Михаил Серегин - Безбашенный всадник Страница 3

– У тебя просто богатая фантазия, дорогая, – успокаивающе начал было я. – Мы с тобой сегодня говорили о лошадях, ты устала от ходьбы, потом немного понервничала, вот она и сыграла с тобой такую шутку. Так что тебе это просто почудилось! Спи!

Я снова залез под одеяло, предвкушая, как сейчас наконец-то усну, но не успел я устроиться поудобнее, как Маруся опять начала меня тормошить:

– Саша! Да ты только послушай! Опять конский храп и ржание! Причем где-то совсем рядом с нами!

– Да не может этого быть! – от раздражения я даже сел на кровати. – Я понимаю, что ты грезишь прериями, поездками верхом и Морисом-мустангером, но убедительно тебя прошу: вернись с небес на землю! У нас тут ближнее Подмосковье, а не Арканзас с Техасом!

– Да ничего мне не чудится! – рассердилась жена. – Чем дрыхнуть, лучше бы сам послушал!

– Как раз дрыхнуть, как ты выразилась, ты мне и не даешь! – огрызнулся я и тут...

Тут я действительно очень явственно услышал цокот копыт и ржание коня.

– Что за чертовщина? – удивился я. – Откуда здесь лошади взяться?

– Ты не гадай, а пойди и посмотри! – сварливо посоветовала Маруся.

Поняв, что спорить бесполезно, да и интересно мне стало, что же такое происходит, я быстро оделся и вышел в сад, предварительно включив ночное освещение над крыльцом. Оглядевшись, я не нашел вокруг ничего интересного или подозрительного и вернулся в дом за фонариком, с которым решил выглянуть за калитку. Едва я вышел в разделявший дачи проезд, как мгновенно застыл, не веря своим глазам. Я зажмурился, помотал головой, чтобы отогнать наваждение, и снова посмотрел, потом я еще раз закрыл глаза и опять посмотрел. Нет! Это не было галлюцинацией! Это было на самом деле, и мне предстояло это что-то переварить и решить, как к этому относиться, потому что происходили вещи в нашем кооперативе по определению невозможные.

Дело в том, что одним из наших соседей по даче был молодой парень Максим Парамонов, которого мы с женой за излишне жизнерадостный характер звали между собой Мажором. Решив приобщить сына к прелестям жизни на природе, его отец купил ему участок по соседству со своим, и там был очень оперативно выстроен весьма приличный дом явно с расчетом на будущих внуков. И вот теперь у выходивших прямо на лес открытых ворот участка Максима нервно гарцевал белоснежный, грациозный и на диво ухоженный красавец-жеребец под седлом и с уздечкой, причем явно не из фермерского хозяйства, а чуть поодаль от него стоял огромный черный джип «Шевроле-Субурбана» с трейлером. Причем, несмотря на то что ворота Мажора были открыты, света в окнах его дома не было, да и вообще вокруг не было ни души – ни всадника на жеребце, ни водителя в джипе.

– Что за ерунда? – прошептал я себе под нос. Я бы еще понял, если бы воры приехали на какой-нибудь плюгавенькой машинешке, чтобы что-то вывезти отсюда... Хотя... Что можно украсть на даче у Максима? Нет! Это определенно не воры! Ведь этот джип даже без трейлера стоит больше, чем весь участок Мажора вместе с дачей! Но лошадь-то тут при чем? Подойти и выяснить, в чем дело? – задумался я и тут же решил: – Пожалуй, не стоит в это ввязываться – мало ли что там может твориться? Вдруг Мажор дал ключи какому-нибудь своему другу? – предположил я и сам же себе ответил: – Вряд ли! Не думаю, чтобы у этого не самого крутого, да и просто совсем не крутого парня могли быть такие друзья! Нет! Дело явно нечисто, и нужно немедленно позвонить Максиму! Или сразу в милицию? – гадал я, а потом определился: – Нет! Сначала Мажору! В конце концов, он хозяин, вот пусть и разбирается со своим хозяйством! Может быть, ларчик открывается совсем просто и я зря панику подниму!

Я быстро побежал на нашу дачу, где был тут же встречен естественным Марусиным вопросом:

– Ну, что там?

– Потом! – отмахнулся я, пытаясь вспомнить, куда положил вчера свой мобильник.

Отбиваясь от жены, я шарил в поисках телефона, который сумел обнаружить только после того, как Маруся позвонила мне на него со своего сотового и я по звуку определил, что почему-то положил его в ящик стола на кухне – не иначе как затмение на меня нашло!

– Да что случилось? – уже не на шутку встревожилась жена.

– Пошли, и сама все увидишь! – сказал я, чтобы не отвлекаться на разговоры.

