Шарль Эксбрайя - Овернские влюбленные Страница 3

После того как старший клерк упомянул, что дело «Мура-Пижон» передано для изучения Франсуа Лепито, нотариус с улыбкой подошел к молодому человеку.

— Придется вам поднапрячься, юноша. Все эти наследники, устав от грызни, теперь-то уж не замедлят согласиться на наши предложения.

— Досье будет скоро готово, мэтр.

— Прошу вас… э-э-э… отнеситесь к делу повнимательнее, — и, немного поколебавшись и слегка понизив голос, нотариус добавил: — Я говорю это потому, Франсуа, что в последнее время, мне кажется, вы немного рассеянны… Я, конечно, понимаю — на дворе весна, а в вашем возрасте в это время больше тянет преследовать нимф и дриад, которые, наверное, все еще прячутся в наших лесах, чем заниматься тяжбами этих склочников.

— Благодаря этим склочникам мы и зарабатываем на жизнь! — резко оборвал брата мсье Дезире.

— Разумеется… Так я могу положиться на вас, Франсуа?

— Да, мэтр.

Нотариус собрался уходить, как вдруг его брат счел нужным добавить:

— Поверьте, мсье Лепито, ничто не принесет вам такого покоя, такого душевного равновесия, как изучение Права. Со своей стороны я был бы счастлив видеть, что вы посвящаете ему все свое время, а не лезете туда, где вам совершенно нечего делать.

Эти слова и особенно тон, каким они были произнесены, заставили всех притихнуть и с затаенным любопытством воззриться на «Мсье Старшего». Только задиристый, как молодой петушок, Франсуа возмутился:

— Я, кажется, не совсем уловил, на что вы намекаете, мсье?

— Знайте, молодой человек, я никогда и ни на что не намекаю! Я всегда говорю то, что я говорю, ни больше и ни меньше, нравится это кому-либо или нет. А кроме того, я попросил бы вас вспомнить о своем положении в этом доме и говорить со мной другим тоном!

— Но послушай, Дезире… — вмешался нотариус.

— Оставь меня в покое! Мы с мсье Лепито отлично поняли друг друга. Не так ли, мсье Лепито?

Тут только до Франсуа дошло, что «Мсье Старший» мог проведать о его записках Соне. Эта мысль пронзила его, и он просто оцепенел от страха.

— Я… я уверяю вас, что…

— Так вот! В следующий раз я поставлю все точки над i! Но в ваших же интересах, чтобы этого не произошло!

Нотариус с трудом утащил брата из конторы и, едва они оказались за дверью, воскликнул:

— Я совершенно не понимаю, за что ты устроил ему такую выволочку, Дезире!

— Да ты просто убил бы меня, если б хоть что-нибудь когда-нибудь заметил!

— Ладно-ладно, поди узнал, что у Франсуа есть подружка. И что с того? Он еще молод, разве нет? Не все же такие, как ты!

Мсье Дезире с состраданием поглядел на брата.

— Мой бедный Альбер, порой ты бываешь глуп… ну просто до умиления.

— Я запрещаю тебе…

— Отвяжись! В отличие от тебя мне надо работать!

И, повернувшись на каблуках, «Мсье Старший» проследовал в свой кабинет.

После ухода хозяев оставшиеся принялись обсуждать выпад мсье Дезире. Мадемуазель Мулезан громко возмущалась, что с клерком публично разговаривают столь резким тоном. «Да-а, теперь не то, что раньше, — философски заметил мсье Вермель, — добрые отношения между хозяевами и нами, увы, уходят в прошлое безвозвратно». Ремуйе очень заинтересовала причина разноса. И только Франсуа, испуганно помалкивал. У него не было никакого желания откровенничать. Заметив эту растерянность молодого коллеги, старший клерк немедленно поспешил на помощь.

— Не отчаивайтесь, старина… Мсье Дезире всегда готов отделать человека… Да еще помешан на морали — другого такого чистоплюя навряд ли найдешь. Полагаю, пронюхал о какой-то вашей интрижке… а, приятель?

— Да что вы, какая еще интрижка?!

Франсуа говорил вполне искренне. Ему бы и в голову никогда не пришло назвать подобным пошлым словом то исключительное, божественное чувство, которое влекло его к Соне Парнак. Антуан пожал плечами.

— В конце концов это ваше дело! Во всяком случае, никто не имеет права соваться в вашу личную жизнь! А кстати, подите-ка погуляйте немного, это вас успокоит. Заодно отнесите досье Мулиэрна мэтру Живровалю, он как раз просил его прислать. А дело «Мура-Пижон» дайте-ка мне, я его малость приведу в порядок.

Обрадовавшись, Франсуа живо собрал бумаги, кое-как запихал их в папку и протянул ее Ремуйе. В этот момент из папки вывалилась фотография Мишель Парнак. Практически тут же три пары округлившихся от удивления губ издали громкое «О-о-о!»

— Так вот где собака зарыта! — ухмыльнулся довольный Антуан.

