Виктор Пронин - Божья кара Страница 30

И вдруг она услышала совсем рядом его, ставший уже привычным негромкий голос:

– Вы где, Света?

– Не знаю... Я никогда здесь не была...

– Что вокруг?

– Пустыня какая-то серая... Ни одной травинки... И небо темное, тоже серое... И дорога, проселочная дорога, я иду по ней...

– Идите, не останавливаясь.

– Впереди посветлело... И в небе слабая синева появилась... Трава на обочине... Перекресток... Что мне делать?

– Не сворачивайте, идите прямо.

– Прошла перекресток...

– На дороге никого не видите?

– Пусто... Речка... Красивая речка... Синяя... И небо синее... Вода чистая, прозрачная... Птицы летают разноцветные... Щебечут... На дороге кто-то показался... Маленькая фигурка...

– Это Лена. Идите ей навстречу. Когда встретитесь, дальше идти не надо...

– Я боюсь... Она вся в темном... Какой-то балахон до пят...

– Спросите, она объяснит, откуда у нее этот балахон.

– Она совсем рядом... Она улыбается... Она узнала меня, бежит навстречу... Не могу, не могу, не могу...

– Я ухожу, – сказал Равиль. – Поговорите.

Света не нашла в себе сил подойти к Лене вплотную и остановилась в двух шагах. И Лена остановилась, ей тоже, видимо, что-то мешало подойти ближе.

– Вот и встретились, – сказала Лена со спокойной улыбкой. – Я знаю, тебе сейчас плохо. Но ты держись... Только береги себя. Ты слышишь, что я говорю? Береги себя.

– Хорошо, Леночка, хорошо... А почему ты в этом балахоне?

– Ты что, забыла? Мама, я же вся дырявая, некрасивая... Зачем тебе видеть меня такой?

– Тебе больно?

– Уже нет... Мне хорошо. Мне в самом деле уже хорошо.

– Я виновата перед тобой... Ты прости меня, ладно? – Не выдержав, Света шагнула вперед, протянула руки, чтобы обнять Лену, но ладони ее прошли сквозь пустоту. А Лена стояла, как прежде, перед ней и так же смущенно улыбалась. – Я хочу тебя обнять.

– Не получится, мама. Для тебя я неосязаемая.

– Но я слышу твой голос...

– Нет, меня нельзя слышать... Это мой голос звучит в тебе.

– Но это ты говоришь со мной?

– Да, конечно... Разве ты не чувствуешь? Ведь и при жизни такое бывает... Когда тебя не было дома, я часто разговаривала с тобой вслух... И ты мне отвечала. Мне кажется, мы с тобой скоро снова увидимся.

– Конечно, Леночка.

– Не говори так... нельзя ни в чем быть уверенным. Ты правильно поступила, что не выдала... Того. Пусть будет, как будет... Ему немного осталось. Только ты береги себя, – третий раз повторила Лена свое предупреждение, и каждый раз ее слова звучали все настойчивее.

– Папа присматривает за мной.

– Слушайся его. Всегда слушайся. Ты не слушалась его раньше... А он меня здесь проведает? Пусть он тоже придет, ладно? Помнишь, я была в летнем лагере и вы вместе приехали ко мне?.. Я никогда не была так счастлива... Пусть он меня проведает... Помнишь, я была в летнем лагере и вы вместе... Помнишь, я была в летнем лагере...

Махнув прощально рукой, Лена повернулась и пошла по дороге, которой и пришла. Но на этот раз она уменьшалась быстро и с каждым шагом становилась прозрачнее.

– Света, вы хотите вернуться? – услышала Света голос Равиля.

– Мы поговорили.

– Лена ушла?

– Да, я здесь одна. И небо снова потемнело, и речка исчезла...

Равиль подошел к Свете и коснулся рукой ее лба, чуть повыше переносицы. Она тут же открыла глаза, с удивлением осмотрела кухню, задержалась взглядом на Андрее, словно припоминая, кто бы это мог быть...

– Ах, это ты, – произнесла, приподнимаясь. – Лена хочет тебя видеть. Она просила, чтобы ты проведал ее... Оказывается, мы с тобой были у нее в летнем лагере... Она говорит, что это было самое счастливое ее лето... Ты помнишь, когда мы ездили к ней?

– Нет... – растерянно проговорил Андрей.

– И я не помню... – простонала Света. – Поддатые, наверно, были. А она только это и помнит. Видимо, надо меньше пить.

– Хорошая мысль, – одобрил Андрей. – Но следовать ей немедленно... Это будет поспешное решение.

– Согласна, – кивнула Света и, взяв со стола граненую бутылку коньяка, с хрустом свинтила пробку. – Пригубишь?

– Мне нельзя... У меня дальняя дорога.

– Куда же ты собрался на ночь глядя?

– В потусторонний мир. Ты сказала, что меня там ждут?

– Ах да... Я и забыла.

– Подожди... Вот вернусь, бог даст...

– А знаешь... Я выпью за скорое твое возвращение.

– Как там Лена? Ее можно узнать?

– Ничуть не изменилась... Даже похорошела... Только бледненькой она мне показалась. Да, и еще... Не спрашивай у нее, почему она в сером балахоне до пят... Я сдуру спросила и пожалела...

