Марина Серова - Млечный путь Страница 31

– Практически уверена, – кивнула я. – И мы, возможно, наконец выясним, что же произошло с вашим другом. По-моему, сейчас уже все просто.

– Но, по-моему, и так ясно, что во всем виноват Россошанский, – возразил Родион.

– Да нет, пара Россошанский – Лукашенок не годится на роль тандема злодеев, – не согласилась я. – Тут что-то другое. Ясно только то, что касается Вероники. А насчет Вячеслава я бы не спешила с окончательными выводами. К тому же его тело так и не найдено.

Эти слова произвели негативное впечатление на Ксению, которая сразу занервничала. Было понятно, что она все еще надеется, что с ее братом ничего страшного не случилось, что он вернется и все будет по-прежнему. Но я с каждым днем теряла на это надежду. Однако до того момента, когда не будет найден труп Колесникова, опять же говорить что-то определенное о его судьбе было нельзя.

– Россошанский? – забеспокоилась Ксения. – А при чем тут Россошанский? И Лукашенок? Вы что, их подозреваете? Вам что-то стало известно?

Я переглянулась с Перетуриным. Признаться, мне совершенно не хотелось сейчас ничего объяснять Ксении. Я и так слишком устала, чтобы сейчас выслушивать ее гневный, переполненный эмоциями монолог. Пусть уж лучше это сделает Родион.

– Успокойтесь, пожалуйста, Ксения, – как можно мягче проговорила я. – Расследование продолжается, но пока что говорить о каких-то достоверных фактах не приходится.

Тут Перетурин сам пришел мне на помощь.

– Ксюша, я тебе все объясню, – торопливо проговорил он. – Сейчас мы приедем ко мне, попьем чаю, и я все расскажу. Волноваться тебе не о чем.

«Ну вот и славно!» – облегченно подумала я.

Я подвезла Ксению с Перетуриным к дому последнего, распрощалась до завтрашнего дня и наконец-то вернулась к себе.

Почувствовав, как сильно проголодалась, я первым делом отправилась на кухню и поставила в микроволновку тарелку с курицей. Утолив аппетит, я с удовольствием выпила кофе и начала размышлять. Собственно, все было почти ясно – из эпизода с Твердохлебовым я вынесла немаловажную информацию: Вячеслав должен был кому-то деньги, и эти люди пришли разговаривать по этому поводу с Ксенией, но не застав ее, набили морду Твердохлебову и сказали, что придут еще. Этого было достаточно, чтобы составить программу ближайших действий.

Следующий день прошел относительно спокойно. Я созвонилась с Арсентьевым, который сообщил, что Россошанский по-прежнему ни за какие коврижки не желает брать на себя вину в убийстве Вячеслава. Примерно так же ведет себя и Лукашенок, который, ко всему прочему, вроде бы нашел свидетелей, готовых подтвердить его алиби. С алиби же самого Россошанского было все в порядке. И если в ближайшее время подтвердится невиновность Лукашенка, то и директора клиники должны будут выпустить под подписку.

Единственное, в чем его можно обвинить, так это в причинении тяжкого вреда здоровью Вероники Вересаевой. Как поведал Арсентьев, врачи вроде бы дали более обнадеживающие прогнозы на ее счет, но состояние ее все равно остается стабильно тяжелым. Но даже если Вероника не выживет, при наличии хорошего адвоката Россошанский сможет вообще избежать наказания. Дело вполне можно представить как несчастный случай.

Относительно маленького происшествия с кражей вещей у секретарши Омельченко вышло все так, как я предполагала изначально: пострадавшая, получив от Лукашенка-старшего материальную компенсацию, согласилась забыть инцидент. Правда, она поначалу отказывалась и от этой компенсации, заявляя, что не хочет, чтобы Павел вновь отвечал за своего брата, и что деньги и медальон она получила, а остальное для нее не важно. Лукашенок-старший, уже привыкший, видимо, отвечать за грехи своего брата, считал по-другому и заставил все-таки Людмилу принять небольшую сумму за потраченные нервы и время.

Сам Павел Лукашенок, с которым я все-таки встретилась днем в клинике, произвел на меня впечатление очень загруженного и озабоченного бытовыми проблемами человека. А теперь, в связи с отсутствием не только Колесникова, но еще и Россошанского, он волей-неволей был вынужден временно принять на себя обязанности руководителя клиники. Пообщавшись с ним не очень долго, я пришла к выводу, что ему, скорее всего, просто некогда было бы заниматься Вячеславом Колесниковым. Конфликтов между ними, со слов всех их знакомых-коллег, никогда не возникало, Павел по натуре вообще был человеком нелюбопытным и немногословным, так что скорее всего он даже не был в курсе пресловутого треугольника Вячеслав – Вероника – Россошанский. И вообще был по горло загружен как делами по работе, так и семейными заботами. Все это, конечно, можно было проверить, но я пока что не видела путей для этой проверки, а главное – оснований. Павел Лукашенок не вызывал у меня подозрений.

