Алексей Макеев - Надежней кляпа только пуля Страница 3

Стас, тоже поглазев по сторонам, обратил внимание на ажурную арку, которая крутой дугой изгибалась над верхним краем ворот. Затейливые завитки металлических букв, идущих по арке, извещали: «Пансионат „Гайавата“.

— Это что еще за Гай-а-ва-та? — удивленно прочел он по слогам. — Что это за ерундень?

— Герой индейского эпоса, — пояснил Лев. — Ну, это он у них — как у нас былинные герои. Он там и самый могучий, и смекалистый, и вещи у него есть волшебные. Вот как у нас в сказках — семимильные сапоги-скороходы, а у индейцев — скоростные спецмокасины.

— Лева, я всегда был уверен, что твоя эрудиция — не для средних умов. Но знать про этого Га-ва-вату… — ну, в общем, ты понял — даже для тебя как-то уж слишком! — Стас с наигранным восхищением по-восточному зацокал языком. — О! Похоже, нас заметили.

Он указал на приоткрывшуюся железную дверь в стене справа от ворот, из-за которой выглянул охранник в черной униформе.

— Вы к кому? — хмуро спросил он, выжидающе глядя на прибывших.

— Полковник Гуров, Главное управление уголовного розыска. — Лев подошел к двери и показал охраннику удостоверение.

— Полковник Крячко. — Стас тоже продемонстрировал свой документ.

— А! — Явив на лице выражение сообразительности, охранник закивал. — Вас уже ждут. Проходите, пожалуйста. Машину, если хотите, можно припарковать здесь на территории, на стоянке служебного транспорта.

Он за дверью нажал на кнопку, что-то щелкнуло, где-то загудел электромотор — и створки ворот медленно распахнулись. Гуров шагнул вслед за охранником внутрь проходной — просторной, светлой, отделанной декоративными породами дерева. За стеклянной перегородкой сидел еще один охранник, помоложе. За его спиной виднелась приоткрытая дверь, из-за которой доносился гомон мужских голосов и неспешно тянулись клубы табачного дыма.

— Дим, проводи этих господ к Эдуарду Вениаминовичу, — распорядился хмурый охранник.

— Прошу! — Выйдя из-за перегородки, Дмитрий изобразил жест гостеприимства.

Шагая по широкой, вымощенной фигурной плиткой площадке, на которой стояло около десятка новеньких машин, преимущественно иномарок, Гуров внимательно смотрел по сторонам, оценивая обстановку. Даже на первый взгляд было видно, что территория пансионата охватывает не менее десятка гектаров. От паркинга личных авто персонала в глубь территории вела достаточно широкая дорога, по обеим сторонам которой пышно зеленели кипарисы и туи. Саму площадку обрамляли клумбы, засаженные всевозможными экзотическими цветами.

Метрах в ста от ворот на пригорке красовалось высокое двухэтажное здание, возведенное в некогда популярном стиле ампир. Его средняя часть, украшенная колоннами, более высокая, чем примыкающие с боков крылья, судя по всему, была административной. В длинных крыльях, вероятнее всего, располагались жилые помещения и подсобные службы. Сбоку, за деревьями, виднелись хозяйственные постройки. На широком, открытом пространстве справа от здания, судя по всему, спортплощадке, было множество стационарных спортивных снарядов — турников, брусьев, трапеций и каких-то конструкций не очень привычных форм и расцветок, что говорило об их зарубежном происхождении.

Слева, на лугу, стояло более десятка непонятных конусообразных сооружений, похожих на чукотские чумы. Они образовывали круг, в центре которого стояло такое же сооружение, только более высокое. Между сооружениями дымились костры и сновали мальчишеские фигурки, одетые — что было заметно даже издалека — по всем канонам древней индейской моды: в кожаные штаны с бахромой, кожаные, расшитые безрукавки и головные уборы из бело-коричневых полосатых перьев.

— Вигвамы? — лаконично поинтересовался Гуров.

— Ну да… — кивнул Дмитрий. — Сегодня у пацанов занятия по метанию томагавка. Пару дней назад стреляли из лука. А еще до этого проходили подготовку по верховой езде.

— А у вас что, есть и своя конюшня? — оживился Крячко, неравнодушный к лошадям.

— Нет, — флегматично ответствовал охранник, — на время подготовки арендуется ипподром.

— В общем, я так понял, ваш пансионат задуман как стоянка индейского племени? — утвердительно спросил Гуров.

— Да, года уже три идет эта игра. Ничего, ребятишкам нравится. — Дмитрий неопределенно пожал плечами. — Но, кстати, индейцами с ходу тут никто не становится. Новички живут исключительно в благоустроенных помещениях. Вначале они неделю-две проходят предварительную подготовку, потом — ритуал инициации…

— Ини… Чего-чего?.. — Стас наморщил лоб.

