Наталья Солнцева - Кольцо с коралловой эмалью Страница 3

Что он застал в то утро, вернувшись домой с собакой? Сцену ревности? Отец явно обвинял, а мама оправдывалась, защищалась. Видимо, отец полез искать гвозди и случайно наткнулся на то, что от него прятали. После ремонта вещи находились в самых непредсказуемых местах. Кольцо! Откуда оно появилось в их доме?

Артем никогда не видел этого кольца, женского и по виду, и по размеру. После долгих колебаний молодой человек втихаря отнес его в ломбард, показал знакомому специалисту.

– Старинная вещица, – заключил эксперт. – Сделанная на заказ больше века назад. А может, и раньше. Похоже, именная. Видишь буковку В, украшенную бриллиантами? Довольно крупными, кстати. И вот эти мелкие камешки – тоже бриллианты. В целом, учитывая количество и огранку камней, тянет на кругленькую сумму. Хочешь заложить? Не советую. Лучше продай. Я подыщу покупателя.

Артема слова специалиста поразили. Кольцо не выглядело дорогим – эмаль кое-где поцарапана, камешки тусклые.

– Удивлен? – усмехнулся знакомый. – Люди часто приносят вещи, не подозревая об их настоящей цене. На этом стоим. Но тебя я обманывать не собираюсь. Говорю, как есть. Колечко почистить надо, обработать специальным раствором, привести в порядок, и оно засверкает, приобретет товарный вид.

– Продавать не буду.

– Ну, как знаешь. Надумаешь, приходи. Помогу.

Артем вышел из ломбарда в полном замешательстве. Откуда у мамы это кольцо? Впрочем, она все отрицала. Прикидывалась, что видит его первый раз. А если она говорила правду? Отец ей не поверил. Значит, у него имелись на то основания? Он был выдержанным человеком, даже голоса без причины не повышал. А чтобы он набросился на женщину с кулаками? Уму непостижимо.

И все же Артем сам едва не оказался свидетелем рукоприкладства. Не войди он тогда в кухню, не случись у отца сердечного приступа, он бы ударил маму. За что? Почему? Из ревности? Но ведь за столько лет он ни разу не позволил себе ничего подобного. Родители – в общем-то, интеллигентные, деликатные люди – тщательно скрывали от сына причину своих конфликтов. Но шила в мешке не утаишь. По обрывкам разговоров, по маминым заплаканным глазам, по долгому отсутствию отца, его сухости в проявлении чувств мальчик догадывался о неладах в семье.

Валентина Сафонова любила супруга без памяти – все ему прощала, всегда ждала, боготворила, заботилась о нем, пылинки сдувала. Его смерть повергла ее в шок, который сменился тяжелой депрессией. Она как будто забыла о том, из-за чего все случилось, – не заговаривала ни о той последней ссоре, ни о кольце. Артем не спрашивал, старался по возможности ограждать маму от болезненных воспоминаний.

Как-то по прошествии полугода Артем застал ее на кухне. Она сидела, подперев рукой щеку, с остановившимися горящими глазами.

– Давай сделаем перестановку, сынок, – отрывисто, резко произнесла вдруг она. – Передвинем все эти шкафчики, перенесем мойку поближе к окну. Надо что-то менять. Мне доктора посоветовали.

– К мойке подведены трубы, – терпеливо объяснял Артем. – Мебель проще поменять в твоей комнате. Хочешь, купим новый гарнитур?

Мама сразу замолчала, поникла.

– Прости. Я тебя расстроил?

– Нет, – встрепенулась она. – Нет! А… кто здесь убирал… тогда… после…

Каждое слово давалось ей с трудом.

«После смерти отца, – догадался Артем. – Она хочет знать, где кольцо. Похоже, память начинает просыпаться».

– Я сам здесь навел порядок, – улыбнулся он. – Не волнуйся.

Лицо матери покрыла мертвенная бледность, губы задрожали.

– А… ты… ничего не находил?

– Гвозди. Много рассыпавшихся гвоздей, шурупов… гаек…

– И… все?

У него язык не поворачивался сказать о кольце.

– Кажется, термос валялся… разбитый. И несколько чашек.

Мать не сводила с него напряженных блестящих глаз. Ждала. Артем не рискнул затронуть страшную тему. В другой раз. Человеческая психика требует бережного обращения.

Все как будто успокоилось. Мама больше не задавала вопросов, не заговаривала о перестановке мебели, и Артем вздохнул с облегчением.

