Йенс Лапидус - Vip-зал Страница 30

Она заметила и множество журналов об охоте и оружии, а на одной из полок лежали шарф и бейсболка с символикой футбольного клуба «Юргорден».

В самом низу стояла колонка для айфона, производства «Bang&Olufsen», похожая на башню с балконами на верхушке. Самого телефона не нашли, об этом Ян уже рассказал ей. Она подошла к столу. Выдвинула ящики и вытащила их содержимое. Разложила зарядки для телефона и компьютера, бумаги, ручки, зажигалки, скрепки и степлеры, паспорт, фотографии Филипа – предположительно для паспорта или удостоверения, три пары солнечных очков «Ray Ban» разной формы, визитные карточки, счета, две пары часов – одни зеленые и одни синие, обе пары «Triwa», и еще две коробочки от часов. В одной коробке были платиновые «Cartier», другая оказалась пустой, но на крышке серебряными буквами было выдавлено «Patek Philippe».

Эмили посмотрела на все эти вещи на столе. Она не знала точно, что ищет, но знала, что искать нужно тщательно.

Она взяла в руки фотографию. На рамке лежала пыль. Снято, наверное, где-то в Альпах.

Филип в распахнутой лыжной куртке голубого цвета и поднятых на лоб солнечных очках сидел, откинувшись назад. На заднем плане виднелся снег и разноцветные лыжники. Лицо у него покраснело, видимо, он не намазал его кремом. Это был определенно не первый день на курорте. В руке он держал кружку пива.

Эмили добавила света и, наклонившись, заглянула за стеллажи, под ящики и под кресло. Она даже скатала ковер и осмотрела пол под ним. Это был один из советов Йонни Сванелля: работать сверхскрупулезно. И только если ты осмотрел одно место, переходи к другому.

Она заглянула в корзину для бумаг. Там лежало несколько рекламных проспектов. Она достала их и добавила к остальным предметам, лежавшим на столе.

Кажется, вещей у Филипа здесь было немного.

Эмили прошла в спальню, где уже была раньше. Большое окно, шторы задернуты. Широкая кровать застелена покрывалом с изображением британского флага. Она зажгла бра над кроватью – тоже современная классика от «Арне Якобсен», как и торшер в кабинете.

На одной из прикроватных тумбочек лежало несколько тюбиков крема. Эмили вспомнилась Юссан.

Встроенные шкафы от пола до потолка, пол целиком покрыт ковром. Эмили отметила про себя, что можно так же сделать в своей спальне, получилось бы уютно.

Она услышала какой-то звук за спиной. Обернувшись, она увидела Карла-Юхана, который стоял и смотрел на нее.

– Вы нашли что-то в кабинете?

Сложно понять, что выражал его взгляд: любопытство или недоверие.

– Кажется, нет. Но все нужно внимательно осмотреть, хотя Ян уже здесь был. Мне нужно и здесь немного осмотреться. Это может занять какое-то время.

Карл-Юхан махнул рукой:

– Делайте что хотите.

Он не ушел.

В спальне пахло духами, может быть, девушка Филипа оставила здесь какие-то вещи.

Эмили по очереди открыла шкафы.

Ничего, кроме дорогой одежды.

Она повернулась к Карлу-Юхану:

– Будет лучше всего, если я смогу немного поработать одна.

Отец Филипа повернулся и вышел в гостиную, что-то пробормотав. Что именно, Эмили не расслышала.

Она чувствовала себя взломщиком. Сорвав с вешалок костюмы, рубашки и брюки, Эмили потрясла их и проверила все карманы. Пошарила под подушкой, одеялом и матрасом.

Нет, она не взломщик. Скорее, тюремный надзиратель, проверяющий камеру.

Она посмотрела под кроватью, встала на кресло и заглянула под абажур торшера, открыла тумбочки: там лежала пара салфеток, детектив Майкла Коннелли и несколько презервативов.

Кажется, ничего интересного.

Теперь все вещи выложены перед ней. Детализация разговоров и список подключений. Счета за такси, которые ей дали в офисе Филипа. Вещи и бумаги из его письменного стола и даже содержимое корзины. Реклама, письма из фондов и приглашения на вечеринки, еще счета, два довольно старых мобильных телефона, ключи и пара газет.

Она пыталась составить общую картину. Она изучала жизнь Филипа за месяцы до исчезновения.

На его номер все еще звонили даже после 12 февраля. Хотя телефон был обычно выключен, это все же указывало на то, что либо Филипа похитили позже, чем они предполагают, либо он время от времени пользовался телефоном в плену, либо похитители специально его включали, чтобы запутать возможные поиски.

Тедди склонялся к последнему варианту, поскольку все разговоры были весьма короткими. Не более двенадцати секунд. Но телефон подключался к сети в разных местах: кто-то носил его с собой.

В этих перемещениях была какая-то система.

