Даниил Клугер - Убийственный маскарад Страница 3

Ожил крохотный наушник, прикрепленный за ухом. Голос Маркина, точно так же изнывавшего от скуки у наружной двери виллы, сообщил:

- Натан, к вам двигаются очередные гости. Ребята превзошли сами себя. Умрешь со смеху.

- Хорошо, если со смеху, - буркнул в микрофон Розовски. Через несколько мгновений во дворе действительно появилась весьма экзотическая процессия. Она сразу привлекла внимание всех, кто уже находился внутри. Даже обезьяний джаз на мгновение смолк, а потом спонтанно заиграл нечто торжественное - чуть ли не "Интернационал".

Картина была впечатляющей. Под громкую музыку во двор медленно вошли четверо высоких мужчин в масках и нарядах, долженствующих, как решил Натаниэль, изображать одеяния китайских мандаринов. На плечах они несли носилки с балдахином. Под балдахином на расшитых золотом подушках неподвижно сидел некто в золоченом халате, расшитом драконами. Его лицо, так же, как и лица носильщиков прикрывала маска. Желтая, с узкими прорезями глаз и высокомерно изогнутыми тонкими губами. Рука в желтой перчатке небрежно держала раскрытый веер. С трех сторон его прикрывали небесно-голубого цвета шторки. Передняя шторка была отдернута.

Танцы прекратились, оркестр затих. Послышались восхищенные возгласы, аплодисменты. Аркадий Смирнов, откуда-то вынырнувший в центр двора и обряженный в маскарадный костюм какого-то фантастического императора, поспешил к вошедшим, отвесил шутливый поклон и пригласил чувствовать себя, как дома. После этого носильщики прошли в центр большого зала, молча поставили носилки с "богдыханом" и так же молча удалились. Аркадий махнул рукой музыкантам, те вновь перешли на танцевальную музыку, и вокруг странной фигуры, восседавшей под балдахином, закружились танцующие.

Розовски вздохнул, покачал головой. "Клоуны..." Все это казалось ему по меньшей мере безвкусным. Но, в конце концов, не его это дело. Он приглашен для того, чтобы ходить с озабоченной физиономией и время от времени что-то невразумительно бормотать в микрофон.

Орангутанги закончили терзать свои электронные погремушки и вдруг так пронзительно выдали импровизацию на тему гершвиновской Summertime, что Натаниэль немедленно забыл обо всем, включая паланкин, драконов и " императора". Стоял и слушал, раскрыв рот, фантастические гитарные пассажи, шедшие в совершенно неожиданном дуэте с саксофоном.

Кто-то тронул его за локоть. Это вновь была хозяйка виллы.

- Вам не скучно? - спросила она. - Хотите выпить?

- Я ведь на службе, - напомнил Натаниэль, несколько раздосадованный тем, что ему не дали дослушать любимую мелодию.

- Бросьте, это же фикция. Кого охранять? От кого? - Виктория пренебрежительно взмахнула рукой, в которой держала бокал с шампанским. " Да она здорово опьянела", - с непонятным смущением подумал Розовски.

- Все это полная ерунда, - сказала вдруг госпожа Смирнова, приходя в мрачное настроение. - Бал, маскарад, гости. На кой черт все это было нужно Аркашке? Спятил совсем... Я спрашиваю: что еще за праздник? Смеется. Я, говорит, такое провернул. Завтра скажу - обалдеешь... - она вздохнула. - Ладно, не хотите пить - не пейте. Пойду я.

Натаниэль еще пару раз обошел зал, стараясь не столкнуться ни с кем из веселящихся гостей. Вышел на крыльцо-веранду, где в полном одиночестве маялся Маркин. Сюда почти не доносились ни звуки музыки, ни непрестанный говор многих голосов, от которого у Натаниэля уже начинала кружиться голова. На крыльце у него тоже закружилась голова - но уже от сильного аромата цветущего дерева с огненно-красными кистями вместо листьев. Во внутреннем дворе, превращенном на сегодняшнюю ночь волею хозяев в бальный зал, цветочный аромат почти не чувствовался. Непонятно почему.

Натаниэль скучающе посмотрел в темное небо с яркими огоньками звезд. Механически отметил перевернутую дубльвэ Кассиопеи, ковш Большой Медведицы над горизонтом. И конечно, любимое свое созвездие - Орион. Почему любимое, он не знал. Проверив таким образом память на школьный курс астрономии, Натаниэль отвел взгляд от далеких звезд.

- Ну что? - спросил он Маркина. - Как тут дела? Никто не покушался на честь и достоинство нашего нанимателя? Дай-ка сигарету.

- Опять? - спросил Маркин.

- Что - опять? Ах да, - вспомнил Розовски, - ты же у нас куришь трубку. Ну, извини. У шефа память дырявая. Бывает.

- Если бы только память, - проворчал Маркин.

- А что еще?

- По-моему, и карман у тебя тоже дырявый.

