Начальник райотдела - Галия Сергеевна Мавлютова Страница 3

* * *

У входа в управление толпились сотрудники, одетые по-зимнему соответственно морозной погоде. Все были в форменной одежде; в шинелях, кителях, бушлатах. Юмашева в тонкой черной куртке и короткой юбке прошмыгнула сквозь плотную толпу, старательно делая вид, что не слышит приветствий и дружеских окликов, со всех сторон посылаемых ей в спину. Мысленно она проклинала все вторники на свете только по одной причине: по вторникам в управлении установился особый совещательный день. Но этот день выдающийся: сегодня на совещании полковника Юмашеву будут размазывать по стенам и потолку управления за служебное несоответствие на глазах официальной публики в шинелях и бушлатах. Юмашева тихонько прошмыгнула в зал заседаний и скромно уселась в самом дальнем углу, страстно желая одного, не привлекать к собственной персоне постороннего внимания. Гюзель Аркадьевна уже не вспоминала о слезливой Карповой, о Коваленко, забыла даже о природных катаклизмах и вечной угрозе терроризма. Сейчас она судорожно занималась внутренним аутотренингом, лишь бы не сорваться, не стушеваться, не зареветь, когда по микрофону прозвучит ее фамилия. Это тот самый злосчастный момент, когда в переполненном зале громогласно звучит чья-то фамилия, и сотрудник, взволнованный и красный от смущения неловко встает, роняя папку или авторучку, еще толком не зная, что он сейчас услышит — хулу или похвалу. Правда, бывают времена, когда в этом зале звучат только хвалебные слова. Но чаще бывает, когда разносы, выволочки и выговоры следуют один за другим, за длинной чередой которых видны инфаркты и инсульты сотрудников, больничные листы и срочная госпитализации. «Шиш вам, не дождетесь! — прошептала Юмашева и оглянулась, не слышал ли кто, нет, кажется, никто не слышал. — Я, как булатный клинок, закаленная и прокаленная. Пропади все пропадом, пусть ругают. В жизни нужно получать не только награды, надо и шишек себе набить, иначе жизнь не в жизнь будет». Пульс стал ровнее. Она с удовлетворением констатировала, что аутотренинг прошел успешно, и гордым взором окинула зал совещаний. Куда подевался ее испуганный взгляд и поникшая голова, когда она пробиралась сквозь плотную толпу сотрудников.

— Гуля, как дела? — приветливо спросил ее кто-то рядом. Юмашева, опустив очки почти на самый кончик носа, блеснула глазами на того, кто так живо интересовался ее делами.

— Как в Польше, а что? — в ее глазах сверкали и переливались смешинки.

— А как в Польше? — спросил, тоже посмеиваясь, мужчина средних лет, усаживаясь рядом с ней.

— У кого деньги, тот и пан! Ты что, будешь меня утешать? Слезы вытирать? — она слегка отодвинулась в сторону от мужчины. Юмашева терпеть на могла чужие запахи.

— Я подгузники тебе приготовил, вдруг понадобятся, — от его пошлой шутки Юмашеву перекосило. Она высоко вздернула нос и громко произнесла, не скрывая злорадства.

— На личном опыте убедился, что без подгузников не обойтись? Тебя в прошлый раз так метелили в этом зале, что пургу несло по всему Суворовскому проспекту. Я обойдусь подручными средствами, — неожиданно для себя она почувствовала, что не сердится на соседа.

Наоборот, ей немного приятно, что он неудачно пошутил. «Наверное, специально вызвал мою ярость, необходимо, чтобы я переключилась, вошла в особое состояние сознания», — подумала она и удобно расположилась в кресле, стараясь сохранять диафрагму в нормальном режиме. «Правильное дыхание — первейшая необходимость для сотрудника органов внутренних дел», — она посмотрела на трибуну, всю увешанную и заставленную микрофонами, графинами, стаканами. «Попить бы водички, а то в горле пересохло от волнения. Почему эта Карпова пришла ко мне? Наверное, ходила к экстрасенсу, вот он и нагородил ей огород, дескать, живой твой Женя, и она после визита к знахарю прямиком в милицию. А я не задумываясь, пишите, дескать, заявление. Мы поищем вашего сыночка, всегда пожалуйста, только вот где искать его? Коваленко, наверное, материт меня». Усилием воли Юмашева сердито отогнала от себя лишние, как ей казалось, мысли, и приготовила себя к худшему исходу. На небольшое возвышение, олицетворяющее житейский Олимп, гуськом поднимались тучные мужчины, ослепительно сверкая золотыми оправами и погонами. Тяжелой поступью они шли по подиуму, и также тяжело усаживались на высокие стулья. «Наверное, они так трудно шли, точнее, не шли, а взбирались на этот Олимп, и поэтому им тяжело даются эти шаги на помосте», — развеселилась Гюзель Аркадьевна, глядя, как вытирают потные лбы грузные мужчины. «Сейчас кто-то из них публично отругает меня за плохую работу, и для него это тоже будет работа. Потом он отчитается, что привлек к дисциплинарной ответственности нерадивого сотрудника, и этим сотрудником сегодня случайно окажусь я. А мне не страшно. Нет, вообще-то страшно, но я почему-то не боюсь».

— Юмашева! — она поняла, что звучит ее фамилия, не услышала, а поняла, потому что переполненный зал четырьмястами пар глаз уставился на нее. Причем все четыреста человек обернулись, чтобы пристально разглядеть, кто же это такая Юмашева, и в чем она провинилась, интересно бы всем узнать.

Она резво вскочила и вытянулась в струнку: «Юмашева!»

Ее голос прозвучал звонко, как в пионерском лагере на слете отличников учебы и спорта. Гюзель Аркадьевна смутилась и чуть пригнулась: «Совсем по-детски вышло как-то, не по-взрослому, несолидно. Что это со мной? Да будь что будет», — мысленно отмахнулась она от критических мыслей в свой адрес.

Грузный мужчина вышел к трибуне и достал толстую пачку бумаги: «Неужели этот пакет предназначен для меня одной?». Юмашева склонила голову, чтобы не рассмеяться: «Один подгузники предлагает, второй пачку бумаги припас, так российской тайги на наш век не хватит, на одну Юмашеву весь лес переведут», — весело подумала она.

По микрофону зазвучали первые фразы. Гюзель Аркадьевна невольно сникла. Внутренне она соглашалась с критическими замечаниями, если можно было так назвать те слова, которые гремели в зале, усиленные специальной аппаратурой, раздаваясь гулким эхом в ушах и растекаясь липким потом по спине.

В зале гремела музыка слов, мистически складываясь в тяжелый металлический рок: «Юмашева допустила обострение оперативной обстановки на территории вверенного ей отдела, на территории отдела за последние три месяца увеличилось количество тяжких и особо тяжких преступлений, значительно выросло количество преступлений против личности, увеличилось количество преступлений против жизни и здоровья, количество преступлений против собственности, количество преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности…» Оглушительный рок превратился в неразбериху слов, бум-бум-бум…

«Стоп, спокойно, а откуда у меня на территории преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности? Что-то я не припомню за последнее время никаких изнасилований, — невольно вслушалась в последнюю фразу металлического рока Юмашева, — ах, да-да, в Новый