Марина Серова - Окончен бал, погасли свечи Страница 31

Однако в казино Ольгу не взяли. Не взяли и в магазин. Она устроилась в ларек неподалеку от дома, торговавший различной мелочовкой. Уже через две недели была обнаружена недостача, и директор потребовал ее возместить. Правда, потом смягчился и сказал, что будет постепенно вычитать деньги из зарплаты. Но зарплата оказалась вовсе не такой, о какой грезилось девушке. А после вычетов от нее вообще остались сущие гроши. То же самое было и со второй зарплатой. Через полтора месяца Ольга перебралась в другой ларек. Там вроде бы все шло тихо-мирно, без недостач, но и здесь ее постигла неудача: вскоре ларек и еще три таких же сожгли. Придя утром на работу, Ольга увидела лишь обгоревший каркас и ходившего вокруг хозяина. Рядом с ним топтались такие же бедолаги. На третьем месте работы Ольге не повезло больше всего. Снова недостача. И нынешний хозяин оказался далеко не таким лояльным, как первый. Он в категоричной форме потребовал возмещения ущерба, пригрозив, что расскажет Ольгиным родителям, что она спит со всеми своими сменщиками, курит и пьет, поэтому у нее и случилась недостача. А потом предложил коротко и по-деловому: спать с ним — и вопрос с долгом будет решен. Ольга немного подумала и согласилась. Так в неполные шестнадцать лет она потеряла невинность.

Будучи совсем наивной, она не догадывалась тогда, что недостачи зачастую устраиваются самими хозяевами или напарниками по работе, а потом делятся на всех. И что она, работая без оформления каких-либо документов, может просто послать своего хозяина куда подальше, развернуться и уйти. Да еще и ему пригрозить за кучу нарушений.

Через какое-то время она уже не жалела о сделанном. Став любовницей хозяина, девчонка получила некоторые льготы: недостачи у нее прекратились, с нее не требовали драить в ларьке полы и подоконники, таскать на себе тяжелые коробки с сигаретами и шоколадками, а кроме того, хозяин и сам стал подбрасывать ей то деньжат, то какие-нибудь подарки. Подарки были, в сущности, пустячными, но тогда Ольге и это нравилось. По крайней мере, она перестала питаться лишь пустыми макаронами и картошкой, как ее семья.

Тем временем отца сократили на работе, и для них с матерью настали совсем тяжелые дни. Не из-за денег — их и так не было, — а из-за того, что отец стал пить все сильнее и сильнее. Уже не попивать, а пить, ежедневно по-черному, не просыхая… Через полгода с ним случился инсульт, и он умер в больнице. Почерневшая от горя и усталости мать как могла схоронила его и какое-то время ходила в отупении, механически совершая насущные дела. Естественно, в таком состоянии ей было не до того, чтобы поинтересоваться, как продвигается учеба у дочери. К тому же подошла Ромкина очередь оканчивать школу. Ну этот сразу же заявил, что он уезжает поступать в театральное училище. У матери уже не было сил спорить, и она просто махнула рукой.

Ромка уехал, Ольга с матерью остались вдвоем. Стало и легче, и труднее одновременно. С одной стороны, уже не нужно было кормить так много народа, а с другой — стало очень одиноко. Но постепенно мать начала оттаивать. И все пристальнее смотреть на свою дочь. Она вдруг заметила, что Ольга стала одеваться в наряды, которых раньше у нее не было. У дочки даже появились дешевенькие, но все же золотые сережки. Со своей чисто символической стипендии в училище она явно не могла себе позволить этого. Мать попыталась с Ольгой поговорить, та отмахнулась, и мать пошла в училище. И вот тут выяснилось, что учебу ее дочь часто прогуливает, с прошлой сессии на ней висят четыре «хвоста» и что если она их не ликвидирует к осени, то будет отчислена…

Не успел угаснуть скандал с дочерью по этому поводу, как кто-то из соседок по дружбе сообщил матери, что видел Ольгу, торгующей в ларьке. И при этом она сидела на коленях у какого-то парня.

— Помощница выросла, — умильно улыбнулась соседка и заспешила домой.

Мать словно окаменела. Подобное вообще не укладывалось в ее голове, и она даже не знала, с чего начать разговор.

Ольга ничего отрицать не стала, более того, заявила, что бросать работу не собирается, так как на материной шее далеко не уедешь, что она будет и дальше добиваться того, чтобы повысить свой материальный уровень — пускай хоть через сотни постелей. А из училища ее не отчислят, потому что она и сама уйдет оттуда.

Такое откровение, конечно, явилось шоком для матери. Но, измучившись за много лет полунищенского существования, она вдруг прекратила переубеждать дочь. Тем более что Ольга в разговоре пыталась все же воздействовать на мать разумными аргументами, главным из которых был: «Я стараюсь, чтобы тебе стало легче, чтобы потом ты отдыхала, а я тебе помогала».

«Пускай живет как хочет, — решила мать. — Лишь бы хлопот не доставляла».