- Потому мы с тобой и торчим здесь, - напомнил Натаниэль. - Чтобы залатать этот карман... - он посмотрел на часы. - Ч-черт, еще три часа тут болтаться. Может, сходишь туда? Пугнешь гостей. Посмотришь на них суровым взглядом. Постоишь под пальмой. Там красивые пальмы растут у эстрады. Две штуки. И лианы с китайскими фонариками. А? А начальник подышит свежим воздухом. Между прочим, по двору гуляет парочка совершенно натуральных депутатов. Они, по-моему, от русского размаха немножко обалдели.

- Что за депутаты? - поинтересовался Маркин.

- Я видел Яакова Арци и Шмуэля Гордона. А вот журналистов, на которых наш друг рассчитывал, по-моему, нет. Хотя черт их разберет, в масках-то... Ладно, - он вздохнул. - Похоже, у тебя не появилось желание туда идти. Придется мне.

Носилки с балдахином все еще стояли посередине овального двора, и " китайский богдыхан" с веером в руке сидел на подушках в прежней позе. " Крепкий мужичок, - одобрительно подумал Натаниэль. - Даже не шелохнется." Он остановился напротив паланкина и вежливо поинтересовался:

- Не надоело? Может, выйдем покурим? Опрокинем по рюмочке.

"Китаец" не ответил.

- Как угодно, - Розовски махнул рукой и двинулся дальше.

Время никак не желало сокращаться. Застыло, хоть тресни. Только далеко за полночь музыканты начали делать все большие перерывы между танцами, а число гостей постепенно сократилось. Ближе к трем часам во дворе осталось не более десятка, - плюс официант и бармен.

А в самом центре так и стояли носилки с невозмутимым "китайцем".

"Похоже, беднягу забыли", - подумал Розовски. Он собрался подойти ближе и предложить вызвать такси, раз уж носильщики благополучно разъехались.

Его опередила хозяйка.

- Прикажете подавать карету, сударь? - шутливо спросила Виктория. Гость не ответил.

Его неподвижность вдруг показалась Натаниэлю странной и даже пугающей. Он быстро отстранил Смирнову и осторожно взял "богдыхана" за плечо. От его движения "китаец" завалился назад, голова упала набок.

Розовски сорвал желтую маску и отступил на шаг. Какая-то женщина (Натаниэль почему-то был уверен, что не хозяйка) истерически закричала.

Из-под маски глазам немногих, еще не успевших покинуть роскошную виллу Аркадия Смирнова, предстало искаженное судорожной гримасой лицо самого хозяина.

2.

Если Натаниэлю чего-нибудь хотелось меньше, чем вообще находится в этом дворе и в это время, так это чтобы полицейский наряд возглавлял его старый друг, бывший сослуживец и подчиненный старший инспектор Ронен Алон.

Врач, прибывший на скорой, после короткого осмотра, сообщил о необходимости известить полицию. На вопрос Натаниэля о причинах смерти врач почесал в затылке. Он был молод, лет двадцати пяти-двадцати семи. Видимо, совсем недавно окончил университет и еще не привык обрывать любопытствующих и смотреть сквозь собеседника.

- Черт его знает... - в его голосе звучало некоторое сомнение. Похоже на смерть от удушья. Так что симптомы очень похожи на отравление каким-нибудь цианидом... - врач покосился на лежащий у руки покойника бокал с остатками темной жидкости. Натаниэль тоже посмотрел туда, подошел ближе, присел на корточки. Вынул из кармана пачку бумажных салфеток, вытащил одну. Обернул ею бокал, осторожно поднял. Принюхался. Повернулся к врачу и покачал головой.

- Никакого запаха, - он осторожно положил бокал на место и поднялся. Это не синильная кислота. И вообще, не цианид.

- Но симптомы похожи, - повторил врач. - Не знаю, не знаю... Все-таки, в таких сомнительных случаях следует извещать полицию.

Розовски кивнул и отошел в сторону. Картина действительно была похожа на отравление. В самый неподходящий момент и в самом неподходящем месте.

Чудес на свете не бывает. Вернее бывают - малоприятные. Так что спустя четверть часа, перед мрачным сыщиком стоял не менее мрачный инспектор полиции.

- О Господи... - пробормотал Натаниэль. - Ты что - специально выбираешь время дежурства?

- То же самое я хотел бы спросить у тебя, - язвительно заметил инспектор Ронен Алон. - Ты не мог бы находить покойников в другие дни? Например, когда я отдыхаю или в отпуске?

Они представляли собою комичную пору - рослый, чуть грузный Розовски и невысокий поджарый Алон. Когда-то служили вместе и были, что называется, не разлей вода. Уход старшего друга и начальника из полиции в частный сыск вспыльчивый Алон воспринял как смертельное оскорбление. И если прочие бывшие коллеги просто перенесли на Натаниэля общую профессиональную неприязнь полицейских к частным детективам, то у Ронена в груди в течение всех этих лет горела незаживающая рана, вызванная таким предательством.