– А почему она в сером балахоне до пят?

– Потому что продырявленная вся! Двадцать шесть ножевых ударов, если помнишь. Не хочет, чтобы ее видели в таком виде.

– А меня она помнит?

– Только о тебе и говорила. Наказывала, чтоб берег ты меня, а я – чтоб тебя во всем слушалась.

– Ей виднее, – пробормотал Андрей, уже начав тяготиться запредельной темой разговора.

– Да, оттуда всегда все виднее, – поддержал Равиль. – И взрослеют там быстрее. Впрочем, это не взросление... Оказываясь там, человек проходит через печальные испытания... И многое из того, что здесь тонет в быту, попросту не замечается, там воспринимается очищенным от суеты и бестолковщины.

– И от пьянства, – добавила Света.

– И это тоже, конечно, – согласился Равиль. – Ну что, Андрей... Готов?

– Вполне.

– Света, ты не хочешь отлучиться в комнату?

– Нет, посмотрю, как это выглядит со стороны.

– Очень даже буднично, – сказал Андрей. – Даже не верится.

– Там окажешься – поверишь, – усмехнулась Света.

– Тогда поменяйтесь местами, – распорядился Равиль. – Света, ты садись на табуретку, а Андрей – на диван. Разговоры прекращаем. Тем более что они у вас как-то незаметно скатились к подковыркам. Не надо, Андрей... Пошутим потом, ладно? Когда вернешься.

– Извини, Равиль... Это не шутки, это растерянность, может быть, нервозность... Не каждый день приходится отправляться... в такие путешествия.

– Тогда в добрый путь. Повторяться не буду, ты все слышал, что я говорил Свете. Откинься на спинку дивана, закрой глаза, расслабься, опусти руки вдоль тела, расцепи пальцы, а то они у тебя даже побелели от напряжения... Будто ты в кресле стоматолога. Не бойся, больно не будет.

– Смотря что называть болью, – негромко проговорил Андрей.

– Согласен, – кивнул Равиль.

Как и Света, когда прозвучала молитва на древнем языке, Андрей оказался в серой пустыне под темным небом, на безрадостной, гнетущей дороге. Едва он миновал перекресток, небо над ним посветлело, появились краски, дорога пошла по берегу реки с прозрачной водой, и он в отдалении увидел на дороге маленькую фигурку в темном балахоне.

Не доходя до Андрея несколько шагов, Лена остановилась и некоторое время молча смотрела на него.

– Здравствуй, папа, – наконец произнесла она негромко, но внятно.

– Здравствуй... Лена. – Даже здесь, в этом странном мире, Андрей не решился или просто не нашел в себе сил назвать Лену дочкой.

Она заметила его заминку, поняла, в чем дело, чуть заметно улыбнулась.

– Не переживай... Здесь мне хорошо... Можно привыкнуть. Мы с тобой нечасто виделись в той жизни...

– Это моя вина.

– Не думай так... Здесь нет ничьей вины. Если бы я побыла чуть дольше живой, все бы наладилось... Я знаю, все бы наладилось.

– И ты знаешь, почему я сейчас здесь?

– Знаю.

– Скажи мне, кто тебя убил?

– Не могу... Нам нельзя вмешиваться в вашу жизнь. Вы должны сами в ней разбираться. Иначе все было бы слишком просто.

– И ты мне ничего о нем не скажешь?

– Почему... Скажу. Его портрет есть в нашей квартире... Ты держал его в руках.

– Фотография?

– Нет... Это не совсем портрет... Скорее рисунок. Я его нарисовала, как смогла... Если ты найдешь мой рисунок, ты узнаешь этого человека. Вы с ним скоро встретитесь, очень скоро.

– Понимаешь... Там, в нашей жизни, все выглядит иначе...

– Знаю. Я люблю тебя, папа... И всегда любила.

– И я всегда любил тебя, Лена... Прости, но понял это только сейчас, на этой вот дороге.

– Поищи мой рисунок, ладно? Ты его узнаешь. И... береги маму.

– Конечно, Лена, конечно.

– Ты услышал меня? Береги маму.

– Она обижается на меня... Наверно, она права.

– Нет, она на себя обижается. Ей тяжело сейчас... Не оставляй ее одну.

Андрей сделал шаг вперед, подошел к Лене, хотел коснуться щеки, но его рука прошла свободно, не встретив препятствия. Лена улыбнулась, увидев его испуганное недоумение.

– Если мы с тобой будем встречаться чаще, ты к этому привыкнешь. Если мы с тобой будем встречаться... Если мы с тобой... – Лена исчезала, становилась прозрачной прямо на его глазах, сквозь нее уже была видна дорога, берег реки, кустарник с цветами, и последнее, что Андрей смог различить на ее лице, была виноватая улыбка – Лена как бы просила прощения за эти свои странности.

Андрей повернулся и зашагал по дороге в обратную сторону. Небо сделалось темно-серым, но без туч. И краски погасли, и река исчезла, и птицы, и цветы... А когда он миновал знакомый уже перекресток, раздался голос Равиля: