Александра Маринина - Личные мотивы Страница 31

Деньги от последнего поступления уже заканчиваются, но один дорогой костюм он все-таки еще может себе позволить. Оставшихся средств должно хватить на то, чтобы красиво прожить еще месяц-полтора, ни в чем себе не отказывая. Нужно во что бы то ни стало добиться того, чтобы получить еще деньги. Много денег. Пора менять машину. И новую девицу надо бы завести, прежняя пассия ему уже прискучила. И в Куршавель зимой съездить было бы неплохо, цены там неоправданно высокие, это как раз то, что надо.

Он маленькими глотками пил плохо заваренный чай (тоже еще, бутик называется!) и из-под полуопущенных век смотрел на то, что ему предлагали продавцы.

— Вот на этот пуловер сейчас хорошая скидочка…

— Сэйл даже не предлагайте, — с отвращением проронил Ардаев. — Меня интересуют только последние коллекции.

Вот этот костюм от Армани вроде бы ничего, и вот этот, от Бриони, тоже вполне приличный. Вопрос в том, как эти костюмы сядут на его далеко не идеальной фигуре. Он выбрал вещи и снова отправился в примерочную. Как он и предполагал, один из костюмов сидел плохо, зато второй оказался словно сшит специально для Ардаева, по его росту и телосложению. Он внимательно осмотрел себя со всех сторон и довольно улыбнулся. Годится.

Откинув занавеску, он выглянул из примерочной.

— Подберите к нему сорочку и все аксессуары, — бросил он, не глядя на продавцов.

Разумеется, то, что ему предложили, было самым дорогим, включая сорочку и галстук от Хермес и брючный ремень. И даже носки запредельной цены и туфли из кожи каймана. Но он, Ардаев, может себе это позволить.

Покупки уложили в большой фирменный пакет, присовокупив в качестве подарка недорогой портплед, и Ардаев отправился дальше, в сторону своего любимого Третьяковского проезда, до которого было всего минут пятнадцать пешком. Он останавливался перед витринами, заходил в бутики, смотрел товары и мечтал о том, как непременно купит себе и эти часы известной фирмы, и эти ботинки из кожи, взятой из голени страуса, и вот этот толстый вязаный кардиган из овечьей шерсти от Дольче и Габбана с их фирменными швами наружу, и от вон той кожаной куртки с трикотажными вставками от Прада он тоже не откажется. И вот еще отличная сумка из шоколадно-коричневой телячьей кожи, отделанная внутри замшей, по размеру как раз для поездок на два-три дня, за сто сорок тысяч. Но это будет потом, позже, когда снова появятся деньги. А они обязательно появятся, надо только набраться терпения.

Насмотревшись и намечтавшись вдоволь, он отправился обедать в ресторан, где многократно бывал раньше и где его помнили и даже любили за щедрые чаевые. Он сделал заказ по памяти, не глядя в меню, и, когда официант отошел, достал телефон. Настроение у Ардаева было приподнятым, как и всегда после походов по магазинам и особенно после дорогих покупок, и он решил, что сегодня ему обязательно должна улыбнуться удача. Вот сейчас он позвонит — и ему скажут, что все в порядке, дело сдвинулось с мертвой точки и уже совсем скоро будет получен результат. А значит, совсем скоро будут и долгожданные деньги.

— Ну, как там у вас? — небрежно бросил он в трубку, уверенный в том, что его и так должны узнать, поэтому можно не представляться и даже не здороваться.

Однако то, что он услышал, разочаровало Ардаева. Дело не сдвинулось, и когда будет результат — непонятно.

— Я уже жалею, что отдал такое перспективное дело в ваши руки, — сухо проговорил он. — Вы не в состоянии с ним справиться. Мне нужно было поискать кого-нибудь другого.

Ему пришлось некоторое время выслушивать оправдания, ссылки на неточность исходных данных и неполноту информации и заверения в том, что в ближайшее время обязательно наметятся положительные сдвиги.

— Вы просто не умеете делать то, за что взялись, — зло завершил разговор Ардаев. — Вы пустили все на самотек и полностью утратили контроль над ситуацией.

Настроение, еще недавно такое радужное, померкло, и свой изысканный обед он доедал совершенно без аппетита.

Супруги Сорокины предавались тихим радостям совместного чтения: Вилен Викторович полулежал на диване, подсунув под спину мягкую подушку, а Ангелина Михайловна читала вслух новый широко разрекламированный в прессе роман известного французского писателя. Так повелось у них издавна, еще с тех пор, когда новые хорошие книги было трудно достать, их брали у друзей или в библиотеке и долго рядились, кому читать первому, а кто будет ждать. Ангелина Михайловна очень хорошо читала, неторопливо, с выражением и удивительно четкой дикцией, и проблема, таким образом, решилась сама собой, и пусть книга прочитывалась не так быстро, зато никто не ждал и не завидовал другому.

