Майкл Гилберт - Бедняга Смоллбон. Этрусская сеть Страница 30

Эрик испепелил его напоследок взглядом и зашагал к выходу.

- Я должен вам сказать, - заметил Джон, когда Эрик ушел, - что будь у него мужество сказать все это, работая здесь, - я имею ввиду, пока здесь получал жалование, - я мог ему и зааплодировать. Ведь в чем-то он прав. Только теперь это как будто плюнуть-и убежать.

II

Хейзелридж между тем раздумывал над грудой донесений, в которых излагались подробности насчет письма, найденного под столом мисс Корнель.

«Представленный предмет, - значилось в первом из них, - по двенадцати параметрам сходится с образцом, который был нам предоставлен. По структуре, цвету, глубине тиснения, цвету печати и т. д.»

«Нами был исследован образец почерка при стократном увеличении, - так начиналось следующее. - Число характерных особенностей, которые сходятся в обоих образцах, слишком велико, чтобы допустить иное заключение, чем что они были написаны тем же лицом и примерно в то же время.»

Затем весьма любопытное заключение мистера Алпейса, владельца писчебумажного магазина в Белсайз Парк:

- «Я поставляю писчую бумагу мистеру Смоллбону регулярно и у меня есть клише с его фамилией. Мистер Смоллбон в начале февраля заказал у меня письменно новую партию бумаги, сообщив, что его запасы подходят к концу. Я велел отпечатать пятьсот листов, но за ними никто не пришел. Дважды писал мистеру Смоллбону, чтобы напомнить, что бумага готова, но так и не получил ответа.»

Сержант Пламптри заметил:

- Это правда. Когда я по вашему приказу зашел за образцом писчей бумаги Смоллбона к нему домой, то не нашел ни листочка ни в письменном столе, ни в папках. С трудом обнаружил один у миссис Таккер. Он каждый раз, когда платил за квартиру, прикалывал чек к листу писчей бумаги и оставлял на столе в комнате, так что один у нее и завалялся.

- Похоже, значит, - сказал Хейзелридж, - что бумага настоящая и подпись тоже. И кстати-нигде не видели там пишущей машинки?

- Нет, машинки у него никогда не было. Миссис Таккер говорила, что он свои письма печатал в конторе своего знакомого, но не знала, ни как того зовут, ни кто он.

- Ну что же, это вполне возможно, - протянул Хейзелридж. Протянул так задумчиво, словно мыслями был где-то далеко. Когда сержант Пламптри вышел, Хейзелридж послал за мисс Корнель.

- Мне кое-что пришло в голову, - начал он без лишних слов. - Давно должно было прийти, но знаете, как бывает. Короче, дело вот в чем: где все те папки, и бумаги, и книги и все прочее, что раньше было в том ящике? Все материалы по наследству Ишабода Стокса? Они ведь были достаточно объемистыми, не так ли? Такой сверток не пронесешь под пиджаком. Так где же это все?

- Одно я знаю точно, - неторопливо заметила мисс Корнель, - что в конторе их нет.

- Почему вы в этом так уверены?

- В любой другой адвокатской конторе, - сказала мисс Корнель, - сверток с бумагами, учетные книги и письма можно засунуть куда угодно, и никто не обратит внимания-но не у нас. У Хорнимана-никогда.

- Понимаю, - протянул Хейзелридж. - Сколько всего там было? Примерно.

Мисс Корнель сделала неопределенный жест рукой.

- Трудно сказать. Ящик был почти полон. Там была уйма барахла. Куда больше, чем кто-нибудь хотел бы таскать с собой.

- Да, - сказал Хейзелридж, - да, так я и думал.

III

Боб Хорниман, выселенный из своего кабинета и вынужденный пока работать в невзрачной полуподвальной каморке, привык проводить время по чужим кабинетам, поэтому Боуна не удивило, что Боб появился у него в одиннадцать часов, вместе с утренним чаем.

- Можете взять чашку Джона, - сказал Боун, - Он куда-то ушел.

- Спасибо.

Боб сел на край стола Джона. Сидел, болтая ногами, пока мисс Беллбейс не покинула комнату, потом сказал:

- Я рад, что Коу тут нет, поскольку хочу вам кое-что сказать. точнее, сказать кое о чем, к чему долго готовлюсь.

- Слушаю, - осторожно протянул Боун.

- Нет, это не имеет ничего общего с расследованием, - торопливо заверил Боб, заметив его сдержанность. - Это. Короче, скажите мне, у вашего отца денег хватает?

- Ну, думаю, кое-что есть, - допустил Боун.

- Простите, что спрашиваю. не слишком тактично. Я помню, он занимал видное положение в Сити, и всегда слышал о нем как о каком-то таинственном финансисте, на которого миллионы так и сыплются.

