Анна Данилова - Мишень для темного ангела Страница 31

Маргарита снова заплакала, сказала, что им ужасно стыдно передо мной. Стыдно перед Гришей, сыном, который так же, как и я, считает, что они бросили «тетю Элю в одиночестве и депрессии». Гриша работает в Норвегии, далеко, поэтому он просто не мог заняться поисками тети, а родители («да хотя бы ты, мама!») могли бы отправиться в Москву попытаться разыскать Норкину.

Потом они как-то вскользь сказали, что у Гриши не сложилась личная жизнь, что жена его бросила и что теперь он вообще не скоро приедет в Россию…

Я не стала их расстраивать тем, что их сын задержан по подозрению в убийстве женщины… Я знала, что Шитов его отпустит, поскольку нет улик для его ареста.

За то время, что мы занимались делом Норкиной, я успела привязаться к ее образу, стала испытывать к ней сострадание, и мне было очень жаль, что здесь, в Екатеринбурге, у меня растаяли последние сомнения в том, что она умерла.

Будь она жива, непременно дала бы о себе знать Гореловым. И еще одно обстоятельство. Норкина была богата, а потому, зная о болезни своих родственников, могла бы им помочь. Да и Григорий, их сын, работая в Норвегии на рыболовецком траулере, зарабатывал немало. Однако обстановка в квартире была более чем скромной.

Я возвращалась в Москву с тяжелым сердцем. Моя интуиция меня подвела. Норкиной наверняка не было в живых.

Мне хотелось плакать от жалости к одинокой женщине, которую скорее всего убили и, воспользовавшись ее документами, присвоили себе все, что у нее было…

Приземлившись во Внуково, я включила телефон и обнаружила двенадцать пропущенных звонков от Лизы.

– Лиза, я здесь, – сказала я ей. – Сейчас приеду!

– Уж не знаю, что там у тебя, в Екатеринбурге, но мы с Юлей кое-что нашли… И, думаю, ты обрадуешься, когда узнаешь, что мне еще не удалось встретиться с нашей клиенткой, за которую мне, честно говоря, ужасно стыдно… Лидия была на даче у своих друзей и примерно через полтора часа будет здесь, в своей квартире… Мы с Юлей уже тут… присоединяйся, думаю, это будет интересный разговор.

Я взяла такси и через час входила в квартиру Лидии, где меня встретила возбужденная, с блестящими глазами Лиза и загадочная, с блуждающей улыбкой Юля.

– Девочки, вы что, обкурились? Как-то странно выглядите…

– Вообще-то мы выпили, – сказала Земцова. – Знаешь, по этому делу было так много всего непонятного, что сейчас, когда стало все еще запутаннее, мы решили, что коньячок, лимончик… прояснят ситуацию!

– Если не ошибаюсь, нас ждет разговор с Лидией… – заметила я строго.

Мои подруги расхохотались.

– Да мы пошутили, – лицо Лизы стало серьезным. – Но коньяк купили, и лимонов тоже…

– Сегодня снова ужинаем у меня, – сказала Юля. – Возражения не принимаются.

Мне было с ними так хорошо, что признаваться в том, что я напрасно прокатилась в Екатеринбург, было не очень-то и страшно.

– А ты, значит, думала, что она прячется где-то там, у Гореловых под кроватью, да? – расхохоталась Лиза. – Это было бы очень просто.

– К сожалению, она умерла, думаю, что ее убили… Хотя вполне допускаю, что с ней произошел какой-нибудь несчастный случай, который и спровоцировал дальнейшее поведение ее тезки…

– Так что там с браком? – спросила я.

– Ты оказалась права, Глаша, – сказала Юля. – В 2010 году в Москве был зарегистрирован брак гражданина Норкина с Эльвирой Андреевной Киреевой, 1970 года рождения, то есть ей на сегодняшний день было бы сорок пять лет. Не шестьдесят, как нашей Норкиной…

– Вы нашли этого Норкина?

– Конечно, нашли! Молодой парень, Денис Норкин, он согласился на этот брак ради денег. Он сказал, что случайно познакомился с одной женщиной, очень приятной, которая хотела усыновить какого-то мальчика из детского дома, и ей было нужно, чтобы она в момент оформления документов находилась в браке. Он и согласился, за тысячу долларов. А через три месяца они развелись, и он думать о ней забыл. Но что самое главное, он каким-то чудом сохранил ее адрес, где она была зарегистрирована на тот момент. В Домодедове! И там же, как Юля выяснила сегодня утром, проживает, судя по всему, ее отец Киреев Андрей Семенович. Нам еще предстоит поездка в Домодедово, навестим ее отца… Может, он и расскажет что-нибудь о своей дочери…

– Так что, Глаша, твоя идея о том, что преступница Эльвира была только наполовину тезкой нашей Норкиной, сработала!