Хлопот Ольга и впрямь особых не доставляла: ходила на работу, по вечерам гуляла с подружками или с кавалерами, которые менялись так же часто, как и места ее трудовой деятельности. Иногда она вообще не работала по нескольку месяцев, когда появлялся более-менее состоятельный любовник, потом опять куда-то устраивалась… Но все это было не то. Ольга понимала, что для дальнейшей жизни нужно искать надежного спутника, обеспеченного по-настоящему, а не настолько, чтобы хватало лишь пускать пыль в глаза. Годы ее тем временем подходили к двадцати.

Однажды, придя вдвоем с подругой Дашей в ресторан, чтобы отметить ее день рождения, Ольга заметила высокого, статного мужчину в дорогом костюме и галстуке с золотым зажимом. Ему было уже явно за сорок, выглядел он очень хорошо, а главное — богато. Ольга не сомневалась, что этот человек не из той шелупони, что была у нее все эти годы. Он сидел в компании двух мужчин и молодого парня за соседним столиком, как раз напротив Ольги. Импульсивно, в один миг она решила, что вот он, ее шанс, который необходимо использовать.

Она уже прокручивала в голове, как познакомиться с этим человеком, как вдруг заметила, что он наклонился к юноше, сидящему рядом с ним, и что-то шепнул на ухо, указывая взглядом на нее, Ольгу. Юноша некоторое время посидел молча, потом допил вино из бокала, поднялся и подошел к ней.

— Разрешите вас пригласить? — довольно приятным голосом спросил он. — Я очень люблю эту мелодию. Вам нравится Шарль Азнавур?

Ольга была настолько к этому не готова, что машинально кивнула головой, а потом растерянно посмотрела на Дашу. Та лишь недоуменно пожала плечами, не понимая замешательства подруги. Ольга поднялась и пошла танцевать. В музыку она толком не вслушивалась и вообще любила быстрые танцы, а не всякую тягомотину.

Парня звали Кирилл, он был ее ровесником. А тот мужчина, на которого Ольга положила глаз, оказался его родным отцом. Кирилл что-то рассказывал о себе, но Ольге интереснее было слушать про его отца. Однако развивать эту тему парень не стал, а Ольга не задавала вопросов, чтобы не выдать себя с головой. На прощание Кирилл дал Ольге свой номер телефона и попросил ее. Но у Ольги дома не было телефона. Она дала сотовый и пообещала, что позвонит сама, хотя испытывала некую досаду и разочарование.

— Дура! — ругала ее по дороге домой Даша. — Такой чувак классный! На фига тебе его папаша? Он же старый совсем! А мальчик — загляденье! Ну и что, что он еще сопливый, деньги-то папашины никуда не денутся, все сыночку достанется. А значит, и тебе, если не будешь дурой и сумеешь ему голову вскружить.

— Не нужен он мне! — морщила нос Ольга. — Сразу видно, маменькин сынок. Вот именно, что денежки папины! А без папиных денег он никто. А вот отец его — настоящий мужик, сразу видно.

— Погоди, тебе что нужно — деньги или мужика в постели? — остановившись и круто повернувшись к подруге, уточнила Даша.

— И то, и другое, — быстро ответила Ольга, думая о чем-то, нахмурив лоб.

— Раньше ты любому была рада, кто деньги даст, — ехидно сказала Даша.

— Это было раньше, — ответила Ольга. — Это детство было, глупости, жвачки-тряпочки. А теперь я выросла и хочу совсем другого.

— Ну хоти-хоти, — ухмыльнулась Даша. — Только если будешь рот разевать, я твоего Кирюшу сама подберу, потом не обижайся!

— Подбирай! — отмахнулась Ольга.

Кирилл позвонил через пару дней, предложил встретиться. Ольга согласилась, рассчитывая, что он поведет ее к себе домой, однако тот повел ее в филармонию на джазовый концерт. Под конец вечера Ольга уже готова была размазать его по стенке. Едва дождавшись, когда закончится злосчастный концерт, она рванула к выходу. На улице, когда Кирилл спросил, понравилось ли ей, она выкрикнула:

— Нет!

Тот слегка опешил, а потом сразу же рассмеялся.

— Извини, нужно было сразу сказать, что тебе не нравится джаз. Пошли бы в другое место.

— Я домой хочу, — отрубила Ольга.

Кирилл пожал плечами и проводил ее до дома. Тем не менее через неделю он снова позвонил и предложил встретиться, и Ольга снова согласилась, сама не зная почему. Кирилл ей совсем не нравился. Вернее, она даже не пыталась рассмотреть его, занятая совсем другими мыслями. Он был ей безразличен, как пустое место. И все же они продолжали встречаться, и как-то незаметно их отношения перетекли в постоянные. Друзья и знакомые уже не представляли их порознь, Ольгу называли девушкой Кирилла, а они еще даже ни разу не были близки. Кирилл не настаивал, а Ольга и не думала об этом. Она не воспринимала Кирилла как любовника, хотя видела, что многие девушки ей откровенно завидуют. Он был умен, но скромен, на свиданиях не швырялся деньгами и вообще предпочитал ходить пешком, гулять по городу, хотя у него был свой автомобиль. И это Ольге тоже было непонятно.