Ольга Володарская - Любовь как война Страница 30

А кольцо так и осталось при Боре. Он не уничтожил его, как сделали бы многие. Сохранил. Чтобы подарить той, что станет его невестой.

– Закрой глаза! – сказал он Лоле, вернувшись в кухню.

Она зажмурилась.

– Вытяни руку!

– Какую?

– Правую!

Вытерев ее о край футболки, Лола сделала, как просили. Боря натянул ей на палец кольцо.

– Все?

– Все!

Лола открыла глаза. Радостное предвкушение, читающееся в них, сменилось недоумением.

– Что это?

– Кольцо.

– Нет, кольцо вот! – Она продемонстрировала ему перстень с крупными изумрудами, который сняла с руки перед тем, как мыть посуду, а теперь снова надела. – А это… Это какая-то… – И она матерно выругалась.

– Пока я могу тебе подарить только эту, как ты выразилась… – Он процитировал. – Но она для меня многое значит, между прочим.

– Семейная реликвия? – скептически поморщилась Лола.

– Можно и так сказать.

– Даааа ладно?

– Я тебе расскажу историю его происхождения.

– Не надо! – Лола стянула кольцо. – Носить это я не буду.

– Да я и не прошу…

– Вечно ты все испортишь! – Она надула свои и без того пухлые губки. Похоже, снова подкачала их, да немного переборщила.

– Да, я косячник, – улыбнулся Боря и притянул невесту к себе. – Но ты же все равно меня любишь?

– Лю.

– И замуж пойдешь за меня? Будешь со мной в горе и в радости?

Лола кивнула.

– Как камень с души, – выдохнул Боря. – Потому что на данном этапе… нас ждет не то чтобы горе… а трудности!

– В смысле?

– У меня проблемы с бизнесом. Могу все потерять! Пока фирму трясут, я решил уехать. Если налоговики нароют что-то, меня посадят… – Лола, слушая его, широко распахнула глаза. Была потрясена. – Все мои счета заморожены. Даже те, что в офшорах, нашли и заблокировали.

– То есть ты совсем без денег остался?

– Практически. Кое-что есть, конечно, но если жить, как привык, наличка быстро кончится. А я пока не знаю, когда примерно решатся мои проблемы и… Решатся ли вообще!

– И что ты собираешься делать?

– Ждать.

– Тупо ждать? Даааа ладно?

– А что я могу?

– Взятку кому-нибудь дать, чтобы дело замяли.

– Лола, это Европа! Там такие номера не проходят…

– Ой да ладно! Люди везде одинаковы.

Боря молчал. Он следил за Лолой.

– Ладно, давай представим самый плохой расклад! – не дождавшись реакции на свое последнее заявление, продолжила девушка. – Он какой?

– Меня лишают всего и сажают в тюрьму. Но я процентов на девяносто уверен, что останусь на свободе. Выходит, я просто обнищаю.

– Совсем?

– Нет, конечно. У меня есть эта квартира, немного денег и несколько дорогих безделушек, которые можно продать.

– И все?

– Главное, есть диплом и мозги. Я найду себе работу, если что… – Он схватил ее и прижал к себе, чтобы поцеловать. Лола уперла ему руки в грудь. – Что с тобой? – нахмурился Борис.

– Я хочу выпить, – выпалила она. – Давай свою «бехеровку».

Борис достал ее из холодильника. Разлил. Хотел сказать тост, но Лола не дождалась его – опрокинула свою стопку мгновенно.

– Кстати, ты еще не рассказала, что заставило тебя сбежать и уйти в подполье?

– А… Да. Точно! – Пауза. Заготовленная история уже не к месту. А новую придумывать некогда. Экспромты не были ее коньком. – Да у меня ерунда по сравнению с твоими проблемами… Потом, когда все наладится, расскажу.

– Тогда давай устроим пир во время чумы!

– Какой такой чумы? Ты что, еще и болеешь?

– Я здоров. И хочу мороженого. А ты?

– А я «бехеровки».

Боря взялся за бутылку, а Лола отправилась в уборную.

– Хочу, чтобы завтра ты переехала ко мне, – бросил он ей вслед.

– Сюда? – ужаснулась Лола.

– Пока да.

– Да у меня чемодан больше этой халупы.

– Можешь без него, – улыбнулся Боря. – Будешь голенькая по дому ходить, так даже лучше.

Она раздраженно отмахнулась и взялась за ручку двери. Тут же наткнулась на носки и взвилась:

– Это еще что? Пакость какая! Нельзя в машинку сразу положить что ли?

– Так нет ее у меня. Руками стирать придется.

– Еще скажи, что тут нет вай-фая…

– Ты угадала. Его нет!

Лола посмотрела на Борю как пятилетний ребенок, которому сообщили, что Деда Мороза не существует.

Даааа ладно?

Но ничего не сказала, молча закрыла за собой дверь.