- Ну, все не так плохо, - усмехнулся Боун. - Сомневаюсь, что сегодня у кого-то и в самом деле есть миллионы. Отец располагает определенными финансовыми возможностями, которыми может распоряжаться по собственному усмотрению.

Боб ухватился за эти слова.

- Верно, вот именно это я и имел ввиду. Речь именно об инвестициях.

- Вы лучше объясните мне, в чем дело, - терпеливо предложил Боун.

- Я хочу продать свою долю в фирме, - сообщил Боб. - И мне пришло в голову, не захотите ли вы ее купить.

- Вы это серьезно?

- Совершенно.

Теперь, когда все было сказано, Боб выглядел гораздо спокойнее.

- Не стал бы предлагать это кому попало, но. ну что вам говорить! Я вас знаю, и Крейну вы понравились, а Берли. честно говоря, думаю, что получи он пару лишних акций, быстро пошел бы навстречу.

- Да, но почему вы хотите это сделать-почему хотите уйти? Черт возьми, ведь вы не можете все бросить.

Боун бессильно огляделся вокруг и его взгляд случайно упал на большую фотографию Абеля Хорнимана; старик его взгляд выдержал.

- Ведь это ваше призвание.

- Черта с два-призвание, - заявил Боб. - Послушайте, я этого в жизни никому не говорил, но знайте точно, в чем дело. Я ненавижу право. Не переношу все эти выкрутасы вокруг слов и цифр, все эти бесконечные дни, что я просиживаю тут задницу и ломаю голову над тем, оставить ренту леди Маршморетон в акциях Объединенной угольной, или перевести ее на трех с половиной процентные акции концерна»Рыбная паста», и имеет ли лорд Хэлтуайсл право разделить одну восьмую от одной пятнадцатой наследства своей двоюродной бабушки поровну между своими племянниками и если не имеет, то почему.

Боун осклабился. Впервые с той поры, как поступил в фирму, припомнил Боба таким, каким последний раз видел его в колледже, - серьезного, перепачканного в чернилах, в очках с разбитыми стеклами и черных ботинках размера на два больше, чем надо.

- Пожалуй, вы правы, - сказал он. - Но что собираетесь делать?

- Плавать под парусом, - заявил Боб. - И возделывать землю. Я как раз узнал про одну ферму в Корнуэльсе, где можно было бы неплохо устроиться, а рядом там морской залив, едва не перед домом. И он достаточно глубок для небольшой яхты. Стоило бы это тысяч шесть, и может быть еще три-четыре на обустройство. Да еще небольшой резерв, потому что не думаю, чтобы это сразу стало приносить доход.

- Понимаю, - протянул Боун. - А сколько примерно вы сможете получить за свой пай в фирме?

- Двадцать тысяч, - сказал Боб. - И они стали бы приносить в год не меньше четырех тысяч прибыли.

Наступила короткая пауза. Боб Хорниман думал о цветущих лугах с травой по колено, о серебристой речке, которая вьется в траве; о гудении пчел, о ритмически покачивающемся огромном вымени. Боун думал о брачном контракте герцогини из Саутэнда.

IV

Контора мистера Боуна-старшего была на третьем этаже одного из роскошных домов на восточной стороне Ломбард стрит.

Контора была почти по-спартански строго обставлена. Дверь направо от лифта вела в справочную. На двери слева-точно такой же-не значилось ничего. Открыв их, Генри вошел в приемную, где сидел молодой человек чрезвычайно серьезного вида, который получал королевское жалование за то, что изолировал мистера Боуна от внешнего мира. Когда Генри вошел, молодой человек поднял голову, кивнул и продолжал трудиться над сложной диаграммой, разрисовывая ее в шесть цветов.

Мистер Боун, сидевший в кожаном кресле у камина (который был единственным официально дозволенным источником огня во всем здании) встал, как-то равнодушно сказал: - Привет, Генри, - и снова сел. Не нажимал кнопок, не говорил в микрофон и не звонил никому, что не хочет, чтобы его беспокоили, ибо в комнате, которая походила больше на курительную, чем на кабинет, ни кнопок, ни микрофонов просто не было. Обо всем заботился молодой человек в приемной.

- Привет, папа, - сказал Генри. - Мне кажется, ты совсем не похудел.

- Мало движения, - признал мистер Боун. - Никаких волнений. Наша фирма не терпит волнений. Это не как у вас, юристов. У нас в ящиках для бумаг-только бумаги. Кстати, у вас там недавно снова была какая-то неприятность?

- Да, - признал Генри. - Собственно, об этом я и хотел с тобой поговорить. Вот как обстоят дела.

Пока Генри говорил, у мистера Боуна успела погаснуть трубка. Никаких других видимых признаков интереса он не проявил.