До 12 февраля аппарат чаще всего подключался к четырем вышкам: на Карлавэген, у Стуреплан, на Коммандорсгатан в центре и на Хегбергсгатан в Седермальме.

После 12 февраля подключение происходило к тем же вышкам, за исключением Коммандорсгатан.

Первую вышку, на Карлавэген, объяснить было нетрудно: недалеко отсюда находилась квартира Филипа. Если он был дома или где-то поблизости, то при звонках всегда подключался к ней. Со Стуреплан тоже все было просто: если Филип пользовался телефоном в офисе, подключение происходило здесь. Коммандорсгатан тоже не вызывала вопросов, там жила Стефани. Но четвертая вышка поставила ее в тупик. Что Филип мог делать на Хегбергсгатан два раза в неделю?

Согласно распечаткам, чаще всего он бывал там по вечерам, но иногда и среди дня.

Она выписала все даты и время подключений в Седермальме на отдельный лист. Девятнадцать раз с ноября по 11 февраля. Три раза после 12 февраля. Она проверила каждый день в календаре Филипа. Затем нашла нужный номер и позвонила Карлу-Юхану.

Он ответил почти сразу.

– Здравствуйте, это Эмили, простите, что звоню так поздно.

– Что-то случилось?

– Нет, ничего.

– Тогда в чем дело?

– Я тут смотрю на список подключений и сверяюсь с календарем Филипа.

– И?

– Не знаете ли вы, какие у Филипа были причины часто ездить на Хегбергсгатан?

Эмили вкратце объяснила, что привлекло ее внимание.

– Понятия не имею, – ответил Карл-Юхан.

– Кто-то из его знакомых живет там?

– Нет, знаете, я не думаю, что кто-то из его друзей может там жить. Так не принято.

Эмили вынуждена была с ним согласиться, после сегодняшней встречи с друзьями Филипа она бы очень удивилась, узнав, что кто-то из них покидает центр без паспорта и карты в кармане.

– Может быть, кто-то из коллег?

– Нет, вряд ли. Я о таких не слышал. Но все может быть. Возможно, стоит позвонить Яну?

Карл-Юхан замолчал.

Эмили собиралась попрощаться и положить трубку. На часах было полпервого.

Карл-Юхан спросил:

– Эмили, вы можете ответить на один вопрос?

– Конечно.

– Вы сможете его найти? Как вы думаете? Пожалуйста, будьте со мной откровенны.

Эмили захотелось утешить его, подарить ему немного спокойного сна этой ночью.

– Я уверена, что найдем.

– Но как?

– Мы что-нибудь придумаем. Обещаю.

Тьма. Сплошная тьма.

Совсем ничего не видно, даже собственных рук. Он их и не чувствовал, онемели. И разве у него еще есть руки? Или пластик стяжек так глубоко вошел в плоть на запястьях и перерезал их, а он даже не заметил? Даже обрубок мизинца он больше не чувствовал.

Тьма и затхлый запах.

Здесь невозможно спать. Филип лежал на боку, руками к стене. Холод проникал сквозь джемпер, как озноб, овладевая всем телом. Он провел здесь, должно быть, не меньше полусуток. Он перевернулся, подтянув колени к животу.

Попытался губами найти таблетки, которые ему бросил Джокер.

Проглотил две штуки.

Ему не это нужно.

Он рожден, чтобы расти на поверхности жизни, как те овощи, которые зреют наверху, не имея корней. Он не может врастать в землю.

Он не знал, отправили ли похитители договор. Но им не было смысла ждать, раз он все подписал. Может, они надеялись, что Патрик все-таки перевел деньги, не дожидаясь копии. Может, он так и сделал, но они же придурки.

Они ничего не говорили. Не открывали дверь. Не пытались напоить его тем их питьем. Хотя это было и неплохо. Ему нужна ясная голова. Хватит и таблеток.

Да, сейчас мне нужно собраться, подумал он.

Потому что он кое-что придумал.

Кое-что взял.

Кое-что, что поможет ему выбраться отсюда.

Вокруг тишина. Филип не знал, находились ли похитители в доме. Может быть, они заперли дверь и уехали домой, оставив его здесь одного, как все нормальные люди: вот контора закрывается, мы забираем детей из садика, едем домой и все вместе ужинаем.

Он пытался слушать, что происходит. Но не было даже звуков автомобилей, автобусов или самолетов, как в квартире. Ни звонков, ни телевизора, ни музыки.

Он даже не слышал хлопанья дверей.

Он пытался следить за поворотами машины, за временем поездки, посчитать на слух, сколько дверей открылось, сколько раз ключ вставляли в замок – все старался запомнить, но сейчас в голове была пустота. Нужно выбираться отсюда.

И теперь у него созрел новый план.

Шанс появился несколько часов назад, когда они наконец принесли фальшивый договор на подпись. Наверное, его делали так долго из-за неудачной попытки побега и спешного переезда. Возможно, он вел себя как идиот.