Эта идиллическая картина была прервана телефонным звонком. Вилен Викторович сделал жене знак остановиться и потянулся за мобильником. Звонок был, несомненно, важным: на этот номер ему мог позвонить только один человек.

— Есть что-нибудь новое? — раздалось в трубке.

— Пока нет, — вздохнул Сорокин.

— Долго еще вы будете копаться? Время идет, а у вас никакого сдвига, никакого результата. В чем дело, Вилен Викторович?

— Но мы стараемся… — растерянно ответил Вилен, который, судя по всему, не ожидал такого резкого напора. — Мы же не виноваты, что у нас пока ничего не получилось… Мы стараемся, мы уже нащупали направление…

— У вас было целых три дня праздников, за это время можно было горы свернуть, а вы все на месте топчетесь! — на этот раз собеседник повысил голос, который теперь звучал сердито и раздраженно. — Ладно, завтра встретимся, все подробно обсудим и выработаем стратегию.

Вилен Викторович положил телефон на стол и обескураженно взглянул на жену.

— Сердится. Даже голос повысил. Геля, но мы же и в самом деле не виноваты, правда? Мы с тобой делаем все, что можем, а этот… а он позволяет себе кричать на меня.

Ангелина Михайловна сняла очки для чтения, заложила ими раскрытую книгу, протянула руку и погладила мужа по ладони.

— Конечно, Виленька, мы стараемся, мы делаем все, что можно сделать в этой ситуации. Он, наверное, не принимает во внимание, сколько ограничений он сам нам поставил. Этого нельзя, того нельзя, этого не говорить, о том не спрашивать, вот мы с тобой и выкручиваемся как можем. А то, что он позволил себе повысить на тебя голос, — это ерунда, не бери в голову. Он просто дурно воспитан, как все нувориши. У нас с тобой есть цель, и цель благая, а на все остальное мы не должны обращать внимание.

Как правило, Ангелине Михайловне удавалось успокоить мужа. Удалось и на этот раз. Но что-то подсказывало ей, что этот раз, пожалуй, будет последним. Вилен уже на пределе.

— Читаем дальше? — спокойно предложила она.

— Да какое теперь чтение… — Сорокин расстроенно махнул рукой. — Давай лучше обдумаем положение дел и подготовимся к завтрашнему разговору.

— К завтрашнему? — удивилась Ангелина Михайловна, которая не слышала реплик телефонного собеседника своего мужа.

— Ну да, он сказал, что завтра соберемся и все обдумаем. Стратегию выработаем. Черт возьми, кем он себя возомнил, этот деляга? Великим полководцем? Крупным политиком? Стратегию он собрался вырабатывать, ты только подумай! Сам бы встал на наше место и попробовал своими руками сделать то, что он нам поручил, а я бы посмотрел, как далеко он смог бы продвинуться при таких ограничениях.

— Значит, завтра придется ехать?

— Придется. Сказал, что пришлет машину, как обычно, к двум часам.

— Жаль, — вздохнула Ангелина Михайловна, — завтра Люсенька работает в первую смену, после трех она будет дома, и мы с ней договорились, что я научу ее делать пресное тесто для домашней лапши. Этот наш стратег нам все планы ломает.

— Вот именно, — буркнул уже выпустивший пар и несколько успокоившийся Вилен Викторович. — И я ему обязательно завтра об этом скажу. Если он хочет получить результат, пусть не мешает работать. Геля, у нас есть что-нибудь вкусненькое?

Ангелина Михайловна тихо улыбнулась и пошла на кухню. Она хорошо знала своего мужа, потому и готовила каждый день что-нибудь такое, что Вилен любит и что можно на ходу сунуть в рот. Пирожок, тарталетка с начинкой из салата или сдобная булочка всегда были для него лучшим лекарством от стресса.

Полковник Алекперов слов на ветер не бросал и после встречи с Борисом Кротовым вплотную занялся розысками Валерия Стеценко, осужденного в 1986 году за убийство своей сожительницы Ларисы Кротовой. Хану потребовалось два дня, чтобы выяснить, что после освобождения из колонии Стеценко осел в Твери, по крайней мере паспорт нового образца ему выдавался в 2002 году именно там. Алекперову пришлось сделать добрый десяток телефонных звонков, прежде чем он добрался до участкового, обслуживающего в Твери адрес, по которому был зарегистрирован Стеценко.