– Я рада… Вот только мне похвастаться абсолютно нечем… И ведь люди хорошие, я это почувствовала… Порядочные, серьезные, интеллигентные… Понимаете, если бы не эта история с Норкиной, я бы сказала, что и сама хотела бы иметь таких людей в своем окружении. Повторяю, очень хорошие люди… Думаю, что и их единственный сын – Григорий, которого Шитов задержал и держит до сих пор, так?

– Пока да… – сказала Юля.

– Так вот, не может он быть связан с этим убийством… Это невозможно!

– И в то же время эти прекрасные, как ты говоришь, люди как-то легко, запросто вычеркнули из своей жизни единственную, по сути, родственницу по линии Горелова… Причем в самый трудный момент ее жизни, когда ей требовалась поддержка. Так? – сказала Земцова. – Шитов рассказывал, что семья Гореловых бывала в Москве, в гостях у Норкиных, что они дружили, роднились…

– Вот это-то меня и напрягало больше всего, – призналась я. – Вы не представляете себе, как внимательно я осматривалась в квартире… Все искала следы пребывания Эльвиры. Но нет, она точно там не живет.

Рассказала я им о своих наблюдениях, в частности, пыли на полке в ванной.

– Понимаете, в квартире очень чисто… У меня даже было такое впечатление, будто полы недавно помыли. Вроде бы семья нормальная, люди чистоплотные, ужин приготовили… но довольно скудный….

– Говоришь, полка в ванной комнате пыльная? – Земцова сощурила глаза, задумавшись. – А шампунь… Бутылки с шампунем тоже пыльные?

– И шампунь, и тюбик с зубной пастой тоже… словно к ним не прикасались…

Разговор пришлось прервать. В дверь позвонили. Это была Лидия.

Она вошла, сияющая, с ослепительной, какой-то американской улыбкой, бодрая, веселая. Жизнерадостная. На ней был бирюзовый брючный костюм из льна, шею обвивал ярко-оранжевый прозрачный шарф.

– Какая прелестная компания! Салют, девочки! Как дела? Что-то вы такие серьезные…

Тут ее взгляд остановился на Земцовой.

– Познакомьтесь, это Юлия Земцова, наша подруга. Она помогает нам в делах…

– Очень приятно, Лидия.

Мы сидели в гостиной за столом, пили кофе. Улыбка сползла с лица Лидии, когда она поймала на себе испытующий взгляд Лизы.

– Что случилось?

– Лида, надо поговорить. Вы готовы ответить на мои вопросы?

– Мы же договорились, на «ты»… – она наклонила голову, как бы делая ударение на этом своем желании сблизиться с Лизой.

– Хорошо. Лида, что случилось у тебя в Америке? Ты же прилетела сюда не просто так…

– Да. Я же говорила… мне там стало не очень комфортно.

– Твой муж, художник, тебе изменяет?

– Ну конечно! Нашел себе двадцатилетнюю… Да его вообще дома не бывает… Он продал удачно три свои картины и купил дом где-то в Швейцарии… Обустроил себе мастерскую, работает там… А я – совсем одна. Я скоро уже на стенку полезу от тоски! И главное, мне ужасно стыдно перед своими знакомыми. Все-таки я живу там довольно долго…

– Сколько лет вы знакомы с Осборном?

– Да тысячу лет! Он был еще женат, когда мы с ним познакомились здесь, в Москве. У нас начался роман задолго до нашего брака…

– Но вы же были счастливы в браке?

– «Ты»… прошу тебя, обращайся ко мне на «ты»… так я чувствую себя моложе, понимаете? – она обвела взглядом нас. – Когда станете старше, поймете, что я имею в виду… Вы такие молодые, прелестные… А я старею, и мне страшно…

– Лида, в каких отношениях ты была с Евгением Борисовичем Норкиным?

Она замерла. Только глаза постреливали осторожно.

– Откуда вам известно?

– Так был роман?

– Ну, был… Женя был ослепителен, красив… Женщины в него влюблялись намертво. И он тоже очень любил женщин.

– А Эльвира об этом знала?

– Вот за что я уважала Женю, так это за то, что он умел хранить свои секреты, оберегал Элю… Нет, она ничего не знала. Во всяком случае, она всегда выглядела счастливой женщиной… Знаете, она не была актрисой, всегда вела себя естественно, а потому вот сейчас могу с уверенностью сказать, что она, если бы знала об изменах мужа, не смогла бы так сыграть счастье. Это совершенно исключено! И уж о нас с Женей точно ничего не знала, потому что она всегда так искренне радовалась, когда видела меня… Нет-нет, она ничего не знала… И я рада, что Женя унес эту нашу тайну в могилу…

– Лида, давай начистоту… Где твоя дочь?

– Что-о-о?! Дочь?

– Хорошо. Тогда я задам тебе еще один вопрос: когда ты в последний раз видела Эльвиру Норкину? При каких обстоятельствах?

Она опустила глаза, откинулась на спинку стула, тихо, судорожно вздохнула.