Джек Фатрелл - Разрыв в цепи Страница 3

Грейсон невольно бросил взгляд в ту сторону, где сидела стенографистка, неторопливо перелистывая свою книгу.

— Да, — ответил он, — семь месяцев назад. Я подарил его мисс Уинтрон на рождество.

— Так! — воскликнул профессор. — Это упрощает дело. Где вы купили ее?

Грейсон назвал магазин известного ювелира. Некоторое время спустя профессор снова позвонил Грейсону.

— На пишущей машинке какой марки печатает мисс Уинтрон? — спросил он.

Грейсон назвал марку.

Оставив Грейсона недоумевать над своими вопросами, профессор направился в редакцию к Хатчу.

— Вы печатаете на машинке? — спросил он.

— Да.

— Какой марки?

— У нас в редакции с полдюжины машинок разных марок.

Они пришли в редакционную приемную, в тот момент почти безлюдную, и голубые, чуточку водянистые глаза профессора остановились на пишущей машинке с гербом на передней панели.

— Вот она! — воскликнул он. — Напечатайте на ней что-нибудь, — приказал он Хатчу.

Профессор сел позади Хатча. Его глаза смотрели куда-то в сторону от репортера, но уши были в нескольких дюймах от машинки. Он прислушивался примерно полминуты, потом покачал головой:

— Печатайте только гласные, — скомандовал он, — сначала медленно, потом побыстрее.

Хатгинсон повиновался. Профессор снова покачал головой. Так они проверили все машинки в редакции, после чего профессор встал и ушел. На лице его было написано выражение, близкое к недоумению.

Вечером профессор в течение нескольких часов не покидал своей лаборатории, полулежа в огромном кресле, с глазами, устремленными куда-то вверх. Минута утекала за минутой, но он не менял ни своего положения в кресле, ни направления взгляда. Небольшие настенные часы в приемной пробили девять, потом десять, одиннадцать, двенадцать и, наконец, час. Около половины второго профессор внезапно вскочил.

— Решительно я становлюсь похожим на болвана, — воскликнул он. — Конечно! Конечно! И как только я об этом сразу не догадался?

На следующее утро Грейсон не пошел в контору в обычное время. Вместо этого он отправился к профессору, с нетерпением ожидая пояснения к записке, которую ему принесли домой.

— Еще ничего не ясно, — сказал профессор, когда финансист вошел в комнату. — Но сегодня вы должны делать только то, что я вам скажу. В час, — продолжал он, — вы должны отдать указание о начале новой крупной операции; причем не должно случиться никаких отклонений от обычного порядка. Продиктуйте письма мисс Уинтрон, но ни в коем случае не отправляйте их! Когда их принесут вам, держите их у себя, пока не увидитесь со мной.

— Вы настаиваете, чтобы операция была чистой фикцией? — спросил финансист.

— Именно так, — ответил профессор. — Не забудьте придать указаниям правдоподобный вид; не упустите ни одной мелкой детали, чтобы сделать их абсолютно логичными и убедительными.

Когда Грейсон ушел к себе в контору, профессор снова позвонил но телефону Хатчу.

— Я решил-таки эту головоломку, — коротко объявил он. — На сегодня мне нужен самый лучший телеграфист, которого вы знаете. Возьмите его с собой и ждите меня в комнате с телефоном на верхнем этаже без четверти час.

— Телеграфиста? — переспросил Хатч.

— Я ясно сказал — телеграфиста, — раздраженно ответил профессор. — До встречи.

Хатч улыбнулся на другом конце провода, когда услышал, как профессор положил трубку на рычаг; улыбнулся, потому что хорошо изучил эксцентричные манеры этого единственного в своем роде человека, чей ум так умело расправлялся с любой проблемой, над разрешением которой ему приходилось трудиться. Потом он сходил к телеграфистам и взял на время главного оператора. В маленькой комнате на верхнем этаже они были ровно без пятнадцати час.

Лицо оператора выразило удивление. В комнате совсем не было мебели, и только телефонная коробка на стене составляла единственный предмет обстановки.

— Я все расскажу вам, когда придет время, — сказал профессор, заметив его недоумение.

Без трех минут час он протянул оператору чистый лист бумаги и дал последние указания.

По лицу оператора было видно, что он считал себя жертвой нелепого розыгрыша. Тем не менее он подчинился приказаниям. Профессор стоял, нетерпеливо посматривая на часы в руках. Хатч не имел ни малейшего представления о том, что должно произойти, но и он был крайне заинтригован.

