Эдуард Тополь - Лобное место. Роман с будущим Страница 30

– Минутку! Заходите, – сказал я, убежал в спальню и вернулся к ним, наспех одетый и злой на Акимова. – Псих! – сказал я ему. – Мог бы позвонить!

Но он даже бровью не повел.

– Знакомься, Маша, – сказал он девушке. – Это и есть Пашин Антон Игоревич. Теперь одетый. – И повернулся ко мне: – Собирайся, быстро!

– Куда? Зачем? – тупо ответил я, хотя и ежу было ясно, куда и зачем нужно собираться.

Акимов этим, конечно, воспользовался, показал этой Аэлите свое остроумие:

– Видишь, Маша. Все считают, что он гений, а он…

– Сейчас в лоб получишь, – перебил я его и пояснил гостье: – Спасибо за приглашение, но сегодня я никуда, у меня сын ночует.

Акимов оторопел:

– Старик! Она специально за тобой прилетела!

Но даже глядя во все глаза на эту Машу из Будущего, я развел руками:

– Извините. Ему десять лет, я не могу его оставить.

– Вы знаете, Антон Игоревич, это недолго, – ответила она совершенно простым человеческим голосом. – Машина та же самая, мосфильмовская «Волга». Она уже телепортировалась. И через два часа вы вернетесь.

– Да можно и быстрее, чо там! – сказал мне Акимов. – Посмотришь «Тимурфильм», две минуты поговоришь с Закоевым и назад.

Но я стоял на своем:

– А если он проснется? Нет, в будний день – пожалуйста, хоть на трое суток. А сегодня не могу, простите.

Тут Акимов психанул, разъяренно шагнул ко мне:

– Блин! Да ты знаешь, сколько ей это стоит?!

– Подождите, Сергей. – Маша мягко тронула его за рукав. И сказала мне: – Я тут останусь, а вы слетайте с Сережей.

– Как это? – не понял Акимов.

Она пожала плечами:

– Запросто. Я там не нужна, пока не будет сценария. Вы слетаете вдвоем, поговорите с Тимуром Харибовичем и подпишете договор. А я тут побуду. Если мальчик проснется… Как его звать?

– Игорь, – за меня ответил Акимов. – У Антона Игоревича воображение колоссальное – сына Игорем назвал.

– Прекратите, Сережа, – укорила его Маша. – Я бы своего тоже одного не оставила. – И повернулась ко мне: – Но мне вы можете доверить, и я с детьми прекрасно лажу. Даже если ваш проснется, я скажу, что я из Будущего, дети это с радостью воспринимают.

– А ты что, пробовала? – ревниво спросил ее Акимов.

– Конечно, – ответила она. – Я же играла Жанну Д’Арк, у нас была экспедиция во Францию пятнадцатого века. Я там с французскими детьми в лапту играла. Вот, Сергей Петрович, возьмите телепортатор, – и она передала Акимову какой-то маленький, как айфон, приборчик. – Вы уже умеете с ним обращаться…

Не знаю почему, но именно эта Жанна Д’Арк убедила меня доверить ей сына. Впрочем, а чем Горбаневская не наша Жанна Д’Арк?

4

Ночью попасть на «Мосфильм» невозможно, если вас нет в списках на режимную, то есть ночную съемку. Но хотя «Московские зори» продолжали по ночам снимать в натурных декорациях старой Москвы, построенных в глубине двора за корпусом звукозаписи, и мы с Акимовым смогли бы легко затесаться в массовку, которую как раз в час ночи гуртом в двести голов запускали на студию, мы этого делать не стали. Во-первых, нас могли узнать вахтеры, а во-вторых, по моему совету Стороженко поставил в проходной вторую видеокамеру. Поэтому мы просто перелезли через забор со стороны улицы Косыгина – Акимов подсадил меня себе на плечи, а я, усевшись на заборе, помог и ему подняться.

Сторожевых собак на «Мосфильме» не держат из-за ночных съемок, а потому возле старенького «МиГа» и бюста Бондарчука мы, уже не боясь, смешались все с той же массовкой – в основном пенсионеры и пенсионерки, тусовавшиеся здесь в ожидании съемки. От «МиГа» до мосфильмовского Музея буквально сто шагов, но как раз это расстояние нужно было преодолеть незаметно. Поэтому сначала мы, как бы любопытствуя с другими старичками, отправились к сидячему гранитному Шукшину. Там пришлось минут сорок выжидать, пока к «МиГу» прибежал ассистент режиссера «Московских зорь» и объявил в мегафон:

– Массовка – на площадку! Вся массовка – к костюмеру на площадку!

Почему нельзя было переодеть их прямо здесь, в скверике у «МиГа», а потом вести на съемку – этого я не знаю. Возможно, чтобы не сбежали в шляпах и кринолиновых юбках позапрошлого века.