Но весна, как известно, обостряет не только любовное томление, но и недуги – телесные и душевные. Когда деревья покрылись нежной листвой, а на клумбах зацвела примула, мама Артема взялась за генеральную уборку: мыла окна, вытирала пыль, выметала паутину из самых укромных уголков, перебирала вещи в шкафах, делала ревизию содержимого всех ящиков и ящичков. Добралась и до антресолей. Уборка длилась, длилась и длилась…

Такое чрезмерное усердие подсказало Артему, что она ищет. Он похвалил себя за предусмотрительность. Кольцо давно перекочевало из квартиры в его служебный сейф. Так будет безопаснее для него и для мамы.

По мере того как в доме оставалось все меньше необследованных уголков и закутков, мама впадала в уныние. Наконец она отчаялась и прекратила поиски.

Артем чувствовал – время для откровений еще не пришло.

– Как ты думаешь, что ей нужно? – спрашивал Игнат. – Она нас дразнит. Зачем? Хочет столкнуть лбами?

Они с Артемом сидели в открытом кафе, пили пиво.

– Оставь ее.

– Тебе, да? – нахмурился Игнат. – Хочешь стать победителем? Выиграть пари?

– Разве оно было?

– В некотором роде. Мы скучали, решили позабавиться… А теперь забавляется она.

– Найди себе другую девушку.

Оба понимали, что отношения с Линой приобрели болезненный оттенок. Обида, недоумение, беспомощность попыток перевести дружбу в иное русло, добиться более тесной близости смущали молодых людей. Они привыкли, что девушки сами вешаются на шею, готовы на все, лишь бы завязать любовную интрижку. И поведение Лины ставило их в тупик. Казалось бы, чего проще – забыть ее телефон, вычеркнуть из памяти имя, и дело с концом!

Попеременно – то один, то другой – пробовали пойти по этому легкому пути. Не получалось. А теперь еще и весна… Сбросить наваждение, навеянное образом Лины – молодой женщины со странным характером, – оказалось невыполнимой задачей.

– Я ей час назад звонил, – признался Игнат. – Приглашал пообедать вместе. Отказала. Занята, мол. Суббота же! По-моему, к тебе она благосклоннее.

Артем отвел глаза. Сегодня Лина едет на кладбище к матери, и он напросился в провожатые. Не лучшее место для свидания, но он был рад и этому. У него зрел план, как поразить ее воображение, – ведь все обычные способы ухаживания он уже испробовал.

– У меня машина, – уговаривал он девушку. – Зачем тебе трястись в автобусе?

Лина колебалась. Артем положил на чашу весов еще один аргумент.

– Одна ты провозишься допоздна, там ведь убрать нужно, покрасить что-нибудь.

– Скамеечку, – согласилась она. – Ладно, убедил.

Они добрались до места за час. Всю дорогу Лина молчала, слушала музыку. Артем поставил диск с Бахом, Генделем, Моцартом – сообразно моменту. Она никак не выразила своего отношения к этому.

На кладбище было тихо и зелено. Пели птицы. Усыпанная песком дорожка привела их к скромному мраморному надгробию с выбитой надписью: «Ирина Ярцева». Артем достал банку с краской, кисточку и принялся за работу. Лина поставила в железную вазу белые гвоздики.

– От чего умерла твоя мама? – осмелился спросить он. – Болела?

– Она разбилась. Упала со скалы в Коктебеле. Был там когда-нибудь?

Артем покачал головой:

– Нет. Я в Ялту ездил, в Алушту. В Сочи был два раза.

– Мама любила Кара-Даг, просто болела им – ездила только туда, исходила все вдоль и поперек. Она брала лодку и плавала вдоль стен Кара-Дага, любовалась бухточками и пещерами, жилами застывшей лавы. В тот день, когда она не вернулась, вдруг поднялся сильный ветер. Никто не знает, как она погибла. Ее ждали до темноты, звали, искали… Потом вызвали спасателей. Тело обнаружили через несколько дней в Сердоликовой бухте. Его прибило волнами…

– Твой отец отпускал ее одну?

– Он биолог, ученый, который не променяет свой микроскоп на горы. Папа любит рыбалку, подмосковные речушки, Селигер, а мама терпеть не могла сидеть с удочкой. Они отдыхали порознь, как кому по душе.

– А тебя она с собой брала?

– Раз или два, в детстве. Горы вызывали у меня страх, какое-то предчувствие беды. Мама привозила из Коктебеля коллекции камешков, научила меня разбираться в минералах. Если бы она не была художником, стала бы геологом. – Лина тяжело вздохнула. – Я побывала на месте ее гибели… надеялась, что Сердоликовая бухта откроет мне свою тайну. Но камни не умеют говорить.

Артем ломал голову, как перейти к тому, что он собирался сделать.

«Скажу в машине, – решил он. – На обратном пути».

Когда они выехали на шоссе, пошел дождь. Крупные капли барабанили по стеклу, асфальт стал мокрым, скользким. Из-под колес проезжающих автомобилей летели брызги.