Линда Фэйрстайн - Прямое попадание Страница 3

Потом я сушила полотенцем волосы и снова прослушивала сообщение Джейка. Я улыбалась, представляя, что он говорил между обрывками фраз, зажеванных плохой спутниковой связью. Надо позвонить лучшей подруге Нине и рассказать про звонок Джейка. Я заранее знала, что она ответит:

– Что толку в приятеле, который находится за полмира от тебя? Ведь нужно, чтобы он был рядом и обнял тебя именно сейчас.

Возможно, я все-таки позвоню ей завтра. Действительно, Джейк нужен мне именно сейчас, но я справлялась с призраками жертв вот уже более десяти лет. Все-таки намного чаще я имела дело с женщинами, оставшимися в живых после нападения и выходящими победительницами из зала суда. Но загубленная человеческая жизнь – очень жестокое зрелище, особенно если жертва была так же молода, как я, и так же полна надежд. Ей бы еще жить да жить. Хуже всего, что ничего не изменишь.

Я тряхнула еще влажными волосами и посмотрела на часы. В Китае уже утро завтрашнего дня. Я понятия не имела, где сейчас Джейк, и у меня не было телефона его заграничного офиса, чтобы перезвонить. Как жаль, что его нет рядом! Эту ночь совсем не хотелось проводить в одиночестве.

Разболелась голова, и в животе урчало от голода. Я нажала на кнопку телефона, где был забит номер закусочной на углу, чтобы заказать бутерброд с индейкой. Я не могу успокоить душу, но, по крайней мере, умиротворю тело.

– Извините, Алекс. Сейчас почти десять, – ответила Клер, продавщица. – Мы закрываемся.

Я никогда не готовила дома, поэтому знала, что в холодильнике пусто. В кладовке стояли консервы с супом, но было слишком жарко, чтобы мысль о горячем супе показалась привлекательной. Я положила в стакан несколько кубиков льда, прошла в столовую и налила виски. На прикроватной тумбочке ждал детективный роман. Однако воспоминания о трупе отвратили меня от чтения подобного жанра на несколько недель вперед. Джейк оставил томик Генри Джеймса с загнутыми уголками страниц. Возможно, стоит почитать эту книжку, вместо того чтобы безуспешно пытаться заснуть.

Я не стала включать свет и села на диван с бокалом в руке. Я смотрела на город. Тихая музыка из проигрывателя ненадолго отвлекла, пока Линда Рондштадт не запела про голодных женщин с Рю-Морг-авеню. И снова перед глазами возникла убитая женщина, распятая на лестнице посреди загаженного берега.

Резкий звонок телефона заставил меня вздрогнуть. Я подняла трубку на третьем гудке.

– Похоже, для разнообразия ты рада меня слышать.

– Майк? – переспросила я. Все еще теплилась надежда, что это Джейк.

– Не того ждала, да? Жаль тебя огорчать, но это всего лишь я. Конечно, не то же самое, как если бы тебе позвонили Унабомбер[2] или Тед Банди[3] и пригласили на свидание, но… лейтенант попросил найти тебя. Говорит, ему очень нужно, чтобы ты прибыла в «Компстат» завтра утром.

«Компстат» – система сравнительной компьютерной статистики – это новое детище полицейского управления Нью-Йорка и заявка на лидерство. Теперь там, в штабе, несколько раз в месяц проводятся совещания, чтобы еще раз показать, как эффективно начальник полиции определяет, что за проблемы мучают город и как с ними справиться.

– Когда мне надо там быть?

– Ровно в семь утра. Кажется, наш меднолобый впал в буйство после сегодняшнего происшествия – это перечеркивает им на хрен всю статистику за месяц. Шеф может даже лично связаться с тобой, если ему приспичит получить ответы на все вопросы. Или если захочется покритиковать твоего шефа за то, что тот отказался выступать прокурором по нескольким делам, где грозило пожизненное.

– Спасибо, что предупредил.

– Ты какая-то грустная, детка. У тебя все нормально?

– Не могу отделаться от воспоминания о Дьяволовой Воде, если ты понимаешь, о чем я. Не хочешь прикупить пиццу и заехать ко мне поужинать?

– Извини, Куп. Сейчас почти одиннадцать. Мы будем работать почти всю ночь, чтобы выяснить, кто эта дамочка и где ее могли скинуть в воду. Увидимся на рассвете. Лучше спи с включенным светом.

Но темнота меня не пугала. Меня пугал тот факт, что там, за стенами моей квартиры, есть люди, способные пробить череп молодой красивой женщины и выкинуть тело в воду. Я смотрела на огни Манхэттена еще целый час; они постепенно гасли – люди ложились спать. И все это время я сидела без сна и думала о чудовищах, что живут среди нас.

