Марина Серова - Бывших любовниц не бывает Страница 31

Он закрыл лицо руками и, казалось, зарыдал. Я посмотрела на Андрея, но он лишь усмехнулся: он такие спектакли видит каждый божий день. Поверить в то, что журналист действительно убит горем, не могли ни он, ни я. Андрей покашлял, пытаясь обратить внимание Крапивина, и продолжил допрос. Я терпеливо слушала…

Андрей закончил, распечатал протокол на принтере и дал его Василию Егоровичу – подписать. Потом объявил, что у его коллеги, то есть у меня, тоже имеется к нему пара вопросов, без протокола. Подозреваемый посмотрел на меня с удивлением. Я торжественно приступила к делу:

– Василий Егорович, такого-то числа в такое-то – весьма позднее, заметьте, время – вы посетили гаражный комплекс, расположенный по адресу…

– Что? – возмущенно закричал Крапивин. – Какой еще комплекс?!

– Гаражный. После чего в этом комплексе случился пожар, в результате чего в своем гараже погиб предприниматель Никита Говоров.

– Что?! – вышел из себя подозреваемый. – Какой еще предприниматель?!

– Никита Говоров.

– При чем тут какой-то Говоров?

– Как – при чем? Вы были возле его гаража, когда произошел пожар.

– Да не был я ни в каком гараже!

– И Говорова не знаете?

– Не знаю я никакого Говорова!

Андрей включил на компьютере запись с камер, которые мы, все трое, с интересом и посмотрели.

– Что скажете, Василий Егорович? – Я внимательно следила за выражением лица журналиста. – Ваша машина?

– Нет, не моя. Похожа на мою, да, но не она.

– А номера вы зачем замазали грязью?

– Я? Номера? Какие номера?! – недоумение прямо-таки клокотало в голосе Крапивина, он гневно смотрел на меня.

– Вот видите: на этих записях вы едете с замазанными номерами – это уже совсем рядом с гаражами, а вот на этой записи вы едете из магазина, где купили пачку синей «Явы», энергетический напиток и чипсы. Вы расплатились, а сдачу, как назло, не взяли, вот продавщица и выбежала на крыльцо, чтобы отдать вам мелочь.

– Что вы несете? – продолжал возмущаться Василий Егорович. – Какая продавщица? Какая сдача? Вы что, бредите?!

Я сделала вид, что ничего не слышу, и продолжила:

– Девушка не увидела вас на крыльце и завернула за угол. И вот тут она увидела такое!.. Вы замазывали номера своей машины грязью, предварительно надев перчатку на одну руку.

– А она уверена, что это был именно я?

– Не сомневайтесь, продавщица вас запомнила и готова опознать…

– Бред!

– …И не только она. Есть еще один свидетель, старик, гулявший в ту ночь неподалеку от магазина с собакой. Он тоже видел, как вы замазывали номера. Так что сами видите – вас уличили. Сознавайтесь, гражданин Крапивин, что уж там!

– Что?! Сознаваться?! А вот это видали? – и журналист показал нам неприличную конфигурацию из трех пальцев. – Размечтались! Дело повесить не на кого, да? Не было меня там, слышите, не было и быть не могло! И вообще, где мой адвокат?!

– Адвокат у вас будет, но он вам вряд ли поможет, – усмехнулся Андрюша. – Получается, что вместо одного дела у вас высвечиваются два, а это такой срок!..

– Что вы привязались ко мне с гаражами?! Я вашего Гаврилова…

– Говорова, – автоматически поправил Андрей, но Василий не обратил на него внимания.

– …знать не знал! Зачем мне его убивать? «Гаражи, гаражи…» Не был я ни в каких гаражах, так и запишите. И вообще, совести у вас нет, у человека горе, человек жену только что похоронил, любимую, а вы… Нелюди!

Крапивин зарыдал. Мы с Андреем терпеливо ждали. Когда всхлипывания стали стихать, я вновь задала журналисту очередной вопрос:

– Где вы были такого-то числа в такое-то время?

– Дома был, спал я, что еще люди делают по ночам?

– Это кто-то может подтвердить?

– Жена могла бы подтвердить, если бы… если бы не эта беда… И вот что, господа сыщики, следователи или как вас там? Больше без адвоката я слова не скажу! Обрадовались, схватили человека, раздавленного горем… Давай теперь вешать на него все, что раскрыть не удалось! Омерзительно это, вот что я вам скажу. Подло! У меня дочка одна дома…

– Не врите, Крапивин, – прервал его Андрей, – за дочкой присматривает тетка вашей супруги. Та, которой сто лет в обед, ну, выжившая из ума.

В его глазах и голосе была усмешка.

– А меня скоро отпустят? – вдруг кротко поинтересовался подозреваемый.

– Куда это вы торопитесь? У нас впереди еще много интересных бесед. И, думаю, рано или поздно, но вы вспомните о Говорове. Как и о том, кому заказали вашу супругу.

– Наглецы! – вскричал Крапивин. – Оклеветать порядочного человека! Заслуженного человека! Когда у меня будет адвокат… я вам тут устрою! Вы у меня узнаете, как над человеком изгаляться! Я на вас жалобу напишу прокурору! Я до Страсбургского суда дойду, вот! Я теперь – отец-одиночка, я особые права имею!