Ближе к вечеру обстановка накалилась. Перетурин звонил уже несколько раз, задавая все время один и тот же дурацкий вопрос: «Ну что?» В конце концов мне это порядком надоело, и я твердо сказала ему, что позвоню сама, как только соберусь выходить. Однако и после этого Родион Евгеньевич два раза набирал мой номер.

Наконец пробило шесть часов, и я решила, что пора выдвигаться на место засады, то есть на квартиру Ксении Колесниковой. Позвонив Перетурину и сказав, что выезжаю и подхвачу его по дороге, я вышла из дома. К моему удивлению, Родион стоял возле подъезда вместе с Ксенией, которая сообщила, что намерена ехать с нами. Махнув рукой, я не стала возражать – не хотелось тратить время и нервы на споры с упрямой девчонкой. Тем более что она спортсменка, так что за ее здоровье я не очень волновалась. Не доехав немного до дома Ксении, я поставила машину так, чтобы она не бросалась в глаза.

– Вот и славно, – тихо проговорила я, сжимая ключи в ладони. – Пойдемте. Только раздельно. Сначала я, а потом вы с Ксенией.

Мы вошли в квартиру. Там было абсолютно тихо, однако я обошла все помещение, прежде чем убедилась, что квартира пуста.

Мы прошли в комнату и сели на диван. Родион тихонько переговаривался с Ксенией, я же взяла с журнального столика книгу и углубилась в чтение.

Родион несколько раз бросал на меня взгляды, после чего сказал:

– Завидую вашему хладнокровию.

Я лишь усмехнулась. Сам Перетурин никак не мог сосредоточиться на беседе, постоянно прислушивался и, признаться, нервничал. Однако я была спокойна. Я уже убедилась в случае с Лукашенком-младшим, что Перетурин обладает неплохой реакцией и в экстремальных ситуациях на него можно положиться. К тому же здесь была Ксения с ее спортивным опытом. Так что мы все трое физически составляли вполне достойное трио и можно было не опасаться, что мы не справимся с двумя парнями. Правда, сегодня их могло оказаться и больше, но не двадцать же человек!

Время тянулось медленно, как бывает всегда, когда ждешь чего-то. Однако я сохраняла спокойствие и выдержку. Что-что, а уж сидеть в засаде мне за время работы частным детективом приходилось очень много. А опыт, как известно, сильная вещь.

В один из моментов зазвонил телефон. Родион невольно вздрогнул.

Ксения вопросительно взглянула на меня, и я сказала, чтобы хозяйка квартиры взяла трубку. Но на ее «алло» никто не ответил.

– Может, они проверяют? – спросил Родион, когда Ксения недоуменно положила трубку.

– Не исключено, – отозвалась я.

– Хорошо бы, если так, – пробормотал Родион. – Черт, никак не могу научиться спокойно ждать! Ожидание – самое ненавистное времяпрепровождение!

– Куда же денешься от него, – философски развела я руками.

Постепенно за разговором нервное напряжение спало, Родион уже не чувствовал отвратительной дрожи в кончиках пальцев и в очередной раз порадовался, что находится не один.

– Вы обладаете поистине уникальной возможностью придать мне уверенности в себе, – с улыбкой признался он.

– Спасибо, – поблагодарила я за комплимент.

– Скажите, а… вы по-прежнему уверены, что они придут? – осторожно спросил Перетурин.

– Они придут, – кивнула я. – Если это звонили они, значит, обязательно придут. Они хотели убедиться, что Ксения дома.

За окном постепенно начинало темнеть, жара потихоньку спадала, становилось полегче. Часам к десяти вечера Родион начал клевать носом. Я несколько раз бросила на него пристальный взгляд, а потом предложила размяться и сделать что-то типа стандартной утренней зарядки. Родион не стал спорить. Он встал и сделал несколько махов руками.

Однако и в одиннадцать часов в квартире Ксении никто не появился. Я уже сама начала сомневаться в правильности своего решения. Но, словно в ответ на мои сомнения, прозвенел звонок в дверь. Родион и Ксения вздрогнули как по команде.

– Т-с-с! – почти бесшумно произнесла я. – Давайте посмотрим, что будет дальше.

Родион встал со стула и подошел к стене, прижавшись к ней вплотную. Ксения по моему указанию отправилась на кухню, я же прошла в коридор и открыла дверь, после чего сразу же чья-то жесткая рука обхватила меня сзади и зажала рот, вталкивая в глубь квартиры.