Чингиз Абдуллаев - Жребий Рубикона Страница 30

– Не думаю, – возразил Дронго. – Вспомните, о чем мы вчера говорили. Убийца не просто оглушил погибшего. Не просто его убил. Он его оглушил, а затем протащил через всю квартиру, чтобы повесить на кухне. Причем сделал это с таким расчетом, чтобы вы сразу поняли, что это грубая инсценировка. Так? Тогда объясните мне, зачем это делать бывшему десантнику? Предположим, он действительно до сих пор влюблен в Клепину. И вполне мог решиться избавиться от соперника. Но зачем тогда устраивать такое тяжелое зрелище, ежеминутно рискуя быть обнаруженным Клепиной? По-моему, это нелогично.

Бурнатов и Никифоров снова переглянулись.

– Я бы мог согласиться, – задумчиво произнес следователь, – но Шумилин, тот самый знакомый Клепиной, прошел вторую чеченскую войну, был ранен. Такие люди часто действуют не совсем адекватно. Может, он убил и повесил Моркунаса, даже не очень заботясь о своей безопасности и своем алиби. Ему нужно было любым способом расправиться с человеком, который увел у него любимую женщину. Именно с учетом его психофизических качеств мы и наметили эту версию как основную. Другие версии у нас просто отпали.

Он не успел договорить – раздался звонок городского телефона. Никифоров поднял трубку. Раздраженно подтвердил, что говорит подполковник Никифоров, и выслушал сообщение. По его изменившемуся лицу стало понятно, что это сообщение его неприятно поразило. Он бросил быстрый взгляд на Дронго, взглянул на сидевшего рядом следователя.

– Это точно? – спросил он у звонившего. – Да, я понимаю. Спасибо за информацию.

Он положил трубку и несколько секунд молчал, задумчиво глядя перед собой.

– Что еще там? – спросил следователь. – Кто звонил?

– Звонили из нашего информационного центра, – пояснил Никифоров, – они связалась с управлением кадров Министерства обороны. Геннадий Шумилов погиб в ноябре прошлого года во время операции по уничтожению бандформирований в Дагестане.

Бурнатов нахмурился.

– Это точная информация? – тоже спросил он.

– Абсолютная, – ответил подполковник, – Шумилин похоронен на кладбище в Пятигорске, откуда он был родом. Он погиб еще в прошлом году. Его посмертно наградили орденом Мужества. Награду отдали его матери.

– Вот так иногда тоже бывает, – криво усмехнулся следователь. – Значит, наш эксперт снова оказался прав. И вся наша версия ни к черту не годится. И теперь нам нужно сидеть и разрабатывать новые версии. Господин эксперт, поздравляю. Вы оказались на высоте. Или это случайное совпадение?

Дронго не стал ничего отвечать.

– Понимаю, – сказал следователь, – таких случайностей просто не бывает. Вы все продумали и вычислили. Значит, Шумилин не мог убить Моркунаса хотя бы потому, что сам погиб в прошлом году. Как хорошо, что они так быстро все проверили. Иначе у нас была бы уже готовая сформировавшаяся версия. И мы бы продолжали тратить силы и средства на ее раскручивание. Спасибо, господин Дронго, – все-таки сумел выдавить из себя Бурнатов.

– Это было всего лишь мое предположение, – великодушно признал Дронго, – хорошо, что оно оказалось верным.

– Придется продолжать всех опрашивать, – напомнил следователь. – Когда у нас должны состояться допросы свидетелей?

– Завтра, – ответил Никифоров, – вы сами утром прекратили допросы, когда мы получили подтверждение по десантнику Шумилину. Мы тогда решили, что можно остановить допросы до тех пор, пока не найдем его.

– Нашли уже, – раздраженно махнул рукой Бурнатов, – теперь нужно подготовить графики всех допросов. Всех до одного, кто был знаком с погибшим или знал его семью. И еще раз проверим всех знакомых Клепиной. Может, у нее среди близких знакомых был не только один десантник.

– Мне можно идти? – спросил Дронго.

– Да, конечно, – кивнул Бурнатов, посмотрев на хозяина кабинета. Тот с недовольным видом тоже кивнул.

– Но если у вас будет новая версия, мы готовы ее выслушать, – быстро добавил следователь. – Можете звонить в любое время. Вот мои номера телефонов, – он протянул свою визитную карточку гостю.