– Имеете, имеете, – Мельников махнул на Крапивина рукой, – все, что имеете, все ваше и будет. Так, пора его отпускать, этот теперь только грозиться будет, толку с него…

Последняя фраза предназначалась мне. Я кивнула, похоже, Василий Егорович начал упиваться своим положением незаслуженно оклеветанного, его страдальческий взгляд вперился куда-то поверх наших голов, в угол комнаты. Просто жертва полицейского произвола!

– Зайцев, уведи задержанного!

Когда за Крапивиным закрылась дверь, Андрей посмотрел на меня вопросительно:

– Ну, мать, что скажешь?

– Он, – уверенно кивнула я, – и в гаражах он работал, и жену он заказал… Очень нервничал, хотя и неплохо скрывал это.

– Мои ребята сейчас проверяют этого субчика на предмет знакомства с Говоровым, – продолжал Андрей, – должны же они были где-то пересечься, в чем-то твой Говоров насолил этому журналюге недоделанному.

– И притом весьма крепко, – уточнила я, – иначе с чего бы Крапивин так жестко обошелся с Никитой?

– И вот когда они нароют хоть что-нибудь… Так, – потер Андрей руки, – думаю, тут все ясно. Через пару дней доказательная база будет готова, и мы его так «приземлим»! Да, светит ему… думаю, лет до двадцати.

Тут зазвонил телефон на столе Андрея, и он взял трубку:

– Алло?.. Нет, еще не получил… Думаю, вскрытие покажет… Да когда мне за заключением ехать?.. А эксперты у нас по выходным не работают… Очередная жертва?.. Ну, пусть Воронов съездит… Протокол пусть потом покажет… Лады! – Он положил трубку и посмотрел на меня: – Это по другому делу… Так, на чем мы остановились?

– Что нашему журналюге светит до «двадцатника».

– Ага. Точняк, светит.

И тут неожиданно мне в голову пришла дерзкая мысль: а что, если Крапивин и Светлана знакомы? Мало того: а вдруг она подговорила или наняла его убить своего мужа? Я поняла, что мне просто необходимо поделиться этой мыслью с моим другом.

– Послушай, Андрюша, я вот что сейчас подумала: а могут ли наши подозреваемые быть знакомы между собой?

– Что? – не понял он. – Кто?

– Твой Крапивин и моя мадам Говорова. Что, если они и вправду знакомы, и она подговорила или наняла его убить мужа? Он его убил, а она обещала ему расплатиться с ним позже, когда у нее откроется доступ к деньгам Никиты?

– Но сейчас, насколько я понимаю, у нее уже есть доступ к счетам мужа. Снимала ли она солидную сумму?

– Ложкин говорил, что пока нет.

– Вот видишь! Нет, Тань, я так не думаю. С чего это вдруг они окажутся знакомы? Куда ты зашла со своим расследованием?

– А почему ты считаешь, что они не могут друг друга знать? Тарасов – город маленький, здесь, если покопаться, все друг друга знают.

– Так уж и все! Нет, мать, ты мне эту версию не навязывай, – поморщился Мельников. – Своих хватает.

– А вот я проверю эту парочку на предмет личного знакомства, – выдала я.

Андрей только плечами пожал.

– Как хочешь… Ну, ладно, мать, мне еще по делу в одно место надо смотаться, так что ты пока иди, а как только что-то более или менее четко обрисуется… Мне ведь этого упыря придется еще раз в присутствии адвоката допросить. Но как только что-то определится, я тебе сразу позвоню.

Я встала.

– Тогда я пока не буду звонить заказчице с отчетом. Она так мечтала посадить свою сноху, а тут – такой облом! Сейчас начнется: кто такой этот Крапивин, зачем он убил моего сына? А как быть с этой гадиной Светкой?.. – спросит клиентка. Нет уж, вот когда все будет известно наверняка, тогда я и сообщу ей результат.

Я закинула сумку за плечо и направилась к двери.

– Давай, Тань. Звони.

– Это – само собой.

Я вышла из Андрюшиного кабинета и медленно пошла по коридору к выходу. Торопиться мне теперь было особо некуда. Дело мое подходило к концу, правда, оставалось еще невыясненным, зачем, с какой целью Крапивин убил Никиту Говорова? Какой, так сказать, мотив? Может, они в детстве ходили в один детский садик и Никита отбирал у Васеньки игрушки? Или не давал ему покачаться на качелях? Васенька затаил обиду, а когда вырос, нашел своего друга по садику – и отомстил. А может, они учились в одной школе, Никита был отличником, а Васенька – наоборот? Никита не давал Васеньке списывать контрольные, не подсказывал ему, когда тот стоял у доски, и Васенька, опять же, затаил обиду? А может, они когда-то ухаживали за одной девушкой, и та предпочла Васе умницу Говорова?.. Причин может быть до чертовой кучи, но пусть теперь ребята Мельникова разбираются в них, роют, копают… А я могу позволить себе немного расслабиться, отдохнуть. Сегодня я еще послежу за Светланой, но это так, для успокоения совести… А может, и в самом деле, возьму и проверю этих двоих на предмет знакомства. Кто знает!..