Ольга Володарская - Кара Дон Жуана Страница 30

Кара перевернулась на живот, обняла руками подушку, зарылась в нее лицом и закрыла глаза. Андрей погладил ее по высохшим волосам, чмокнул в смуглое плечико. Она улыбнулась, вытянула ногу, втиснула пальцы между его бедер — она всегда так делала, потому что ступни ее постоянно мерзли, а лучшей грелки, чем его разгоряченное после ласк тело, и представить было нельзя…

— Расскажи мне все, — попросил Андрей.

— Зачем? — Она зажмурилась сильнее. — Я хочу забыть все это… Как страшный сон. Как кошмар — ведь у всех бывают кошмары!

— Тогда хотя бы скажи, как попала сюда, в Нидерланды?

— Приехала по липовым документам… — Кара буквально вдавила лицо в подушку, и ее голос зазвучал глуше. — Мне помог один человек… Он пожалел меня.

— Давно ты тут?

— Чуть меньше года.

— Значит, ты прожила в вагончике среди пустыни около пяти лет?

— Нет, там я задержалась только на два года. Потом меня перепродали… Меня и… еще одну девушку. Мы были слишком хороши для вагончика Али. На нас нашелся богатый покупатель, египтянин Джафар. У него уже было более-менее приличное заведение — не трейлер, а дом, и клиенты лучше — не контрабандисты-кочевники и не грязные солдафоны из так называемых миротворцев, а мелкие жулики, мелкие торгаши и даже мелкие чиновники-иностранцы… Один из последних, он работал в Ливийском консульстве, провез меня по свидетельству умершей жены на свою родину. Там я прожила в качестве его наложницы почти полгода, но сбежала, прихватив документы его сына. Парню было около двадцати, худенький брюнет с карими глазами, немного женственный, безусый, мы с ним походили друг на друга, как брат с сестрой…

— Ты переоделась мужчиной?

— Да. Остригла волосы, напялила мужские вещи, ссутулилась… И по его документу, и его же авиабилету (он оказался вложенным в паспорт) улетела в Алжир. Затем перебралась в марокканский Танжер, и через Гибралтар (в трюме грузового корабля) попала в Испанию… — Кара пошевелила пальцами ноги, проверила, согрелись ли, затем, высвободив их, подтянула согнутое колено к груди — она любила лежать «ласточкой». — Так я оказалась в Европе без денег и документов — фальшивый паспорт, и тот украли. На работу не брали даже посудомойкой. Жить было негде… — Она шумно выдохнула. — Пришлось идти на панель.

— Почему ты не попыталась вернуться в Абхазию? Тебе могли помочь в консульстве…

— Что мне было делать в разоренной войной стране?

— Оттуда легче перебраться в Россию…

— А там что? Ни гражданства, ни денег, ни жилья, ни образования, а навык один — удовлетворять похотливых козлов! Но уж если и продавать себя, то лучше тут, за марки и фунты, чем там за рубли… — Она сменила положение — перевернулась на спину и чуть-чуть отдалилась от Андрея. — К тому же я думала, что здесь, в Европе, меньше вероятности встретить тебя… Я догадывалась, что вы уехали из Абхазии, предполагала — в Москву, но чтоб во Францию… Я и мысли такой не допускала… — Кара испытывающе посмотрела на Андрея. — Это ведь не твое решение, правда?

— Я не хотел уезжать с Кавказа. Я уговаривал отца переселиться в Адлер, но он хотел только за границу. Чтобы все было другое — как он говорил… — Андрей прикрыл глаза — он до сих пор не мог спокойно вспоминать то время. — Так было легче забыть…

Кара вытянула руку, нащупала его лицо, погладила по щеке, виску, лбу и, пристроив ладонь на макушке (пальцы зарыты в волосах), тихо сказала:

— Почему ты не спрашиваешь про Марианну?

— Она умерла, ведь так?

Рука Кары дрогнула — пальцы, перебирающие его волосы, замерли.

— Откуда ты знаешь? — спросила она.

— Отец был уверен, что его дочь скорее умрет, чем станет… — Андрей замялся.

— …шлюхой? Ты ведь это хотел сказать?

— Так говорил отец, не я. — Андрей посмотрел на ее профиль: приоткрытый рот, подрагивающие ноздри, зажмуренные глаза, он видел, как тяжело ей дается этот разговор. Тяжелее, чем ему. — Он не ошибся, правда?

— Не ошибся, — чуть слышно прошептала Кара. — Она оказалась смелее меня…

— Ты знаешь, где она похоронена?

— Под чертовым саксаулом или верблюжьей колючкой… Где-то в пустыне. — Она резко встала, схватила с тумбочки пачку «Вог», поспешно сунула в рот сигарету, прикурила, с наслаждением затянулась, выпустила колечко дыма, потом еще и еще, стараясь не показывать, как дрожат ее губы. — Я не видела, как ее хоронили. Они сделали это ночью…

— Тебе трудно об этом вспоминать, я понимаю… Забудем?

