Леонид Словин - Не живи уныло! Страница 3

— Система такая: это сколько ты можешь выпить с человеком… Количество спиртного в граммах следует давать в пересчете на сорокоградусную русскую водку…

По этому закону они сразу пришлись по душе друг другу.

Выпито было много. Языки развязались.

Прощаясь, Мадонна, уже совершенно датая, поинтересовалась:

— Ты мог бы меня трахнуть в подъезде?

— А в чем дело?

— Я забыла ключи от квартиры…

Радио «Коль Исраэл» помещалось на узкой улочке недалеко от Окружного Управления полиции. Они уже подъезжали. Она спрыгнула с мотоцикла, помахала в воздухе пальчиками.

— Бай!

После самых горячих ласк, горячечных криков, полного обессиливания, она тоже мгновенно приходила в себя, смотрела на часы, делала пальчиками…

Внезапно Юджин увидел, что она возвращается. Бегом. От проходной.

— Вспомнила фамилию бизнесмена. Слушай, пока не забыла! Он «Кай-як» или «Кай-кнак»…

— Кайнак!

— Да. Знаешь его?

— Я слышал фамилию. А тот, кто звонил… Он говорил по- русски? На иврите?

— На английском.

— Хороший английский?

— Как у меня. Может чуть хуже. Потом перешел на иврит… Все! Бай!

Оставив Мадонну на Радио, Юджин Кейт погнал на Байт ва — Ган. Информатор, с которым он встречался, уже ждал его на верхней площадке Холма.

Кейт оставил мотоцикл чуть ниже, у отеля «Холиленд», подошел к автобусной остановке. Отсюда открывался вид на всю южную половину города.

Вечер был теплый. Еще до появления первых листочков цвел миндаль. Заканчивалась первая декада февраля.

Мир стоял на пороге новой ближневосточной войны. Политики обсуждали, применит ли Ирак против Израиля бактериологическое или химическое оружие в случае удара США по дворцам Саддама Хусейна.

Человек, который ждал Кейта, был строительный подрядчик, живший вблизи от виллы Кайнака. Он не был штатным информатором — в свое время они служили в одной бригаде и Кейт обратился к нему за помощью.

Каблан — выходец из Ирана, мосластый, с мясистыми, грубыми чертами лица крупный мужчина разговаривал по мобильнику. Увидев Кейта, он прервал разговор:

— Я перезвоню…

Добавить к тому, что Кейт знал, он мог мало.

Взрыв на вновьстроящемся шоссе внизу не прошел незамеченным в районе вилл. Жена каблана была в это время дома, выбежала на балкон. Она видела взметнувшуюся на дороге землю. Машина их соседа — Кайнака в это время сворачивала на шоссе.

— Метрах в стах, как объяснила жена…

— А самого соседа жена видела сегодня?

— Да. Жена заходила к ним вечером. Мальчишки наши вместе играют, Каблан взглянул на часы. Он собирался идти.

— И как?

— Как всегда. Ничего особенного.

Кайнак, можно было сделать вывод, воспринял попытку покушения на свою жизнь довольно спокойно. Впрочем, такая реакция была единственно возможной.

— Жены общаются между собой? На каком языке?

— На английском…

Кейт достал мобильник, набрал номер радиостудии.

— Алло… — Мадонна была уже свободна.

— Это Юджин. Мы не договорили…

— Да? Мне как раз показалось, что у нас все выяснено.

— Я о другом, извини.

— Хочешь дать мне полицейское задание?

— Я приеду на студию во время передачи…

— О кей. Если твоя крыса тебя отпустит…

— О ком ты? — Кто-то сказал ей про его нынешнюю подругу, про Биатрис.

— Ладно. Что ты хотел?

— Тот парень не сказал, будет он еще звонить?

— Нет, об этом речь не шла. Не помню.

— Когда у тебя следующий выход в эфир?

— Через сорок минут. Как всегда.

— К началу я у тебя.

Мощная «ямаха» Кейта урча свернула на узкую Элени ха-Малка на которой помещалась радиостанция «Коль Исраэл». Улочка была малолюдной. «Элени-ха-Малка» означала «Царица Елена».

Накрапывал дождь. Две знакомые журналистки прошли мимо. Они оставили машины где-то вблизи и теперь добирались пешком. На головах у обеих красовались прозрачные полиэтиленовые пакеты — женщин это ни мало не смущало.

«Журналистки — наименее закомлексованная часть общества…»

— Юджин!

Мадонна замахала рукой из машины.

Открылась дверца, показались высокие ботинки и прекрасные, нескончаемо длинные затянутые в светлые колготки, стройные ноги.

— Быстрее, я опаздываю!