3

Когда я поставила джип на свое место – рядом с местом для автомобиля окружного прокурора, – перед моим офисом на Хоган-плейс все еще стояли несколько машин. Большинство из них принадлежало юристам, что работали в суде в ночную смену. Была пятница, шесть сорок пять утра. Я пересекла Полис-Плаза, срезав путь мимо полицейского управления, и прошла вдоль неприлично дорогого нового здания федерального суда, откуда часто бросали камни в наш огород; несмотря на вбуханные в него деньги, там плодились грызуны и тараканы, которые, очевидно, кормились исключительно «Комбатом». Все это вместе напоминало судебные учреждения стран третьего мира. Я остановилась у тележки, которую каждый день выкатывал на угол уличный торговец, и купила два стаканчика черного кофе, прекрасно зная, что та бурда, что подают в холле, рядом с залом заседаний, слишком слаба, чтобы вдохнуть в меня жизнь.

Один за другим стали подъезжать черные «Форды» с красными проблесковыми маячками на приборных панелях, все они заруливали в охраняемый гараж-парковку под полицейским управлением. Это съезжались начальники округов Северного Манхэттена, верхней половины острова. Я прошла мимо въезда в гараж и взбежала на три пролета гранитных ступенек, затем свернула к главному входу в здание, где показала пропуск полицейскому у двери и провела сумочку через металлоискателъ.

– Восьмой этаж, – сказал охранник. – Лифт в конце коридора за поворотом.

Но я и без него знала дорогу. За десять с лишком лет работы прокурором я бывала в этом здании бессчетное количество раз. Иногда меня посылали на заседания, созванные начальником полиции, на которых не хотел присутствовать сам окружной прокурор; другой раз я приходила, чтобы помочь найти стратегию расследования какого-либо дела, что никак не поддавалось управлению; довольно часто являлась сюда, чтобы попросить людей для мероприятий, где их не хватало; но чаще всего забегала, чтобы – несмотря на жесткий контроль за бюджетом – посмотреть, как моего знакомого переводят на более высокую должность.

Когда в начале девяностых «Компстат» только ввели в эксплуатацию, он произвел революцию в отчетности начальников участков. Несколько раз в месяц в семь утра начальники одного из подразделений должны были явиться в полицейское управление, чтобы в течение трех следующих часов отчитаться перед главой «Комлстата» и двумя его верными помощниками. Лишь одно направление кривой преступности устраивало нашего мэра – а именно «вниз», – и поэтому каждый начальник нес ответственность за каждое преступление, совершенное в его юрисдикции, а значит, каждый старался немного подправить цифры, которые затем сообщал прессе заместитель по связям с общественностью.

Двери лифта раскрылись на восьмом этаже, и я увидела множество спин в синих форменных мундирах – это начальники спешили в штаб, напирая друг на друга, в то время как гости, не являющиеся членами департамента, заворачивали за угол, чтобы занять зрительские места там же до приезда шефа Лунетты.

Чэпмен окликнул меня прежде, чем я успела его заметить; он был зажат между двумя дородными инспекторами, которые смеялись какой-то его шутке.

– Эй, Куп! Познакомься с Ленни Макнабом. Его только что перевели, чтобы навести порядок в тридцать третьем. Рассмотри его хорошенько, потому что после этой встречи у него вряд ли будет время присесть в ближайшие пару недель.

Макнаб кивнул и пожал мне руку. В газетах много писали о череде краж из винных магазинов на участке Макнаба. Если он не сможет сегодня отчитаться об этом деле, трое наших Великих Инквизиторов выставят его полным идиотом.

С лестничной площадки раздался звучный голос Лунетты:

– Заходите, заходите, парни. Нам есть что обсудить.

Его свита прошествовала мимо нас, и мы послушно втянулись в штаб.

Комната 802 была похожа на пещеру: двухуровневые потолки и встроенное электронное оборудование – центральный командный пункт на случай террористического акта или стихийного бедствия в Нью-Йорке. Три гигантских мультимедийных экрана закрывали переднюю стену комнаты, на этом же Уровне располагались скрытые ниши – для кризисных руководителей в тяжелые времена или для простых наблюдателей в более благоприятных ситуациях. – другая же стена была украшена полицейскими значками и фресками с флагами различных силовых структур. В центре стояли два стола на всю длину помещения; за этими столами расселись начальники округов и их заместители, тут же были несколько детективов, которых могли попросить рассказать о состоянии какого-либо расследования, привлекшего внимание прессы.