Александр Бондарь - Город, Который Снится Страница 3

Костю Вадим не видел десять лет, но вряд ли тот изменился. Сегодня, ведь, 1993-й год! Прошлое, вернувшееся обратно!

Вадим направился к лотку, быстро выбрал бутылку. Замечательное кубанское вино "Черные Глаза", которого он не брал в рот уже десять лет! (Где же его в Торонто купишь?) Он быстро полез в карман и испугался... А, вдруг, там будут только канадские доллары? Что он купит на них здесь?

Вадим достал кошелек (канадский, кстати, кошелек - купленный им в позапрошлом 2001-ом году в "Winners"-е). Но деньги там, в кошельке, оказались российские. Российские рубли, причем старые - те, что были в ходу тогда, в 1993-ем.

Вадим про себя обрадовался, достал купюры и... обомлел.

Он увидел девушку-продавщицу. Зеленоглазая блондинка, с длинными волосами, пышными и блестящими, как у кинозвезды, она смотрела на Вадима и молча ждала. Потом улыбнулась смущенно, как улыбается совсем еще маленькая девочка. Зеленые глаза ее блеснули тихонько, неподвижные черные зрачки бесшумно вздрагивали. Она моргнула, и Вадим моментально забыл, зачем он сюда пришел. Кто эта принцесса из старой, забытой сказки? Кто она? Где Вадим видел ее раньше? То, что не в Торонто - ясно, в Торонто не бывает подобных красавиц. Такую сказочную принцессу можно увидеть там только в кино, в голливудском фильме - и нигде больше.

Все закружилось перед Вадимом. Огромный цветной мир вокруг - он словно бы утонул, растворился в волшебном сиянии зеленых глаз туапсинской принцессы.

И Вадим начал все вспоминать. Он шел к другу Косте... Остановился, чтобы купить вина. Ага! Вот, что он здесь делает!..

- Простите, - Вадим протянул деньги. - "Черные Глаза", пожалуйста, бутылку...

- Еще что нибудь?

Вадим оглядел витрину. Пожалуй: надо взять сладкого на закуску. Костя только обрадуется. Взгляд Вадима упал на коробку конфет "Птичье Молоко".

- И "Птичье молоко" еще, пожалуйста...

- Вы знаете, - девушка улыбнулась трогательной, провинциальной улыбкой. - "Птичье молоко" у нас не очень свежее. Лучше возьмите мармелад в шоколаде. Он свежий.

- Мармелад в шоколаде? - Вадим уже и забыл, что это. "Птичье молоко" польского производства он часто покупал в польских магазинах Торонто и в русских магазинах Северного Йорка. Поэтому он чуть растерялся и спросил неуверенно: - А это вкусно?

Девушка опять улыбнулась. В ней словно проснулся ребенок.

- Вкусно. - Ответила она. - Очень.

Светловолосая девушка с искренним любопытством рассматривала посетителя, задавшего такой несерьезный вопрос. И Вадим понял: ведь, он иностранец здесь. А иностранцев в провинциальной России любят. Иностранцы интересны. Тем, что они иностранцы, хотя бы.

- Я вспоминааю, - Вадим действительно вспомнил, - когда-то я ел мармелад в шоколаде. Когда-то, очень давно...

- А вы откуда приехали? - Спросила девушка, разглядывая молодого человека, все с той же своей провинциальной непосредственностью.

- Из Канады, - ответил Вадим. И добавил: - Но я родился здесь, в Туапсе. Только, это было очень давно теперь...

- Ой, как интересно! - Девушка покачала головой. - Правда, из Канады? Вы там долго жили?

- Десять лет. - Ответил Вадим. А про себя подумал: "Начиная с сегодняшнего дня - десять лет".

- Хорошо в Канаде? - Спросила красивая девушка.

Вадим задумался. "Если честно, то не очень. Но где тогда хорошо? В Туапсе?.."

- Нормально. - Сказал он.

- Нормально... - Девушка покачала головой. - Как бы я хотела там побывать...

- А как тебя зовут?

- Света.

- А меня Вадим.

Он замялся.

- А ты... ты сегодня работаешь долго?..

Света внимательно посмотрела на него.

- До шести.

- А сколько сейчас?

Света глянула на часы.

- Сейчас два. Без пяти минут...

- Можно, я за тобой зайду? В шесть часов...

- Можно.

...Расставшись с красивой девушкой Светой, Вадим шел дальше. Он шел, разглядывая улицу и разглядывая дома, но все это теперь меньше интересовало его, чем еще полчаса назад.

Он добрел до знакомого дома на улице Гоголя, на четвертом этаже которого, Вадим помнил, жил тогда - десять лет назад жил Костя Лопушинский.

Он вошел в подъезд, он поднимался по лестнице. Дыхание перехватывало. Ведь, столько лет прошло! Костя, наверное, постарел. У него, наверное, седые волосы и борода - тоже седая. Вадим, наверное, его не узнает.