Как бы то ни было, когда вся массовка гурьбой потянулась в глубину двора, к декорациям Москвы XI века, мы в темноте осторожно подошли к двери Музея и Акимов воровской отмычкой ловко открыл два замка, я и не знал о таких его способностях.

Остальное было просто – в темноте и без всякого фонарика (достаточно было уличного фонаря, светившего в окна) мы прошли через залы старинной одежды и утвари в зал раритетных автомобилей, Акимов сел за руль все той же светло-голубой «Волги», а я на пассажирское сиденье. С этой минуты, подумал я, никудышный детектив Антон Пашин превращается в банального преступника, похитителя легендарной светло-голубой «Волги», снимавшейся в трех советских блокбастерах. Впрочем, эта мысль испарилась так же легко, как возникла, а больше всего меня занимало – как же мы в этой «Волге» будем телепортироваться через глухие стены музея? Но все оказалось куда проще, чем в фантастических фильмах, где для телепортации вас помещают в какие-то колбы или саркофаги, включают диковинную аппаратуру и т. д. и т. п. Тут ничего этого не было и в помине. Акимов достал из кармана пиджака нечто, взятое им у Маши и похожее на айфон, набрал на нем какой-то шифр или номер и положил на панель управления машиной.

– Что это? – спросил я.

– Телепортатор, пересыльщик, – быстро сказал Акимов. – Молчи, не мешай.

После трех телефонных гудков из прибора послышался металлический голос:

– Внимание! Ваш пароль послан на ваш мобильный телефон. Пожалуйста, наберите его на телепортаторе!

И действительно, в кармане Акимова пискнул его мобильник. Серега считал с него пять присланных цифр, набрал их на телепортаторе, и этот приборчик тут же отозвался снова:

– Пароль принят! Посылаю энергию телепортации. Приятного путешествия!

После чего – тихий щелчок, и телепортатор вдруг наполнился каким-то голубым фосфоресцирующим светом, который стал разливаться сначала по приборной доске, потом по корпусу «Волги» и даже по нашим с Акимовым сиденьям. Еще секунда – и голубыми стали пиджак, брюки и туфли Акимова, а также моя рубаха, брюки и сандалии. А в следующую секунду «Волга» плавно тронулась с места и легко, без помех прошла сквозь музейную стену. Но теперь Акимов, наученный, как я понимаю, прежним опытом, повел ее не к проходной, а через яблоневый сад прямо на забор. При этом без всякого маневра рулем «Волга» бесшумно пошла на взлет, даже яблоки не упали с деревьев, а забор мы преодолели поверху и поднялась над Воробьевыми горами. Роскошный вид на ночную Москву, всю в золотых и красных огнях, открылся под нами. Слева торчали светящиеся башни Москва-Сити, справа темная чаша Лужников, а впереди…

Нет, никакого впереди уже не было, поскольку машина круто забрала капотом в темное, без всяких звезд небо. А дальше, извините, все было как у Булгакова – «когда на мгновение черный покров отнесло в сторону», я обернулся и увидел, что сзади нет не только золотых пунктиров московских улиц и башен Москва-Сити, но нет уже и самого города, «который ушел в землю и оставил по себе только туман».

5

Только не спрашивайте, как это происходит. Я понятия не имею. Но если вас все же интересует мнение профана – пожалуйста! Вот я десять часов летел из Москвы в Нью-Йорк со скоростью 600 км/час. Вылетел в 10.20 из Внукова и в тот же день прилетел в 12.20 в JFK. То есть летел десять часов, а прилетел всего на два часа позже. Выходит, если бы мы с той же скоростью полетели дальше на запад, мы бы, вообще, улетели в прошлое, так? А если со скоростью 6000 км/час или 60 000 км/час полететь в другую сторону? Можно попасть в будущее?

Вас не устраивает такое объяснение? Меня тоже. Тем паче по моим часам мы отлетали от Земли всего на двадцать минут, но когда спустились, на ней прошло двадцать лет. Не могу сказать, что она сильно изменилась. Хотя мне трудно судить – мы припортировались не в Москве, а в стороне от нее, на сто двенадцатом километре Ярославского шоссе. Там, в лесу, стояли новенькие корпуса киностудии «Тимурфильм», а вдали, в чистом поле на востоке от шоссе – декорации не только Красной площади, Лобного места и московских улиц, но еще и Эйфелевой башни, Елисейских Полей и Латинского квартала, а также римских Пьяццы Навона, виа Витторио Венето и площади Республики. Дальше на восток грузовые левитаторы и строительные роботы возводили из каких-то удивительно легких материалов декорации Лондона, Берлина, Мадрида и Пекина. То есть Закоев тут развернулся – будь здоров!

При этом павильоны, офисные помещения и роскошная гостиница для киногрупп, приезжающих сюда на съемки чуть ли не со всего мира, стояли довольно далеко от декораций Москвы, Парижа и других городов, и Закоев тут же объяснил мне причину этого.