Слегка смущенный Лепито подхватил это чертово фото.

— О чем это вы еще? — пробормотал он.

— Как о чем? Да ведь мсье-то выступал потому, что не хотел, чтоб вы обхаживали племянницу!

— А я ее и не обхаживаю!

— Ну конечно, вы совершенно ни при чем — вот только фото! Не крали ж вы его, а?

— Да нет, конечно…

— Малышка Мишель… — умиленно вздохнула мадемуазель Мулезан.

— А мальчуган неглуп… Конечно, в наше время люди были щепетильнее, — кило-сладким голосом начал было Вермель.

Но тут Ремуйе встал, обнял Лепито за плечи и вывел за дверь.

— Не слушайте этих старых идиотов… Я вполне вас понимаю, будь я помоложе, сам не отказался бы приударить… У мэтра Парнака нет сына, стало быть, зять, знающий наше дело, вполне может прийтись ко двору… Даю только добрый совет: нужно как можно скорее получить диплом. Это ключик к богатству и любви. С мсье Дезире поосторожнее: этот тип все видит!

Франсуа хотел было уверить коллегу, что между ним и Мишель ничего нет, но, подумав, вовремя смекнул, что заблуждение Антуана и всех прочих, особенно мсье Дезире, очень кстати, а потому и не стал спорить.

Возвращаясь от мэтра Живроваля, Лепито решил немного прогуляться по берегу реки. Хорошо было Франсуа в одиночестве мечтать о Соне, не опасаясь любопытных и подозрительных глаз… Так он и бродил, совершенно не замечая никого вокруг, пока не услышал звонкий голосок:

— Франсуа! Постойте же!

Молодой человек обернулся и увидел, что к нему бежит Мишель Парнак. Ну вот только этого ему и не хватало! Если об этой встрече станет известно мсье Дезире, то теперь-то уж наверняка он незамедлительно попросит молодого клерка перенести свои немногочисленные познания в другую контору. Видимо, эти опасения так явственно проступили на лице Лепито, что девушка невольно остановилась и воскликнула:

— Ну и личико сегодня у вас! Что стряслось-то?

— Да ничего… А что, по-вашему, со мной могло случиться?

— Откуда же мне знать?

— Да, кстати… Признайтесь, Мишель, вам не стыдно?

— Стыдно? Это еще почему?

— Посмотрите-ка, можно подумать, что это не вы сунули свой снимок в досье «Мура-Пижон»?

Девушка лукаво рассмеялась.

— Я думала, что вам быстро надоест смотреть эти бумажки и приятно будет обнаружить мое фото между страницами.

— Не об этом же речь!

— Как раз об этом, Франсуа! Вы же знаете — я люблю вас!

— Не смейте произносить слова, смысл которых вам неизвестен!

— Послушайте, Франсуа, уж не считаете ли вы меня слабоумной? Можно подумать, что и в двадцать лет я продолжаю считать, будто детей находят в капусте?

— Тс-с, что это вы кричите! Нас же могут услышать…

— Вот еще, да пусть все знают, что я люблю вас!

— Ах, боже мой, но зачем же вы преследуете меня?

— Какой непонятливый — да потому что я вас люблю, люблю!

«Экая бестолочь», — подумал про себя Франсуа и сказал:

— Но в конце концов должна же быть какая-то причина?

Мишель отступила на шаг, склонила голову набок и внимательно лукавыми глазами оглядела его с ног до головы.

— При-чи-на?! — протянула она насмешливо. — Причина в том, что вы похожи на пингвина…

— А я и не знал, что вы питаете особую слабость к водоплавающим.

— Ну раз они похожи на вас…

— Вы что, издеваетесь надо мной?

К ужасу Франсуа, девушка взяла его под руку. Если они встретят хоть одного знакомого, об этом узнают не только братья Парнак (о том, что тогда произойдет, лучше вообще не думать), но еще и Соня решит, что он ее обманывает.

— Франсуа… почему вы не хотите меня полюбить?

— Но я очень люблю вас, Мишель.

— На черта мне такая любовь? Ну что вам во мне не нравится? Посмотрите, я совсем не плохо сложена!

— Ну я прошу вас… на эту тему…

— А что тут особенного? У нас, как и у всех, будет брачная ночь, разве нет? И я предупреждаю, что вам не грозит разочарование, вот и все! Что вас так удивило? А может быть, вы ханжа?

— Нет, нисколько, но знаете ли… как-то не принято…

— Я умираю со смеху от этих ваших приличий! Мой папа тоже считал, что как только переспал с женщиной, так уже и обязан жениться — вот и приволок сюда эту шлюху!

— О, как вы можете так… говорить о мадам Парнак!

— Да просто потому, что она шлюха, черт возьми! — невозмутимо ответила Мишель.

— О!

— Вы так поражены? Бедненький, только вам это неизвестно! — А ну-ка поглядите мне в глаза!

Мишель притянула молодого человека за плечи и впилась в него подозрительным взглядом.