Наталья Борохова - Звездный час адвоката Страница 30

– Защитник прав. Перефразируйте вопрос.

– Знали ли вы, кто был виновником гибели Крапивиной?

– Протест, Ваша честь! Комментарий тот же. Свидетель не был очевидцем преступления и может излагать суду только догадки.

– Защитник, ваша мысль понятна. Но я позволю свидетелю выразить свои соображения насчет вероятности несчастного случая, произошедшего с известной спортсменкой.

– Это не был несчастный случай, Ваша честь, – глухо заметил свидетель. – Такая крутая профессионалка, как Крапивина, не могла свалиться с той детской горки, на которую она якобы забиралась. Она вообще никуда не забиралась. Ее просто столкнули.

– Почему вы так решили?

– У Ольги был с собой мешочек с магнезией, которой она обрабатывала руки перед восхождением.

– Верно, этот мешочек был обнаружен на месте происшествия, – поспешил поддакнуть прокурор.

– Так вот, руки мертвой Ольги были чистыми. Без свежих царапин, ссадин и следов порошка. Я знаю это. Я сам видел это на месте происшествия. Значит, она не забиралась на скалу.

– Верно! – поспешно поднялся прокурор. – Показания свидетеля подтверждаются протоколом осмотра трупа и результатами биологической экспертизы, проведенной по изучению подногтевого содержимого Крапивиной. Никаких следов магнезии!

– Мы изучим данные экспертиз после допросов свидетелей, – пообещал судья. – Скажите, свидетель, может быть, вам известны причины, по которым Крапивина могла свести счеты с жизнью?

– Самоубийство?! – удивился свидетель. – Нет, Ваша честь! О таких причинах я не знаю, но полагаю, что их и быть не могло. Крапивина была стойкой, как оловянный солдатик. Это была цельная и очень сильная натура.

– Благодарю за ответ. Больше вопросов не имею.

– Свидетель, опишите Данилевскую, – попросила Дубровская. Настала ее очередь.

Инструктор проглотил слюну.

– В смысле, внешне?

– Нет, конечно. Какова ее внешность, мы без труда можем заметить сами. Но вот характер… Не зря говорят, чужая душа – потемки. Так какая она, Диана Данилевская?

– Она? – свидетель пожал плечами, чувствуя себя неловко. – Да, в общем-то, неплохая женщина, как мне тогда казалось. Спокойная, даже немного флегматичная, очень задумчивая. Я бы сказал, не от мира сего. По-моему, она была чем-то опечалена. Словно приходила в себя после тяжелой утраты. А, может, она всегда была такой. Писатели – они же, знаете, не такие, как все.

– Могли ли вы назвать поведение Дианы агрессивным?

– Помилуй боже! Нет, конечно.

– Слышали ли вы от нее грубые слова?

– Нет.

– Слышали ли угрозы в адрес Крапивиной?

– Нет.

– Были ли свидетелем их ссор или драк?

– Нет. О чем вы говорите!

– Как вела себя Данилевская, когда Крапивина позволила себе вслух выразить неудовольствие по поводу появления Дианы в лагере?

– Никак. Просто прошла мимо.

– Вы упомянули несколько случаев, когда Крапивина нелестно отозвалась об их дружбе с Дианой. Позволяла ли себе Данилевская что-то подобное?

– Ну, я не слышал, но, может быть…

– Отвечайте на вопрос! Какие фразы произносила при вас Диана?

– Она ничего не говорила.

– Значит, о том, что дружба между девушками пошла врозь, вам говорила только Ольга?

– В общем, да.

– Благодарю. А теперь опишите, будьте добры, характер Крапивиной.

– Ольга, – замялся инструктор. – Она была такая… Решительная, словом. Даже чересчур. Крапивина больше походила на мужчину. Да, честно говоря, я никогда не ощущал ее женщиной. Для меня она была чем-то недосягаемым, как горная вершина…

– Она позволяла себе крепко выражаться в адрес тех, кто не был согласен с ее мнением?

– Вообще-то, она была очень категорична и могла дать резкую отповедь каждому, кто стал бы ей поперек дороги. Но Ольга была справедливая, она всегда могла…

– Крапивина подавляла инструкторский коллектив?

– Я бы так не сказал. Мы слушались ее добровольно.

– А кто не слушался?

– Она была для нас авторитетом.

– Это мы уже слышали. Значит, среди вас могли быть люди, которым поведение Ольги не нравилось?

– Не знаю.

– Были ли в лагере люди, которые могли ненавидеть Крапивину?

– Вы что, хотите сказать, что кто-то из нас мог… убить Ольгу?!

– Отвечайте на вопрос!

– Я таких людей не знаю.

– Но они могли быть, в принципе?

– Протест, Ваша честь! – возмутился обвинитель.

– Удовлетворяю, – кивнул судья. – Защитник, люди «в принципе» суд не интересуют. Если у вас есть факты, задавайте конкретный вопрос.

– Благодарю, Ваша честь! Больше вопросов не имею.