Наконец оператор услышал что-то. Его лицо сразу стало настороженным. Несколько секунд он прислушивался, потом вдруг расцвел улыбкой узнавания.

Меньше чем через десять минут после того, как мисс Уинтрон передала Грейсону для подписи отпечатанные письма с указаниями и тот ушел к себе в кабинет, озадаченно вертя их в руках, открылась дверь и вошел профессор. Он бросил сложенный вчетверо лист бумаги на стол перед Грейсоном и сразу же направился к мисс Уинтрон.

— Вы и теперь будете утверждать, что не знакомы с мистером Ральфом Мэттью? — спросил он.

Девушка встала, и умело разыгранное негодование отразилось на ее лице.

— Что вы имеете в виду, сэр? — резко спросила она.

— Теперь вы можете убрать серебряный несессер, — безжалостно продолжал профессор. — Вам больше не понадобится выходить на связь.

Мисс Уинтрон бросила поспешный взгляд на телефон, и ее рука невольно потянулась в ту же сторону. Серебряный несессер лежал прямо под трубкой, служа ей подставкой, так что весь вес был смещен с рычага и линия была открыта для связи. Она выхватила коробочку, и трубка снова упала на рычаг. Профессор повернулся к Грейсону.

— Это была мисс Уинтрон, — сказал он.

— Мисс Уинтрон! — воскликнул Грейсон. — Я затрудняюсь поверить в это.

— Прочитайте эту запись, которую я дал вам, — холодно сказал профессор. — Возможно, она поможет вам изменить свое мнение.

Финансист развернул лист бумаги, который лежал перед ним на столе, и вслух прочитал, растягивая слова: «Пибоди. — Продать бумаги «Л. энд В.» на десять тысяч по 97. Мак-Кракен Компани. — Продать на десять тысяч акций «Л. энд В.» по 9». Его изумление росло по мере того, как он читал записку профессора. Затем, когда он начал осмысливать значение прочитанного, его губы сжимались.

— Я понимаю, мисс Уинтрон, — сказал он наконец. — Это именно те указания, которые я диктовал, а вы сумели каким-то образом сделать их содержание известным для лиц, которым они вовсе не предназначались. Разумеется, мне неизвестно, как вы это делали, но теперь я знаю, что должен винить во всем вас, поэтому…

Он подошел к двери и открыл ее с угрожающей вежливостью.

— Вы можете идти.

Мисс Уинтрон не стала оправдываться — только поклонилась и вышла. Грейсон несколько мгновений смотрел ей вслед, потом повернулся к профессору и показал ему на кресло.

— Как это случилось? — спросил он.

— Мисс Уинтрон — чрезвычайно умная женщина, — ответил профессор. — Настолько умная, что предусмотрительно забыла поставить вас в известность, что кроме стенографии и машинописи она знакома и с работой телеграфиста. Она владела ими настолько искусно, что ей не составляло труда совмещать два последних умения, если можно так выразиться. Другими словами, печатая на машинке, она умудрялась задавать ей ритм по образцу телеграфной азбуки Морзе — так, что телеграфист на другом конце провода мог слышать ее машинку и переводить удары по клавишам в слова.

Грейсон недоверчиво смотрел на него.

— Я по-прежнему ничего не понимаю, — сказал он наконец.

Профессор встал и подошел к столу мисс Уинтрон.

— Вот телефонная подставка с трубкой на рычаге. Так получилось, что коробочка-несессер, которую вы подарили мисс Уинтрон, оказалась достаточно высока, чтобы при ее помощи можно было немного приподнять трубку над рычагом, а когда это происходило, линия становилась незанятой. Когда вы находились за своим столом, а она здесь, вы не могли видеть этот телефон; поэтому ей не составляло труда поднять трубку и подложить под нее серебряную коробочку, делая тем самым линию постоянно свободной. Это давало возможность звуку ударов по клавишам достигать ушей того, кто оказывался на другом конце провода. По частоте ударов и пауз между ними наружный оператор мог прочитывать ваши письма в тот самый момент, когда они печатались на машинке. Вот и все. Дело было только за тем, чтобы мисс Уинтрон проявила аккуратность и не сбилась с морзянки.

— Но это преступление! — воскликнул Грейсон. — И она должна ответить за него.

— Я бы не советовал вам возбуждать дело против мисс Уинтрон. Если жонглировать акциями так, как вы мне рассказывали, — честно, то в ее поступке нечестного не больше. Кроме того, мисс Уинтрон наверняка поддержат те самые люди, которые нажили состояние на вас. Я бы не стал затевать возню с судебным иском. Конечно, она предала ваше доверие, но…