– Я так и сделаю. – Дронго забрал визитку. Снова поднялся со своего места, направляясь к выходу. У дверей он обернулся: – Мне кажется, что мы должны прежде всего понять нелогичность логики убийцы, – убежденно произнес он, – понять, почему он так поступил. И тогда нам будет легче найти преступника. Хотя бы вычислить его. У него должны быть очень веские мотивы поступить именно таким странным способом. Или он идиот, который ничего не знает и не понимает. Но он не идиот. Иначе он бы оставил там отпечатки пальцев. А их нигде нет. Значит, человек опытный. Я даже могу сказать, что это был мужчина выше среднего роста, но не особенно высокий, иначе не стал бы тащить тело на кухню, а мог бы повесить его в ванной, где более удобная труба, но она находилась гораздо выше. Убийца должен быть среди близких знакомых Моркунаса. Ведь он сумел войти в квартиру, когда ему открыли дверь. Вчера там была соседка, и я уточнил, что она ничего не слышала. Уходя, я успел осмотреть дверь. Никто замок не взламывал, все было на месте. Значит, Моркунас сам открыл дверь своему знакомому, и тот сначала нанес ему тяжелый удар, а затем потащил на кухню, чтобы подвесить тело. И возможно, подождал, пока Моркунас умрет. Он человек выдержанный и сильный. Во всяком случае, знает, во имя чего и для чего рискует. До свидания.

Дронго вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Никифоров посмотрел на сидевшего рядом Бурнатова.

– Может, он действительно самый лучший? – спросил подполковник. – Вот пусть тогда нам и помогает в поисках этого убийцы. И не треплет языком, когда нужно и не нужно.

– Пока не треплет, – нахмурился следователь, – он знает, что говорит. И умеет правильно анализировать факты. Нужно все время согласовывать с ним наши действия. Может, мы действительно тогда выйдем на убийцу.

Глава 15

Покинув здание, Дронго глянул по сторонам. Он был уверен, что Эдгар поедет за ним. Рядом с управлением полиции, буквально в нескольких десятках метров от него, стояла машина Вейдеманиса. Дронго улыбнулся и, подойдя, сел в автомобиль.

– Я уже думал, тебя нужно будет выручать, – пошутил Эдгар.

– Не нужно. Наши доморощенные Пинкертоны почти сразу нашли виновного. Бывшего друга Клепиной, той самой женщины, которая в последнее время встречалась с Моркунасом. А этот бывший друг был раньше десантником. Можешь себе представить, с какой радостью они ухватились за эту версию?

– И ты их разубедил, – понял Вейдеманис.

– Не совсем. Я правда был убежден, что Клепина и ее бывшие связи никакого отношения к убийству Моркунаса не имеют. О чем и сказал следователю и подполковнику.

– А они, разумеется, не поверили, – догадался Эдгар, отъезжая от здания полиции.

– Конечно, не поверили. Легче идти по проторенной дорожке, отрабатывая удобную версию. Но здесь им не повезло. Оказывается, этот парень уже несколько месяцев назад погиб и никак не мог быть убийцей Моркунаса.

– Представляю их лица, – усмехнулся Вейдеманис. – Что теперь?

– Теперь все то же самое. Экспертиза подтвердила, что его сначала оглушили, а потом подвесили.

– Ты все-таки думаешь, его могла убить женщина?

– Нет. Не думаю. Орудовал мужчина. Это было заметно. Женщина не стала бы заниматься такой недобросовестной имитацией. Она сделала бы гораздо тоньше и не потащила бы его на кухню. Из чисто эстетических побуждений. Но давай подождем результатов экспертизы одежды Николая Тихоновича.

– И обе смерти так или иначе связаны с Далвидой Марковной, – напомнил Эдгар.

– Я об этом все время думаю. И если выяснится, что ее второго мужа тоже убили, то тогда и ее жизнь окажется под угрозой. Все понимают, что эти события так или иначе развиваются вокруг Далвиды. Но самое печальное, что и она понимает эту ситуацию. И поэтому вчера она сорвалась. Ее можно понять. Больной сын на руках и два погибших человека, которых мальчик имел право называть своими отцами.

Вейдеманис, соглашаясь, кивнул.

– И еще один факт, который меня насторожил, – продолжал Дронго. – Сегодня я получил подтверждение слов Раисы Тихоновны. Она язвительная женщина и, признаюсь, часто меня раздражает. Но оказалось, она говорила правду, когда вспоминала о неприятностях в институте, о которых сказал ей в день смерти Долгоносов. И сегодня Окрошидзе подтвердил этот факт. Более того, он сказал, что это были такие неприятности, из-за которых Николай Тихонович вполне мог умереть от сердечного приступа.

– Может, что-то связанное с изобретением Моркунаса? – предположил Вейдеманис. – Ведь в тот день Соколовский вошел вместе с Моркунасом к директору и убедил того отказаться от научного руководства. А там была какая-то важная проблема, и, возможно, сам покойный не хотел выносить ее на всеобщее обсуждение. Как не хочет сейчас делать то же самое сам Ростом Нугзарович.