Чарлз Тодд - Доказательство виновности Страница 31

Второй обернулся посмотреть и что-то буркнул себе под нос.

Дойдя до них, Ратлидж кивнул тому, что помоложе, и обратился к пожилому:

— Мистер Диас?

Последовала пауза, затем пожилой ответил:

— Я. — Голос у него был глубоким, и говорил он с сильным акцентом. Но у Ратлиджа сложилось впечатление, что он говорит по-английски довольно неплохо. В конце концов, он почти двадцать лет провел в Англии; никто вокруг него не говорил по-португальски, и временами он общался с лечащим врачом. Более того, в юности Диас учился в университете; он не был неграмотным крестьянином, который с трудом читает и пишет даже на своем родном языке.

— Вы не прогуляетесь со мной? Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз.

— Миссис Беннет вас знает? — прищурившись, осведомился помощник Диаса. — Она не любит, когда к ней приезжают чужаки.

— Это Боб, — пояснил Люк, переводя взгляд с одного на другого.

— Сама миссис Беннет попросила Люка отвести меня к вам. — Ратлидж окинул задумчивым взглядом коротышку с широкими, крепкими плечами и воинственным видом бульдога-недоростка. — Давно вы у нее работаете?

— Четыре года, хотя это не ваше дело.

— Если честно, это как раз мое дело. — Сунув руку в карман, Ратлидж достал удостоверение и поднял так, чтобы оба могли его видеть.

Люк присвистнул:

— Ух ты! Скотленд-Ярд!

— По-моему, миссис Беннет вас ждет, — обернулся Ратлидж к мальчишке. — Ведь должен приехать фотограф из «Таймс»… Я сумею найти обратную дорогу.

— А… да! — Люк, очевидно разрываемый между чувством долга и желанием узнать, зачем явился к ним такой важный человек, несколько секунд колебался, но потом развернулся и поплелся обратно.

Дождавшись, пока мальчик отойдет подальше, Ратлидж повторил:

— Мистер Диас, пойдемте со мной.

Диас покосился на Ролингса и без звука последовал за Ратлиджем в сторону калитки.

Диас оказался совсем не таким, каким его представлял Ратлидж. У него сложился мысленный образ буяна, который вломился в дом Френчей, угрожая хозяевам ножом. Его пришлось повалить на землю и разоружить. Тот образ не имел ничего общего с действительностью.

Диас оказался невысоким и жилистым, очень смуглым. Волосы у него почти совсем поседели. Из-под длинных ресниц на Ратлиджа смотрели глубоко посаженные черные глаза, казавшиеся совсем молодыми. Правда, руки у Диаса были узловатыми, пальцы — заскорузлыми. Ходил он прямо, от его одежды пахло яблоневыми дровами.

Когда они дошли до ворот, он обратился к Ратлиджу и негромко спросил:

— Меня возвращают в клинику?

— Мне показалось, что миссис Беннет очень довольна вашей работой. Я приехал спросить, как вы относитесь к владельцам фирмы «Френч, Френч и Трейнор».

— Все давно прошло. Я состарился и устал. Мне хочется, чтобы меня отпустили на Мадейру. Там я хочу умереть. Мне очень этого хочется. Все остальное для меня сейчас не важно.

Хэмиш заметил: «Но ведь он совсем недолго прожил на Мадейре».

А ведь верно! В совсем юном возрасте Афонсо Диас уехал учиться в Португалию, там участвовал в беспорядках и там же сидел в тюрьме.

Ратлидж заметил, что для человека, который якобы почти не говорит по-английски, Диас очень ловко уклонился от ответа на его вопрос. Афонсо Диас не так прост, как кажется. Но подозрение — еще не доказательство. Оставался вопрос: изменили ли его к лучшему годы, проведенные в психиатрической лечебнице? Или в клинике он, наоборот, ожесточился? Ведь Диас не был сумасшедшим — во всяком случае, в общепринятом смысле слова. А его заперли вместе с сумасшедшими.

— После освобождения связывались ли вы с Френчами прямо или косвенно?

— Не понимаю, что значит «прямо или косвенно».

Ратлидж подумал, как получше сформулировать вопрос, хотя готов был поспорить: Диас прекрасно все понял.

— Вы писали, разговаривали — даже по телефону — или виделись с представителями семьи Френч мужского пола после освобождения?

— Не вижу в этом никакого смысла.

— Вы просили кого-нибудь писать им, говорить с ними или навестить кого-либо из Френчей?

— Я никого в Англии не знаю, кроме сеньоры, а еще врачей и санитаров из лечебницы. Кого мне просить о таких услугах?

Ратлидж сменил тактику.

— Вы считаете Луиса Френча виновным в том, что его дед решил купить землю вашего отца?