Остановившись у когда-то знакомой и давно уже забытой двери, Вадим не решался. Он поднял руку, чтобы нажать звонок, но...

Стоп! Бред какой-то. Ведь, все это сон. Сон. И Вадим знает, что это сон. Нет ничего этого в действительности. Ничего нет. Нет девушки Светы, нет этой бутылки кубанского красного вина, нет этой коробки конфет. Даже и этого города - тоже нет. Нет этого подъезда. Этой двери. Этого звонка. Все это нереальные образы, игра воображения. Он лежит сейчас у себя дома, в своей торонтской квартире. Он лежит на диване, и ему снится сон, и все это только лишь элементы миража, различные детали, из которых сон состоит. Надо проснуться. Надо проснуться. Надо сбросить с себя это странное, это нелепое наваждение...

Вадим уже хотел дернуться, сильно покачать головой, но...

Зато какой чудесный сон! И до чего все реально! Этот, вот, каменный пол, старый, раздавленный кем-то окурок в углу, окно, не очень чистое, обитая кожей дверь... Невозможно было поверить, что все это не существует в реальной действительности. И потом. Где и когда еще он сможет побывать в своем прошлом? В том ярком, цветном мире, который существовал когда, но потом растворился, умер, послужив фундаментом для настоящего - такого серого и такого безрадостно скучного. Мира того нет больше, его нет нигде, он сохранился только в движущихся картинках воспоминаний...

Вадим надавил звонок.

Вопреки его ожиданию, Костя совершенно не изменился. Совершенно. Он выглядел точно таким, каким Вадим его запомнил, каким Костя и был в тот вечер перед отъездом Вадима в Канаду, десять лет назад. Они сидели тогда до поздна, в этой вот самой Костиной квартирке, пили чай и красное вино. И разговаривали. Теперь Костя совершенно не удивился приходу Вадима, хотя и попытался сделать вид, что якобы удивился.

- О! Привет. - Сказал он. - Заходи.

Вадим шагнул внутрь. И квартира та самая. Вадим смотрел сейчас и узнавал каждую деталь, каждую мелочь. Вот этот покрывшийся темноватым налетом чайник, вот эта плебейская картинка на стене... Все тут осталось на своих местах. Все.

- Давай, проходи, - Костя деланно засуетился. - Усаживайся. Рассказывай, как там в этой твоей Канаде.

Вадим вздрогнул. "Вот оно как!" Он поставил на стол бутылку и коробку конфет. Костя улыбнулся.

- У меня там тоже кое-что имеется, - сказал он.

На столе скоро появилась бутылка водки, стаканчики, большая тарелка с разложенными на ней кусочками копченной колбасы и тонкими пластиками розовой ветчины. Рядом появилась другая тарелка, где расположился нарезанный хлеб. В третьей тарелке Костя разместил разрезанные дольки помидоров и огурцов. Закипел чайник.

Вадим помнил, что Костя живет один, с тех пор, как два года назад развелся. Периодически к нему сюда заходили самые разные молодые особы женского пола, но ни одна из них долго не задерживалась. Глядя со стороны, на беспорядочную половую жизнь Кости, Вадим думал о том, что сам он не хотел бы жить вот так. Вадиму и в двадцать лет хотелось жениться, а уж в тридцать...

- Ну так, как там, в Канаде?

Вадим покачал головой. Что ему ответить на этот вопрос? Попробовать пересказать десять лет своей непростой жизни?.. И Вадим, вдруг, почувствовал, что в нем просыпается тот самый двадцатилетний туапсинец, который когда-то, а именно десять лет назад, сидел на этой, вот, самой кухне, в Костином обществе, и пил водку. Поэтому он ответил коротко:

- В Канаде хорошо.

А хорошо ли? Пусть думает, что хорошо. Он сам никогда там не побывает. Вадиму захотелось спросить, а что нового здесь, в Туапсе, но он не стал. Что нового здесь могло произойти за такой фантастически короткий срок. Ведь, этот тот самый день, из которого Вадим когда-то уехал! Поэтому ничего здесь не произошло. Вообще ничего! И спрашивать нечего.

Костя молча разлил водку в стаканчики.

- Ну, давай, - сказал он.

- Давай. - Согласился Вадим.

Чокнувшись, они выпили. Потом Вадим начал рассказывать о Канаде. Он рассказывал о богатой, сытой, справедливой и счастливой стране - о той стране, в которой он никогда не жил и даже никогда не был. Он рассказывал ему о какой-то другой Канаде - сказочной и воздушной. Но Косте было интересно. Он слушал. И Вадим понимал - это и есть красивая неживая сказка, которой ему надлежит развлекать туапсинскую публику, и понимал он также, что рассказывает это он сейчас не для Кости - Косте Канада не нужна, ему хорошо и в Туапсе, и в Канаду он никогда не поедет, рассказывает это он сейчас сам для себя. Это ему, Вадиму, нужно было послушать утешительные рассказы о красивой и сказочной канадской жизни, и послушать их из собственных же уст, так как никому другому он бы никогда не поверил.