Я бегом бросился обратно в сад, а Маруся, накинув куртку прямо поверх ночной рубашки, быстро пошла вслед за мной. Выскочив за калитку, я от неожиданности замер, потому что ни жеребца, ни страшного черного джипа с трейлером возле дачи Максима уже не было и даже ворота были закрыты.

– Ничего не понимаю! – помотал головой я.

– Может быть, ты мне все-таки скажешь, что произошло? – рассердилась Маруся.

Описав ей в двух словах все, что совсем недавно видел собственными глазами, я получил ответ:

– А тебе это все не показалось?

– До сих пор я галлюцинациями как-то не страдал! – огрызнулся я.

Я пошел к воротам дачи Мажора, чтобы посмотреть поближе, не осталось ли каких-нибудь следов, и, посветив фонариком на дорогу, нашел их.

– Вот! – я ткнул пальцем вниз. – Любуйся! Тут тебе и следы подков! Тут тебе и следы широких протекторов джипа! Тут тебе... Тьфу, черт! Чуть не наступил!

– Куда? – тут же спросила жена, которая до этого боязливо держалась у меня за спиной.

Вместо ответа я осветил кучу совсем свежего конского навоза.

– Вот! Продукты жизнедеятельности жеребца!

– А почему ты решил, что это лошадиный навоз? – удивилась она, брезгливо морщась.

– Потому что я, дорогая, заканчивал биофак! – назидательно сказал я. – И еще помню, что в отличие от коровьего навоза лепешками лошадиный имеет форму яблок и к тому же в нем всегда есть непереваренные ячменные зерна. Присмотрись, и ты сама увидишь!

– Спасибо! Предпочитаю поверить тебе на слово! – быстро ответила жена и задумчиво спросила: – Неужели это у какого-нибудь несчастного фермера коня увели?

– Сомневаюсь! – покачал головой я. – Местные колхозники наверняка позабыли, как того коня запрягать. Да и выглядел этот жеребец явно не как рабочая лошадь.

– Значит, зря мы Юричу не поверили, – сказала жена, кивая в сторону следов лошадиных подков. – Всадник все-таки был! – И спросила: – А лошадь была белая?

– Ну, белая! – нехотя подтвердил я. – Только при чем здесь Юрич? И к тому же он видел всадника на поле, а не на участке Мажора! И даже не возле него!

– Так чего же ты стоишь? – возмутилась Маруся. – Звони Максиму и выясняй, откуда у этой истории ноги растут!

Но сколько я ни набирал номер Мажора, получал в ответ только одно: «Абонент недоступен».

– Что мне, всю ночь ему звонить? – разозлился я. – Делать мне больше нечего! Мало ли куда он мог уехать? Вдруг там роуминга нет? Или он просто телефон отключил, чтобы ему не мешали?

– Ладно, пошли спать! – примирительным тоном сказала жена. – Завтра разберемся!

Глава 3

Маша. Пока тихая паника

Из-за того, что мы не выспались, завтракали мы поздно, и когда вышли в сад, чтобы заняться каждый своим делом, то есть я – грядками, а муж – сидеть на своем любимом стуле под деревом и морально поддерживать меня, то попали прямо в центр растревоженного улья. Оказывается, не один Сашка имел обыкновение слушать местную радиостанцию, и весть о побеге из Боровского психоневрологического диспансера двух больных еще вчера облетела весь наш поселок. Теперь же дачники активно обсуждали способы защиты от этих психов, причем попытки тех, кто вроде Сашки пытался образумить людей и доказать, что бояться нечего, тонули в возмущенном хоре людей, желавших знать, куда смотрит милиция и прочая власть. Кто-то предлагал установить на территории круглосуточное дежурство, другие – обратиться в охранное агентство, третьи рассчитывали на собственные силы и грозно потрясали вилами и мотыгами.

Наш сосед слева, Виктор Петрович Афонин, за глаза и вполне заслуженно именуемый нами Куркулем, был настроен очень решительно и обещал немедленно пристрелить этих буйнопомешанных, если они только сунутся в наш поселок.

– Виктор Петрович! – укоризненно говорил ему на это Сашка. – Во-первых, они не опасные, а во-вторых, неужели у вас поднимется рука застрелить несчастных людей только за то, что они за себя не отвечают? Это ведь убийство будет, и вам за это сидеть придется...

– Не придется! – уверенным тоном отвечал на это Афонин. – Я, между прочим, сам контуженный!

И это было чистой правдой, потому что Афонин был подполковником в отставке и ушел из армии по состоянию здоровья, после того как пострадал при неудачном взрыве во время учений.

– Тогда вам на многие-многие годы придется составить компанию им подобным, – вкрадчиво вещал Сашка. – Вас сочтут психически невменяемым и отправят на принудительное лечение!

– Ладно! – хмуро согласился Куркуль, словно величайшую милость оказывал. – Я ружье солью заряжу! Но безнаказанными их не оставлю!