Дональд Гамильтон - Ликвидаторы Страница 3

- Значит, Мартель, - задумчиво проговорил я. - А я-то думал, что после того берлинского дела он окончательно сошел со сцены. Ну-ка, Смитти, выведи мне его на экран.

Смитти заковылял в дальний конец комнаты и включил проектор. Он сильно хромал, потому что в свое время лишился обеих ступней. Их ему безжалостно отхватили некие жестокие господа, безуспешно пытавшиеся вытянуть из него интересовавшую их информацию. По ходу дела Смитти также лишился ещё кое-каких частей тела, а также был весь испещрен шрамами, и представлял собой не самое приятное зрелище.

После того, как Смитти выписался из больницы, Мак устроил его на работу в архив, ибо было совершенно очевидно, что для оперативной работы он больше непригоден. Однако, со стороны Мака, это отнюдь не было проявлением показного великодушая по отношению к работнику, лишившемуся здоровья на производстве. Выход на задание каждого из нас всякий раз предварялся обязательной аналитической работой с картотекой; а следовательно, всякий раз мы были обречены созерцать Смитти. Это было весьма действенным средством против необоснованного оптимизма и чрезмерной самоуверенности, ибо всем было хорошо известно о том, что в свое время Смитти ни в чем не уступал любому из нас. Просто однажды он утратил бдительность, и ему не повезло.

Фотография появилась на экране проектора, но лучше от этого, увы, не стала. Если уж снимок изначально отличается плохим качеством, то ему уже не поможет ничто, даже многократное увеличение - и, похоже, такие фокусы пока что не под силу даже телевизионщикам. Это была расплывчатая фотография, на которой был запечатлен некий мужчина, выходящий из машины, и, судя по тому, что изображение выпадало из фокуса, сделана она была с предельного расстояния скрытой камерой, которую неведомому фотографу, право же, не мешало бы предварительно закрепить на устойчивом штативе. Но вот надпись, расположенная под снимком, напротив, получилась четкой и лаконичной.

Мартель, - читал я, - Владимир. Рост 5 футов 11 дюймов, вес 190 фунтов, волосы черные, лоб широкий, брови густые, глаза карие, нос прямой, губы полные, подбородок волевой. Отпечатки пальцев на имя Мартеля в картотеке не значатся, но см. ниже. Владение оружием: пистолет - отлично, винтовка - плохо, нож и рукопашный бой - посредственно. В чрезмерном пристрастии к алкоголю замечен не был. Наркотики не употребляет. В гомосексуальных связях не замечен. В 1947 и 1050 гг. получал взыскания от своего руководства за проявление повышенного интереса к женщинам, следствием чего стало пренебрежение должностными обязанностями. Несет ответственность за гибель агента Фрэнсиса в Берлине в сентябре 1951. Далее сведения отсутствуют до февраля 1960, когда был замечен в Майами-Бич, где работал личным телохранителем у Доминика Риззи под именем Джек Фенн. По имеющейся информации в 1953 году под тем же именем проходил по уголовному делу (подробности и отпечатки пальцев - см. на обороте). Цель прикрытия не известна. Выполняемая миссия не известна. Местонахождение не известно. Приоритет - 1.

Выходит, его нашли и снова потеряли из виду; и кое-кто за это наверняка получил большой разнос от начальства. Я сосредоточенно разглядывал человека на экране. Значит, этот тип предпочитает вести ближний бой; не любит он, видите ли, стрелять из винтовки. И к тому же дамский угодник; но надо думать, специалист он все же классный, раз сумел до сих пор продержаться на этой работе несмотря на те два дурацких выговора. Ведь, как известно, его работадатели не питают особого расположения к агентам-бабникам.

- А кто такой Риззи? - спросил я.

- Его специализацией была в основном торговля наркотиками, - ответил Смитти, стоявший у меня за спиной. - Теперь он в тюрьме. Его арестовали в Апалачине, во время той знаменитой облавы на наших самых крутых мафиози.

- В результате чего, надо думать, мистер Мартель и лишился работы, предположил я. - Только вряд ли у него возникли проблемы с последующим трудоустройством. Судя по тому, что здесь написано, последние семь-восемь лет он старательно создавал себе прикрытие, подвизаясь на этом поприще в качестве гангстера-телохранителя. - Хмурясь, я продолжал вглядываться в расплывчатое изображение на экране. - Специалист высокого класса, это у него не отнимешь. И лучшего кандидата на роль наемного убийцы нашим доморощенным мафиози уж точно не сыскать. Так что, будем надеяться, то там его ценят и уважают. Вот только не ясно, на кой черт ему понадобилось изображать из себя уличного бандита.