— Посвящения, — пояснил Гуров. — Надеюсь, ритуал инициации в себя не включает какого-нибудь обрезания или глотания живых лягушек?

— Ну что вы! — рассмеялся Дмитрий. — Это как бы экзамен по всяким индейским искусствам — попасть из лука в мишень, накинуть лассо на вбитый колышек, кинуть томагавк не менее чем на пятнадцать метров и так далее. Прошедшему инициацию дается особое, индейское имя, там, «Серый Волк» или «Бурый Медведь»… Он имеет право носить индейскую одежду, свою, особую раскраску лица и жить в одном из вигвамов.

— Ночью-то там не мерзнут? — сочувственно поинтересовался Крячко.

— А чего мерзнуть? — Охранник снисходительно улыбнулся. — Пол застелен овчинами, под которыми толстенная войлочная кошма. А под кошмой в землю вкопаны специальные низковольтные обогреватели. Это не считая особых, походных постельных принадлежностей, где спальный мешок из гагачьего пуха — вещь обычная.

— Ну и питание у них, я так понимаю, не из одних сухарей? — снова спросил Гуров.

— Ну-у-у!.. — Дмитрий залился безудержным смехом. — Скажете тоже — сухарей… Да у них рациончик такой, что не во всяком ресторане увидишь в меню. Питание класса люкс.

— Тогда совсем непонятно… — Гуров развел руками, — Раз тут так хорошо, то как же могло случиться, что один из отдыхающих ударился в бега?

Улыбка тут же исчезла с лица Дмитрия, сменившись на тягостную озабоченность.

— Да, в принципе, я сам об этом мало что знаю, — неохотно признался он. — Вы лучше спросите об этом у нашего директора. Кстати, мы уже почти пришли, — указал он на входную дверь, виднеющуюся между колоннами.

В этот момент на лугу раздался хор воинственных кличей. Гуров и Крячко оглянулись и увидели «индейцев», которые, потрясая томагавками, устроили вокруг костра, взметнувшего высоко в небо столб пламени, какую-то ритуальную пляску.

— Да, не скучно тут у вас, — усмехнулся Гуров, поднимаясь по каменным ступеням.

— Вы правы… — грустно вздохнул охранник. — У нас не заскучаешь. Из-за чего тут и текучка. Даже зарплата людей не держит.

— Текучка?! — изумился Станислав. — А я-то думал, что сюда только по великому блату устроиться можно.

— По блату — да… — стараясь говорить потише, согласился Дмитрий. — Но попробуй, поработай, если среди этих «гавриков» иногда такие звереныши встречаются… Если чем-то не угодил, могут исподтишка облить краской одежду, машину, а то и запустить камнем в голову. До меня тут работал парень, так, говорят, до сих пор лежит в больнице. А что удивляться? У их предков денег — как у дурака махорки. Могут купить все, что угодно. И суд, и милиц… гм-гм… ну, в общем, все и везде у них схвачено, за все заплачено.

— Ну а тот, что исчез, тоже из злыдней? — поинтересовался Лев.

— Нет, этот был мальчонка неплохой. — Дмитрий изобразил мину безусловного одобрения. — Такой уважительный, дисциплинированный, неизбалованный… Если честно, то он вообще не был похож на миллионерского сынка. Пацаны, в принципе, его уважали и с ним считались. Но он все равно, вот не знаю почему, был среди них как белая ворона. Ну, понятное дело — американец! Вырос-то он в Штатах. У них, говорят, и миллионеры могут ходить по улице в драных джинсах. Не то, что у нас: чуть подзажирел — все остальные для него отстой и быдло. Эх, что ж это я разболтался?! Мне пора на свой пост, — кивнув на прощание, Дмитрий торопливо зашагал к проходной.

Распахнув полированную тяжелую дубовую дверь, сработанную хорошим краснодеревщиком, опера вошли в высокий, просторный холл, напоминающий какую-нибудь графскую гостиную. Под сводчатым, украшенным лепниной потолком висела большущая, чуточку аляповатая люстра, какие когда-то имели обыкновение вешать на столичных железнодорожных вокзалах. В углу темнел окруженный кованой решеткой зев камина, на второй этаж вела беломраморная лестница с перилами из дорогого дерева, украшенная резьбой и литыми фигурными бляхами из начищенной бронзы. Мрамор, мозаика, позолота, витражи, зеркала в роскошных рамах, ковры, дорогая мебель — все это выглядело несколько кричащим и даже крикливым. По холлу, протирая подоконники и карнизы, огромные вазы, установленные по углам справа и слева от входа, в форменной спецодежде ходила женщина средних лет.