Они пробежали через проходную и дальше, наверх. Здание радиостанции «Коль Исраэл» было старое, с узкими крутыми лестницами.

В студии за стеклянной стеной восседали ассистентки. Их задача была отвечать на звонки в прямой эфир. Обе были проинструктированы на случай активности давешнего анонима.

— Время!

Прозвучали позывные — Мадонна включила микрофон, рассыпала серебрянным голоском:

— Шалом! Здравствуйте, друзья.

Передача пошла.

Неизвестный позвонил одним из первых. Опытная ассистентка моментально его отловила, подала сигнал на пульт Мадонне.

— А теперь послушаем немного хорошей музыки…

Мягкий баритон Арика Айнштайна заполнил эфир.

— Я слушаю тебя, мотэк… — Мадонна подключилась к разговору.

— Я насчет того дела…

Она махнула рукой Юджину. Он уже надел наушники, слушал.

— Почему ты выключаешь эфир, когда я звоню? Мы так не договаривались…

Мадонна не собиралась его раздражать.

— Пойми, мотэк… Я не могу дать это в эфир. Речь идет о мафии…

— Это не мафия. Они бывшие партнеры…

— Я в этом не разбираюсь. Дело в другом. Непроверенные обвинения не должны прозвучать на всю страну. Я лишусь работы! Ты этого хочешь?

— Хасвэхалила! Нет. Но почему непроверенные?!

— Ты можешь доказать?

— Если бы захотел?! Запросто!

Юджин Кейт слушал, и одновременно шла запись.

— Надо проверить счета этого частного сыщика, чтобы убедиться. Наверное речь идет о крупной сумме…

— Двадцать тысяч долларов…

— За что?! Ему придется это объяснить?

— Он наверняка оформил липовый контракт.

— Кто этот сыщик? Ты можешь назвать, мотэк?

Звонивший сделал паузу. С секунду он словно взвешивал такую возможность, но в последний момент отказался:

— Я никого не закладываю, Мадонна. Частных сыщиков не так много, найти нетрудно… Все, заканчиваю. Меня уже пасет полицейский. Я заболтался. Ты мне давно нравишься. Я уверен, со мной тебе было бы хорошо… Все!

Он бросил трубку.

Арик Айнштейн уже допевал последний куплет. Мадонна вернулась к микрофону.

— А теперь в эфире наш следующий радиослушатель…

Юджин перемотал касету. На пелефон ему уже звонили. Два детектива во время короткого диалога с Мадонной находились в операционном зале телефонной компании «Безэк».

— Он звонил из автомата в Старом Городе…

Полицейский, стоявший вблизи Яффских ворот в Старом Городе, израильский араб — христианин-католик Самир- приземистый, с жирными складками под бритым затылком, с усами, под Саддама Хусейна — был опытный служака. Получив приказ придвинуться к телефонам-автоматам, он был — «весь внимание».

Телефоны-автоматы стояли в ряд у стены, поросшей пучками зелени. Звонившие, как правило, были туристы или новые репатрианты. Остальные располагали мобильниками. Но были и сабры…

Внимание Самира привлек один из них — высокий, с незагорелым лицом, заросшим рыжеватой недельной давности щетиной, с короткой прической, такими же, цвета темной меди, волосами…

Звонивший стоял боком к телефонному аппарату и видел каждого, кто к нему приближался. Без сомнения араб-полицейский тоже попал в поле его зрения. Время было то самое — обозначенное в ориентировке — в момент передачи Мадонны Мизрахи.

Самир пожалел, что не взял с собой плейер, чтобы слышать передачу. Тогда бы он мог сравнить долготу, с какой звучали реплики в эфире, поведение незнакомца у телефона.

Было уже достоточно темно.

Несколько такси медленно тянулись от Армянского квартала к воротам.

Неизвестный, привлекший внимание Самира, внезапно повесил трубку, бегом устремился наперерез проезжавшему такси. На всякий случай полицейский профессонально запомнил номер…

Еще через минуту неведомо откуда взник «джип» военной полиции, амбал в комбинезоне соскочил еще на ходу.

Самир не успел ничего сообразить… Амбал выдернул из телефонной оболочки одной из кабин какого-то мужика, сразу побелевшего, как смерть, толкнул к стене…

Верующие, выходившие из христианской миссии, туристы, поднимавшиеся со стороны арабского базара, зеваки из двух соседних кафе «Самара» и «Сант Мишель», — евреи и арабы — застыли, словно увидев необычное…

Самир подбежал к «джипу».

— Это не он!..

Сидевший с водителем сержант сразу все понял, что-то крикнул амбалу. Самир продиктовал номер такси. Через несколько минут номер уже знали все полицейские.