— Забудем.

— Как и все остальное?

— Да. Сделаем вид, что этих лет не было. — Она широко улыбнулась — и губы ее перестали дрожать. — Представим, что мы приехали в Амстердам на годовщину нашей свадьбы.

Андрей перекатился на другой край кровати, лег на то место, где только что лежала Кара, принюхался — от подушки пахло жасмином, как и ожидалось. Этот запах, ничем не примечательный для одних, раздражающий других, вызывающий головную боль у третьих, для него был самым изысканным, приятным, дурманящим и возбуждающим…

— Иди ко мне, — хрипло сказал Андрей, почувствовав желание. — Моя маленькая женушка…

— Сейчас докурю…

— Брось сигарету и иди ко мне! — Он подался вперед и схватил Кару за голую ногу. — У нас годовщина свадьбы, ты не забыла?!

Она счастливо рассмеялась (впервые за эти часы), отбросила сигарету и рыбкой нырнула в постель.

Утром Андрея и Кару вежливо попросили покинуть отель. Они без споров выехали и переселились в другой, более скромный, но не менее уютный.

Днем они пошли по магазинам — Андрей вышвырнул в помойку все вещи Кары, включая эротическое белье с прорезями на интимном месте и на сосках, включая лаковые сапоги, чулки со стрелками, браслеты с символами инь-ян, включая сумку с тем, что в сумке: сигаретами, жуткой косметикой, накладными ногтями, записной книжкой с телефонами клиентов; оставил только презервативы, так как Кара не соглашалась на секс без них. На улицу ей пришлось выйти в куртке Андрея, в его закатанных спортивных штанах (все другие брюки с нее сваливались) и в растоптанных кроссовках горничной. Но в отель она вернулась уже другим человеком — элегантной, безумно красивой девушкой в джинсах «Версаче», искусственном полушубке от «Дольче и Габбаны», сапожках «Гуччи», с сумкой и темными очками из новой коллекции «Кристиан Диор». Еще у нее появилась отличная косметика, прекрасное белье, золотые украшения: обручальное колечко, серьги и браслетик на ногу, состоящий из звеньев — дельфинчиков.

На следующий день Андрей отвел Кару в салон красоты, где она пробыла целый день. Маски, массажи, эпиляция, пилинг, маникюр, прическа… Теперь ее было не узнать. И дело не в процедурах (мелкие морщинки и синева под глазами не исчезли за один сеанс), не в прическе (она мало изменилась), а во взгляде — глаза Кары вновь лучились счастьем. Она радовалась каждой ерунде: новой сумочке, новой помаде, новой линии челки; завтраку в постели, обеду в закусочной, ужину при свечах в итальянском ресторане; его невинным поцелуям в нос, случайным прикосновениям, игривым щипкам…

Днем она была счастлива! Но ночью к ней возвращались все ее беды, страхи, горести. Кара боялась темноты, теней в темноте, звуков… Еще она боялась спать, поскольку не могла контролировать свои сны, и мрак прошлого вползал в них, заставляя вновь и вновь переживать тот ужас, о котором она забывала днем.

— Это никогда не кончится! — рыдала она, в очередной раз разбуженная своим самым страшным кошмаром (ее живую засыпают землей вперемешку со скорпионами). — Я не смогу забыть!

— Я найду тебе самого лучшего психотерапевта, — успокаивал ее Андрей, баюкая, как маленькую. — Самого лучшего гипнотизера, колдуна, кого хочешь…

— Никого не надо, просто будь со мной!

И он был с ней, несмотря на то, что это оказалось очень трудно. Трудно забыть о ее прошлом, трудно справляться с ее страхами в настоящем, трудно думать о будущем… Но все эти трудности были ничем по сравнению с его любовью. Такую Кару, с ее страшным прошлым, пугающим настоящим, туманным будущим, он любил еще больше… И он уже знал, что будет делать, дабы помочь и ей, и себе. Сначала надо раздобыть ей документы, придется лететь во Францию, так как без отца он не сможет этого сделать. На это время Каре лучше остаться в Нидерландах, а когда он вернется с паспортом, они поедут куда-нибудь в Таиланд, где сыграют экзотическую свадьбу. Потом можно возвращаться в Куршевель с молодой супругой — для всех Кара будет роковой красоткой, околдовавшей Дон Жуана на отдыхе и женившей его на себе. Во Франции они зарегистрируют брак, и Кара вновь станет госпожой Караян. Затем он положит ее в лучшую клинику, где ее избавят от страхов, а через годик они родят маленького Караянчика. И уж он-то (или она — все равно!) заставит Кару окончательно забыть прошлое…