Андрей Воробьев - Дело диких апостолов Страница 30

Площадка была пуста. Но тотчас же снизу раздались шаги. Отчаявшийся визитер, услышал скрип двери и бросился назад. Еще секунду и Лена увидела его — Петра Томакова, одноклассника, исчезнувшего из города почти год назад…

«Ну что, готовы гроши? — послышался знакомый голос в телефонной трубке, которую подняла Сашенька. — Ну, усе тогда. Через час твоя контора як журавель пид небеса взовьется… Ни-и… як целая гурьба птичек. Так што, тикай отседова, покуда не улетела». И террорист гулко засмеялся, после чего в телефоне раздались короткие гудки.

Сашенька осторожно положила трубку на стол, схватила свою сумочку и, заспешила в соседний кабинет, чтобы сообщить в милицию об очередном звонке злоумышленника…

Часть 2

Глава 1. Танец гопака

Лена мысленно то и дело возвращалась к ужасу последних дней, начавшемуся с того момента, как темный джип на выборгской трассе чуть было не столкнул под откос машину, в которой ехала хозяйка «Капители» в сопровождении юриста. Затем — неожиданный визит Тима и его страшное признание: «Тебя заказали». Надо было что-то срочно делать, сопротивляться, но как на зло память лишь услужливо высвечивала события прошлых лет…

…Тогда Лена выглянула в дверной глазок, площадка оказалась пуста. Но тотчас же снизу раздались шаги. Отчаявшийся визитер, услышал скрип двери и бросился назад, преодолев одним махом пару пролетов. Еще секунду и Лена увидела его — Петра Томакова, своего школьного друга Тома, исчезнувшего из города почти полтора года назад.

Петр стал чуть шире в плечах, его лицо покрывал загар, который принято называть «несмываемым». Загар просвечивал сквозь добротную щетину трехдневной давности. Но больше, чем загар и щетина, был удивителен взгляд Тома. Он напоминал мощный ручной фонарь, который неожиданно включили на пороге и осветили им весь коридор. Секундой позже фонарь был погашен: профессиональный осмотр местности закончился. И все же Лене стало чуть-чуть не по себе и почему-то захотелось торопливо оправдаться: мол, никакой засады у нее в прихожей не было и нет.

В остальном же Том был такой же, как и прежде. Та же добродушная улыбка, то же переминание с ноги на ногу на пороге. И в правой руке маленький тортик — с таким он всегда приходил в гости к подругам, включая и Лену.

— Ты откуда? — растерянно спросила Лена.

— Из Боснии, — ответил Том. И к удивлению девушки добавил, — горячая вода у вас есть?..

Горячую воду еще не выключили, поэтому четверть часа спустя Том уже лежал в ванной, весь в клубах пены от какого-то хвойного наполнителя. Он глазел по сторонам, ожидая, пока отмокнет грязная кожа, попутно думая о своих прошлых визитах в эту квартиру.

Лишь только его одноклассники вышли из возраста, когда девчонок полагается таскать за косички, в Лену влюбились все. Такое чувство нельзя назвать, даже, «первой любовью», скорее, этакая щенячья предлюбовь: до подъезда провожаешь, она зовет тебя пить чай, говорит, что мама придет поздно, а ты не знаешь, как воспользоваться таким фартом. Впрочем, такое состояние не вечно и кончается тем, что однажды инстинкт делает свое дело и один-единственный счастливый кавалер неожиданно для себя срывает цветок, которым остальные не решались даже полюбоваться издали.

А вот с Леной вышло исключение. В один прекрасный день класс понял, что, как и ближе к финалу футбольного чемпионата, когда в турнирной таблице появляется лидирующая тройка, у Лены есть три постоянных ухажера и четвертый был бы лишним. Еще было бы их двое — пожалуй бы разобрались между собой. Но так получилось, что Лена приглянулась больше всех трем неразлучным друзьям: задиристому Тиму, насмешливому Тому и молчаливому отличнику Фоме. Так, с восьмого класса, они и крутились вокруг и двое, может сами того не желая, постоянно не позволяли третьему задержаться возле Азартовой надолго. Лишь только Том пригласит Лену в кино, как оказывается, Тим и Фома уже взяли билеты, да притом на четверых. Только Фома заглянет к Лене майским вечером, принесет билеты по физике с ответами и согласится остаться на пару часов, объяснить их, как на пороге остальная парочка, которая не зубрит билеты, а заранее пишет шпаргалки. Том, как всегда с маленьким ореховым тортиком (и где достал, когда полки соседнего универсама давно опустели?), Тим — с бутылкой «Алазанской долины (и как ему, малолетке, продали, ведь законы времен горбачевского алкогольного террора еще никто не отменял?).