– Кем вы работаете? Знакома ли вам подсудимая? – допрашивал очередного свидетеля государственный обвинитель.

Теперь на трибуне стояла невысокая, хрупкая женщина с умным подвижным лицом.

– Я являюсь аспиранткой политехнического университета. Но свой отпуск в этом году я проводила в горном лагере «Вершина», где и познакомилась с Дианой Данилевской.

– Была ли между вами неприязнь?

– Нет, конечно. Хотя нельзя сказать, чтобы мы особо были дружны. Диана держалась особняком ото всех и казалась нам немного странной.

– Поясните, в чем заключались ее странности?

Женщина пожала плечами.

– Многие ребята из нашей группы были рады знакомству с известной писательницей и, конечно, проявляли любопытство. Что она пишет теперь? Сможет ли кто-нибудь из нас стать героем ее книги? Когда наступит конец серии? В общем-то, обычные вопросы без подковырок и желания залезть под кожу. Но Диана реагировала на них довольно странно. Она в первый же вечер сообщила нам, что не хочет об этом говорить, и попросила нас оставить ее в покое. Мы решили, что ее заела звездная болезнь, и больше не касались в разговорах ее творчества. Странно было и то, что с прототипом своих романов, Ольгой Крапивиной, она общаться тоже не желала. В общем, не нужно было быть психологом, чтобы заметить, что отношения между подругами давно дали глубокую трещину.

– Зачем же Данилевская появилась в лагере? Может, ее увлекали занятия альпинизмом?

– В том-то и дело, что нет. Пока мы набивали синяки и ссадины, она спокойно посиживала в стороне и жевала травинку. Судя по выражению лица, она была далеко отсюда и ото всех нас.

– Может, она искала материал для своих книг?

– Признаться, мы так и подумали, пока однажды вечером Мария, которая подвизалась в нашем лагере кем-то вроде помощницы поварихи, не огорошила нас странной новостью. «Эта Данилевская ничего больше не будет писать!» – сказала она нам. Мы сидели у костра и, как обычно в это время, отдыхали после напряженных дневных тренировок. «Тебе-то откуда известно? – с усмешкой спросил кто-то из наших ребят. – Неужели Данилевская тебе дала эксклюзивное интервью?» – «Не верите? – возмутилась повариха. – Да она мне такое сказала, что я в себя прийти не могу! Три дня хожу как потерянная». – «Ну и что она тебе сказала?» – «Я не уверена, можно ли тут такое говорить при всех. Может, сразу в милицию отправиться?» Ребята чуть не покатились со смеху. «Ну, точно, Марь-Ванна, ступай к самому Генеральному!» – «Генералу?» – переспросила она, вытаращив глаза. «Прокурору!» – завопили все хором. «Вот вы всё дурака валяете, – обиженно сказала она нам. – А ваша драгоценная писательница так мне и заявила: я, мол, Крапивину убью. Со скалы ее сброшу!» Конечно, мы не поняли тогда всей серьезности ситуации. Мы потешались над бедной Марией, не понимая, что она говорит правду. «Фи! – смеялись мы. – Сбросить со скалы – это так неромантично! В романах писатели обычно используют какой-нибудь ядовитый порошок. Может, Данилевская подмешает его в кубок с вином и сведет счеты с Крапивиной? Или же вызовет ее на дуэль и проткнет шпагой?» – «Вы все дураки! – плевалась Мария. – Еще увидите, что я окажусь права!» Кто мог подумать, что все произойдет именно таким образом, как предсказывала нам повариха?

– Расскажите нам про то утро, когда произошло несчастье, – попросил прокурор.

– Было часов, наверно, около восьми, когда я вышла из палатки, сходила к ручью и уселась неподалеку от тропы, ведущей на скалодром. Я любовалась погожим утром и потирала ушибленное накануне колено, подумывая, не стоит ли мне сегодня отказаться от тренировки. Мои мысли были прерваны чьими-то быстрыми шагами. Кто-то шел по дорожке. Как оказалось, это была Данилевская. Еще тогда ее поведение мне показалось странным…

– Что вы имеете в виду?

– Она была какой-то необычной, оживленной сверх меры. Казалось, что кто-то хорошенько встряхнул ее и она очнулась от своего вечного депрессивного состояния, в котором находилась все эти дни. Глаза ее блестели. Она была возбуждена. Увидев меня, она дернулась от неожиданности, словно хотела вернуться, но тут же передумала. «Привет! Куда путь держишь?» – спросила я, окидывая ее быстрым взглядом. «Покорять вершину», – сказала она непривычно бодрым голосом. «Ну, валяй! – сказала я. – По-моему, там Крапивина уже с утра ползает». – «Вот и отлично. Она как раз хотела взять надо мной шефство», – сказала Диана и двинулась вверх по тропе. Я очень удивилась! Потому что еще накануне слышала, как Ольга резко выговаривала нашему инструктору по поводу того, что ее не интересует Данилевская. Странно, что она так внезапно решила дать урок профессионального мастерства бывшей подруге.