Борис налил «бехеровки» и залпом выпил. Сейчас он был на грани того, чтобы расколоться. Сказать, что все выдумал. Успокоить бедняжку…

Но сдержал свой порыв. И решил дать Лоле неделю. Если не сбежит, он женится на ней.

Глава 9

Ольга Алексеевна приплелась домой и без сил рухнула на табурет в прихожей.

– Саша! – позвала она. – Саш, помоги мне ботинки снять, пожалуйста.

Отклика не последовало. Это означало, что сын сидит за компьютером в наушниках и ничего не слышит. Пришлось ей самой разуваться. Кряхтя, она стянула один ботинок, затем другой, пошевелила пальцами. Больно! Если бы не растреклятые полторы стопки водки, ноги бы так не отекли и она б сейчас не мучилась. Раньше она этим не страдала. Спокойно выдерживала день в тесной обуви, обязательно на каблучке. Но пришло время, когда она сменила ее на просторную, на плоской подошве, и все равно иной раз к вечеру ног не чувствовала.

– Если так дело пойдет, придется в Сашкиных ботинках сорок второго размера ходить, – пробормотала Ольга, осторожно вставая.

Чуть прихрамывая, она направилась в комнату сына. Как и ожидала, он сидел за компьютером в наушниках. Музыку слушал, судя по всему. И что-то писал. Оля подошла ближе. Письмо кому-то…

Она положила Саше руку на плечо. Тот вздрогнул и обернулся.

– Мама, ты? – закричал он. – А что так рано? Ты же не раньше десяти собиралась…

Оля сняла с него наушники и ответила:

– Устала. Хочу поскорее лечь. А ты чем тут занимаешься?

Саша нервно развернулся и стал суетливо сворачивать окна. Руки его дрожали, и курсор попадал в нужное место не с первого раза.

Его волнение было странным. Не так уж сильно она его напугала, чтобы он сейчас так трясся.

– Ничем не занимаюсь, музыку слушаю, – выпалил он, справившись с окнами. Теперь на экране остался один эквалайзер от плеера.

– Мне показалось, что ты письмо писал?

– Нет, – упрямо мотнул головой сын.

Ольга знала, что если он упрется, то будет стоять на своем до конца. Поэтому отстала от него, решив проверить записи сына, когда он уснет.

– Ужинал? – спросила она.

– Нет.

– Хочешь?

– Макарон с сыром слопал бы вот такую тарелку! – Он развел руки на всю ширину и очертил ими круг.

– Это не тарелка, – хмыкнула Оля. – И даже не таз. Это просто-таки бассейн, пусть и детский.

– Вот бы в такой нырнуть, – мечтательно протянул Саша. – А потом лежать и есть понемногу, пока на дно не упадешь.

– Бассейн макарон не обещаю, а тарелку получишь.

– Мало!

– На ночь много есть вредно.

– Ладно.

Сейчас с ним было легко договориться, потому что Саша чувствовал за собой грешок.

– Надень тапки, – скомандовала мать, заметив, что он снова босой.

Саша послушно пошел их искать. А она отправилась в кухню варить макароны.

– Мам, ты помнишь Лену? – услышала она за спиной голос сына. Он, отыскав тапки под кроватью, пришел к ней.

– Какую?

– С которой Слава дружил?

Ольга Алексеевна едва не выронила из рук ложку, которой зачерпывала соль.

– Почему ты о ней вспомнил?

Он пожал узкими плечами. Фигурой Саша в отца пошел – имел тонкую кость и длинные конечности. Как говорил Ларион, был из породы борзых. Младший же уродился в материнскую родню. Был коренаст и легко набирал вес. В детстве пухляшом был, как Ольга, потом постройнел, Сашину одежду перестал донашивать в тринадцать – она на него не лезла.

– Хорошая она была, правда? Лена эта?

– Я ее плохо знала.

– Ты давно ее не встречала?

– Мы столкнулись с ней сегодня на кладбище. Ты уговаривал меня утром не ходить туда. Потому что там случится что-то неприятное. Ты это предчувствовал?

– А тебе было неприятно ее встретить?

– Пожалуй. Но не так, чтобы…

– А больше ничего не произошло?

– Нет.

– Странно…

– Саша, ты много с Леной этой общался когда-то?

– Так… Болтали иногда.

– Она тебе говорила о том, что беременна?

– Может быть… – И он принялся что-то напевать. Оля прислушалась, это была песня «Пусть всегда будет солнце!». Он обожал ее в детстве и горланил на всех концертах самодеятельности.

«Неужели я могла стать бабушкой? – с тоской подумала Оля. – И у меня бы сейчас был внук… Нет, внучка! Лену же тянуло на сладкое…»

– Мам, ну что там с едой?

– Потерпи три минуты.

Когда макароны сварились, она выложила их на тарелку. Сверху потерла сыр. Вот так, по-простому. Благо Саша не особенно привередлив в еде. Изысков не требует. Но имеет свои гастрономические пристрастия. Уважает мучное. Те самые быстрые углеводы, от которых обычно все поправляются.