— Я не знаю никакого Луиса Френча.

Что в буквальном смысле слова было правдой. Диас не видел детей, когда много лет назад вломился в дом Френчей. Но он мог после освобождения выяснить, что стало со старшими членами семьи. Должно быть, Беннеты выписывали общенациональные газеты. И где-нибудь в них наверняка упоминалась фамилия Френч — например, в заметке о благотворительном фонде, о налогах или даже в разделе светской хроники.

— Если бы вам предложили вернуться на Мадейру, вы бы согласились немедленно покинуть Англию?

Что-то блеснуло в глазах пожилого человека. Ратлидж готов был поклясться, что это улыбка.

— Да.

Потому что дело сделано и Френч мертв?

В последние два года войны в ней принимали участие и португальцы, но Ратлиджу не довелось с ними общаться. Ему говорили, что они хорошо сражаются и у них своеобразная, мрачноватая музыка.

Ничто не помогало ему понять человека, который стоял перед ним и терпеливо ждал следующего вопроса.

Диас приехал в Англию один, почти не зная языка, и все же как-то пробрался в Дедхэм, чтобы потребовать то, что, как он считал, принадлежало ему по праву.

— Когда умер ваш отец, он оставил вам часть денег, вырученных за продажу фермы на Мадейре?

— Когда меня посадили в тюрьму, отец сказал, что ничего мне не должен.

А вот это уже интересно, подумал Ратлидж. Если Диас лишился наследства из-за того, что впал в немилость, это было задолго до того, как семейные виноградники продали английской фирме. Возможно, он приехал в Англию по совершенно иной причине, а не по той, какую назвал сам. Наверное, когда он только приехал, языковой барьер действительно существовал, но Ратлидж был уверен, что члены семьи Френч бегло говорили по-португальски. Ведь им приходилось вести дела на Мадейре и в материковой части Португалии. Что бы ни говорили Френчи врачу и полицейским, Хауард и Лоренс наверняка точно знали, зачем Диас приехал в Англию. Землю купили до того, как у Диаса появилась возможность искупить вину перед отцом. А отец после продажи оставался непреклонен в том, что касалось наследства.

Почему Хауард Френч или его сын не сообщили властям всю правду? Покушение на убийство… попытка отомстить… привели бы Диаса в зал суда. Но они предпочли запереть его в психиатрической лечебнице.

Ратлидж понял, что они, наверное, очень боялись Диаса. Кроме того, они боялись, что после суда распоряжаться судьбой Диаса будут не они. Вот почему единственный безопасный выход они видели в том, чтобы навсегда спрятать его от общества.

И насколько понимал Ратлидж, разглядывая суровое лицо стоящего перед ним человека, у него имелся самый лучший мотив для убийства Луиса Френча.

Теперь ему предстоит самое трудное: все доказать.

Как Диасу удалось покинуть имение так, чтобы его отсутствие прошло незамеченным и чтобы Беннеты не сообщили о нем в клинику?

Да и стали бы они сообщать? Их «опыт» шел успешно потому, что все получалось. Если кто-то из их прислуги совершит преступление, их удобствам конец.

Диас еще ждал следующего вопроса; он явно не спешил закончить разговор; ему нечего было скрывать.

Ратлидж кивнул:

— Спасибо. Если у меня появятся еще вопросы, я вернусь.

— Мне нечего скрывать, — сказал Диас и, подумав, добавил: — Сэр.

Когда Ратлидж вернулся на лужайку, игра уже закончилась. Миссис Беннет уединилась с фотографом и просила ее не беспокоить.

Ратлидж повернулся к Люку и спросил:

— Кто-нибудь из условно освобожденных покидает пределы имения?

— Нет, сэр. Даже если кто-нибудь заболевает, доктор сам приезжает к нам.

— Как его фамилия?

— Доктор Берджесс.

— Кто-нибудь из здешних обитателей пишет письма или получает их?

— Почти всем и писать-то некому, — ответил мальчик. — И еще меньше тех, кому хочется писать нам. Миссис Беннет всегда говорит, что теперь мы — ее семья. Больше нам никто не нужен.

— Она очень добрая.

Мальчик удивил Ратлиджа своей практичностью, ответив:

— Добрая-то она добрая, только, по-моему, она понимает, что нам больше некуда идти.

Глава 11

Ратлидж не сказал миссис Беннет, что собирается навестить доктора Берджесса. Поэтому он не мог узнать у нее, где принимает доктор. Он решил, что Берджесс живет в ближайшей деревне.

К его удивлению, когда он остановился перед первой приемной врача, которая попалась ему на пути, он увидел на табличке совершенно другую фамилию. Войдя в приемную, он спросил у сестры, как ему найти нужного человека.