Он вопросительно взглянул на собеседника.

– Тремя уволенными были Харкот Марч, Фердинанд Мотт и Николас Беллами, – перечислил Вэнинг.

– Совершенно верно, – кивнул заместитель министра, – я запомнил только Беллами по причине, о которой скажу позже. Мы предполагали, что с уходом этих троих все остальные ваши сотрудники вне всяких подозрений. Тем не менее в ноябре имел место новый случай утечки информации и вот теперь, в январе, – еще один, самый серьезный, – он медленно затянулся сигарой.

– Устроенный кем-то из нынешних моих сотрудников, – подхватил Вэнинг.

– Может быть, лишь отчасти, – не согласился замминистра.

– Я хочу отметить еще один момент, чрезвычайно важный. После того как вы уволили Марча, Мотта и Беллами, министр счел целесообразным установить за ними наблюдение. Если помните, мы решили, что вы изобразите крайнее сожаление в связи с необходимостью расстаться с ними и будете считать своим долгом поддерживать с ними неформальные связи.

– Так я и делал, – ответил Вэнинг. – Время от времени приглашал их на ужин, а моя жена – на свои вечеринки с коктейлями. Это, разумеется, не дало никаких результатов.

– Но, – продолжал замминистра, вы, конечно, помните, что гораздо более важным решением мы сочли тогда, чтобы спецуправление не спускало с них своего бдительного ока.

– Я с этим был не согласен, – резко возразил Вэнинг. – И ясно дал понять, сэр, что не имею против этих троих ничего конкретного.

– Я помню, – сказал заместитель министра. – Вы считали, что это будет не совсем честно по отношению к ним. Это были люди, на которых пало очень неопределенное и, возможно, необоснованное подозрение и ими как бы пожертвовали.

– Даже выражение "неопределенное и необоснованное подозрение" неприменимо по отношению к Беллами, сэр Юстас, – возразил Вэнинг. – Я охотно воспользовался случаем избавиться от него, но потому лишь, что он пил, как извозчик, был страшно ленив и небрежен в работе. Когда хотел, он умел работать, но желание это посещало его крайне редко. Вот почему я избавился от него.

– Я помню, вы все это тогда объясняли, – мягко напомнил заместитель министра. – Никаких подозрений, даже самых незначительных, Беллами не вызывал. Все дело было лишь в его лени и пьянстве. – Он снова улыбнулся: – И это-то как раз и представляет интерес.

Вэнинг удивленно поднял брови.

– Вы хотите сказать…

– Да, именно это я и хочу сказать. Спецуправление, по каким-то им одним известным соображениям, пришло к выводу, что именно здесь следует искать конец веревочки. Они совершенно уверены, что, будь эта веревочка чуть подлиннее, интересующее нас лицо само затянуло бы на себе петлю. И они намерены предоставить ему такую возможность. Для обсуждения этого дела мы с вами и собрались.

– Стало быть, кто-то из моих служащих, – предположил Вэнинг, – из нынешних моих служащих…

– Плюс кто-то, кто находится снаружи, – добавил заместитель министра и положил наполовину сгоревшую сигару на край пепельницы. – Спецотдел считает, что кто-то из ваших мелких служащих – из тех, кто не выполняет ответственную работу, но имеет тем не менее доступ к документам и кто не разделяет принципов вашей пропаганды, – находится в контакте с кем-то за пределами отдела, с кем-то, хорошо знакомым с вашими методами, что позволяет ему работать с сырыми материалами, предоставляемыми напарником, и передавать их в ведомство Геббельса еще до того, как вы выработаете свою окончательную версию.

Он стоял спиной к огню, заложив руки за спину.

Вэнинг кивнул.

– Что они предлагают?

Замминистра улыбнулся.

– У них есть план, – сказал он, – который, как они считают, поможет получить необходимые доказательства и информацию о методе работы этих двоих. План состоит вот в чем.

Харбел из спецуправления, который руководит операцией, просит вас неукоснительно следовать его инструкциям, это ему очень поможет. Так вот, он просит вас связаться с этим Беллами, которого вы выгнали за леность и пьянство, и рассказать ему все об утечке информации, в том числе и об этом последнем случае. Легенда такова, что вы страшно всем этим обеспокоены и что вы на свой страх и риск просите его, Беллами, разузнать, как это могло произойти. Скажите ему, что опыт работы в вашем отделе будет в этой связи очень для него полезным, а вы готовы щедро снабжать его деньгами. Фактически вы неофициально назначаете его следователем, который время от времени будет отчитываться лично перед вами в том, как идет расследование.

Вэнинг вскочил с места. Лицо его пылало. Глаза смотрели сердито.

– Харбел, должно быть, абсолютный, клинический сумасшедший, сэр Юстас, – воскликнул он. – Было бы безумием давать в руки Беллами нити такого расследования. Этот человек – горький пьяница. К обеду он уже всегда пьян. Он вообще редко бывает трезв, если бывает. У него от виски произошло размягчение мозгов. Он ленив, некомпетентен и постоянно болтает. Через десять минут после того, как он получит такое задание, о нем будет известно всему свету, он будет болтать о нем во всеуслышание в каком-нибудь баре или клубе в Вест-энде. Идея поручить это дело Беллами бессмысленна – это невозможно!

Заместитель министра кивнул.

– Я прореагировал поначалу точно так же, – сказал он. – Боюсь, я выразил свое возмущение даже сильнее, чем вы. Но идея на самом деле вовсе недурна. Во всяком случае, Харбел хочет попробовать, а он – специалист по делам, связанным с утечкой информации. У него есть резонное объяснение тому, почему он считает нужным привлечь Беллами.

– Какое же? – поинтересовался Вэнинг.

Заместитель министра кротко улыбнулся Вэнингу.

– Вэнинг, Беллами – человек, которого они ищут. Харбел почти уверен, что Беллами, работая на пару с одним из ваших людей, организует утечку. Первую операцию он провел сам. Затем уволенный вами, он вступил в контакт с кем-то из сотрудников – может быть, с какой-нибудь легкомысленной дамой, говорят, он пользуется у них успехом, – и этот "кто-то", кто выполняет у вас сравнительно маловажную работу, снабжает Беллами сырьем. Остальное он делает сам.

Харбел вовсе не считает Беллами дураком. Напротив, он уверен, что тот весьма умен, что это – блестящий человек. Хотя спецуправление почти абсолютно полагается на своего человека, им нужна кое-какая дополнительная информация. Они считают, что таким образом смогут ее получить, что, если Беллами согласится расследовать дело и докладывать вам, он рано или поздно выдаст себя: его донесения неизбежно будут строиться так, чтобы отвести подозрения от себя, потому что на самом деле он – преступник и, естественно, знает это. А тот факт, что вы обратитесь к нему с подобным предложением, придаст ему уверенности в том, что он может водить нас за нос. Понимаете?