Друзья были откровенны между собой всегда и обсуждали любые темы. Только о Лене предпочитали не говорить. Даже когда у каждого появились первые мелкие победы с другими подружками: после дискотеки заглянул попить чай, да так и остался, до утреннего кофе, сколько бы этими победами не хвастались, о подружке ни слова. Том, который влюбился в Лену чуть ли не раньше всех, первый же и отстранился. Она для него по-прежнему была принцессой, но уже перестала быть единственной девушкой во вселенной. В глубине души он чувствовал, как не хочется осознать печальный и очевидный факт: все они принцессы, до того, пока ты не погасишь свет в спальне, а то и просто толкнешь ее на диван в гостиной при ярком свете и орущем музыкальном центре, который заглушит все прочие звуки.

Именно Том однажды все-таки вывел друзей на серьезный разговор. Школа была позади, ленина мама, считая, что выпускные экзамены нанесли урон психике дочери, отправила ее на месяц к тетке, в Кострому. Трое друзей, недавно опять поссорившихся и опять помирившихся, провели вечер на дискотеке в ДК «Ильича» и, выполнив за ночь программу-максимум, сидели утром на скамейке среди цветущей сирени, прихлебывая пиво, которое притащил, разумеется, Тим. Он-то и начал хвастать первым, рассказывая как студентка из Харькова попросила его проводить до квартиры, а там выяснилось, что она снимает ее вместе с сестрой. «Ну что, станцуем?» — предложил сестричкам Павел. Те дружно согласились. Затем они выдули втроем бутылку шампанского, после очень удачно и с полным удовольствием «потанцевали» в спальне со студенткой, где она и заснула, потом Тим отправился в кухню. Там был очень большой стол, на который сестра уже постелила мягкую покрышку, и очередной танец «гопака» удался на славу. Впрочем, на столе надолго задержаться не удалось, студентка проснулась и стала орать, чтобы вернулся и так далее…

Фома не так красочно, но все же подробно поведал о своих приключениях, которые завершились гораздо быстрее и уже в три часа ночи пришлось ловить тачку возле дома новой подружки, имя которой он так и не запомнил. Том был еще более краток и рассказал о своих последискотечных похождениях почти конспективно. Тим опять вернулся к недавнему подвигу и начал сравнивать студентку с одной из одноклассниц, когда Том перебил его.

— А с Леной у тебя ничего такого не было? — внезапно спросил он.

Тим с удивлением взглянул на него, как смотрят на нарушителя великого табу. Однако настроение было у него добродушно-расслабленное, с легким привкусом похмелья, поэтому он лениво ответил.

— С Азартовой? Не, ничего не было. А у тебя?

— И у меня ничего не было, — сделав небольшую интригующую паузу ответил Том. — А у тебя, Вадька?

Фома почти полминуты смотрел на друзей. Том, знавший его получше, прекрасно чувствовал: Фоменко решает, как ему лучше быть: пошутить или вообще промолчать. Но тут Фома ответил.

— А у меня будет. И не раз.

Том промолчал, зато Тим буквально взвился. От его похмельного равнодушия не осталось и следа. Он даже замахнулся недопитой бутылкой пива, будто желая шарахнуть ею об асфальт.

— Это у меня будет, понял? Она меня любит. Сколько бы ты к ней тайком не ходил.

Том, понимая, что разговор начинать не следовало, вызвал огонь на себя. Он намекнул Тиму на последнюю новогоднюю ночь, когда друзья чуть не поссорились и сказал: теперь-то ты можешь не волноваться, если у Фомы все будет, значит прежде ничего не было. Попросил еще раз объяснить: чем же студентка была лучше ее сестры. В итоге, все обошлось.

А потом, Лена как-то сама собой ушла из жизни остальных трех друзей. Точнее сказать, они сами ушли из ее жизни. Сначала неудачная попытка поступить в вуз (провалились все, причем каждый по своей причине: Том не смог преодолеть конкурс на модный юрфак, Фома в самый неподходящий момент заболел дизентерией, а Тим — пришел пьяным на экзамен). Потом армия, потом недолгий период дембельского шатания по городу, в поисках приключений и денег на выпивку.

Лена особого интереса к вернувшимся школьным друзьям не проявила. У нее с высшим образованием было в порядке, она благополучно училась в Академии художеств и почти сразу обзавелась новыми знакомыми. Это были ребята более образованные и с развитым эстетическим вкусом. Ни с Тимом, ни с Томом, ни с Фомой, общий язык они бы не нашли, особенно после армии.