- Нашему начальнику не дает покоя этот же самый вопрос, - заметил Смитти. - Он уже довольно долго таскает с собой такую же фотографию и время от времени поглядывает на нее. Надо думать, для вдохновения.

- Еще что-нибудь? - спросил я. - Больше на него у тебя ничего нет?

- Нет, но по неподтвержденным сведениям, занесенным вот сюда, в главное досье, Мартеля недавно видели в Рино, где он якобы работает на некоего Фредерикса, главаря местной банды. Тут написано, что в настоящее время идет проверка достоверности данной информации.

Я снова, на этот раз с явным неудовольствием, уставился на экран. Так вот почему Мак направил в Неваду неопытного новичка и теперь просил меня прикрыть его в случае необходимости. А значит, это будет одна из тех дурацких ситуаций, когда человеку приходится пребывать в постоянном напряжении и состоянии повышенной готовности лишь потому, что ему выпало оказаться поблизости. От вас вроде бы не требуется никаких специальных действий, но только можете не сомневаться, что телефон зазвонит именно в тот момент, когда вы собираетесь выключить свет и поскорее забраться в постель, где уже дожидается любимая женщина.

Хотя на этот раз никакой женщины у меня на примете не было - кроме одной, да и та все равно уже была замужем за другим, и, судя по всему, крайне серьезно относилась к своим брачным обязательствам. Как, впрочем, и ко всему остальному.

Глава 3

К западу от Рино простирается обширный горный массив, который в свое время нередко становился труднопреодолимой преградой на пути у многочисленных переселенцев, в том числе и у так называемой группы под руководством Доннера, не сумевшей пробраться через снега и зазимовавшей в горах. Когда у них закончились запасы пищи, и люди начали умирать от голода, то оставшиеся в живых стали каннибалами. Впоследствии близ перевала, названного в их честь, им ещё и памятник поставили. Что ж, возможно, они этого и заслужили, но все-таки, на мой взгляд, это довольно несправедливо по отношению к другим, лучше организованным и экипированным переселенцам, которые сумели пройти тот же путь, придерживаясь куда более традиционного рациона, а потому упустили великолепную возможность увековечить свои имена в камне или бронзе - не помню точно, из какого материала был сделан тот памятник.

Много лет назад мне уже довелось побывать в этих горах, но на этот раз мой путь пролегал по просторам предгорий. Когда я, наконец, добрался до поселка Миддл-Форк, центром светской и культурной жизни которого был магазинчик, торговавший всякой всячиной, во дворе которого находилась бензоколонка, часы показывали уже три часа пополудни. Там мне предложили выпить стаканчик газировки и доходчиво объяснили, куда ехать дальше, заверив, что дорогу я найду в два счета, и что заблудиться здесь попросту невозможно; после непродолжительного отдыха я снова отправился в путь через холмы предгорий.

Узкая, извилистая дорога взбиралась вверх по склону, причем, рытвины, ухабы и хлипкие с виду мостики были неотъемлемой частью пейзажа. Временами она раздваивалась, образуя развилки. Иногда там стояли указатели, перечислявшие, куда и по какой дороге можно попасть, и среди прочих объектов на них значилось и название того ранчо, куда я держал путь. Когда же никаких указателей не было, то я просто ехал наугад, выбирая дорогу при помощи жребия, подбрасывая монетку. И это меня вполне устраивало. Я был совершенно свободен, оказавшись за тысячи миль и от Вашингтона, и от седовласого джентльмена за письменным столом, и от картотеки, забитой фотографиями нехороших людей, при возможной встрече с которыми мне надлежало действовать в зависимости от обстановки по собственному усмотрению.

Старенький крытый грузовичок исправно катился вперед по пустынным, безлюдным просторам; так что даже если я и заблужусь, то, в конце концов, всегда смогу остановиться и разогреть на походной керосинке жестяную банку с консервированной фасолью. А потом заберусь в спальный мешок, переночую в кузове, под жестяным тентом, надежно защищающим от непогоды, а утром отправлюсь дальше.

Ворота, которыми был обозначен въезд на земли ранчо, возникли на дороге передо мной совершенно неожиданно. Это была покосившаяся деревянная арка, состоявшая из двух вкопанных в землю столбов и водруженной на них длинного деревянного бруса, слегка прогнувшегося посредине, как это обычно бывает с деревянными балками, довольно долгое время пролежавшими на двух опорах. На перекладине был вырезан рисунок тавра "Дабл-Л", и, видимо, специально для особо непонятливых дана расшифровка: РАНЧО "ДАБЛ-Л". На одном из стобов была также прибита обшарпанная металлическая табличка поменьше: Гости.