Нина Васина - Падчерица Синей Бороды Страница 31

Плотный невысокий мужчина по-хозяйски осматривается и вперевалочку идет в гостиную. Куча одежды на полу, перемешанная с тортом, производит на него сильное впечатление – из открывшегося от удивления рта выпадает зубочистка.

– Это ты сделала? – с недоверием спрашивает он, двумя пальцами приподняв с пола изрядно уделанную замшевую куртку.

– Нет, что вы… Это мой любовник. Он сегодня пришел очень злой – проиграл в казино пятьдесят тысяч, я приготовила, как полагается, вино, фрукты, торт вот купила, – Алиса грустно показывает на валяющуюся коробку, – а он как рассердился, как стал кричать! Собрал все свои вещи в кучу и давай на них мочиться! Потом раздел меня, обмазал тортом и вывалял в одежде, а потом облил вином, а потом…

– Содомо-гоморрский разврат, короче, – перебил ее мужчина и вдруг, не меняя выражения лица, с тусклым потухшим взглядом, проходя мимо, сильно ударил Алису по щеке. – Маловата ты еще заниматься развратом, – произнес он назидательно, пока Алиса заглатывала воздух. – Выпить чего осталось или все вылили?

– В кухне, наверное…

– Так неси! Да, и помойся по дороге, а то выглядишь, как заблеванная. Ну и воспитаньице! Ничего, ты у меня быстро придешь в норму. Десять минут тебе на приличный вид!

Закрывшись в ванной, Алиса кое-как уговорила себя перестать дрожать и начать думать. Через три минуты накатила паника – ничего, ну ничего не приходило на ум! Через пять минут дверь затрещала, а еще через минуту замок был сломан и гость уже смотрел на присевшую в ванной Алису все тем же потухшим взглядом.

– Десять минут, я сказал, а ты еще не одета! Вылезай, а то еще получишь!

Наспех одевшись, Алиса осторожно вышла из ванной и обнаружила гостя у открытого холодильника.

– Богато вы живете со своим Квазимодой.

– С кем?

– Ну, с этим развратником, который проиграл деньги и уделал тебя на куче белья в торте.

– С Казановой, – машинально поправила Алиса и получила равнодушный комментарий.

– Один хрен! А что, водки нету? – озаботился гость.

– В гостиной в баре.

– Ну, знаешь! Водку теплой держать?!

– Там свой холодильник, специально для бутылок…

– Ка-а-ка-ая ты у меня, дочура! – обрадовался мужчина, приподнял Алису за талию над полом и потряс. – Красиво живешь!

Выставив на стол устраивающую его закуску, гость долго копался в бутылках в баре, одну – почти черного стекла с кофейным ликером – даже открыл и осторожно понюхал, но выбрал водку.

– Твои халаты? – спросил он после второй рюмки у застывшей в дверях Алисы.

В открытой дверце шкафа разноцветные кимоно корейца светились дорогой вышивкой по шелку.

– Да… То есть нет. В общем, мои.

– Твои тряпки, значит, хахаль не тронул. А все свои уделал в одночасье, да-а-а… И где он теперь?

– Кто?..

– Казинова твой, где он?

– Он… Он повесился на балконе, – выдала Алиса, пожав плечами.

– Что ты говоришь! – затрясся от хохота гость. – Надо же, как удачно. Я собрался было выяснять с ним отношения. Ничего себе квартирка, небось – его?

– Нет. Это моя квартира.

– Сильно мужик вляпался, сильно, если на малолетку такую квартирку списал. И что, он там голый?

– Где?

– На балконе висит голый или чего из одежды оставил на такой случай?!

– Не знаю, – пожимает плечами Алиса.

– Так иди посмотри, чухалка! Ну вся в мать! Тоже, бывало, скажешь ей принести чего, застынет, как замороженная, глаза выкатит – и ни с места, ну чистая чухалка!

На плохо слушающихся ногах Алиса идет к балкону. Не открывает тяжелые гобеленовые шторы, а осторожно проскальзывает между ними. Балконная ручка заедает, а дверь, как ни странно – открыта. Алиса лихорадочно думает, что же делать дальше. По ее сценарию после слов о повесившемся любовнике гость должен был обязательно сунуться на балкон, а уж там она бы постаралась как-нибудь решить проблему неизвестно откуда взявшегося папочки. Справившись с дверью, Алиса выходит в холодный вечер, с удовольствием заглатывает ветер, облокачивается о перила и вдруг краем глаза замечает, что на балконе она не одна.

Взволнованный и страшно довольный собой, в длинном кашемировом пальто, сверкая золотыми резцами, на нее с обожанием смотрит… брат Риты Мазариной! Пока, застыв на холодном ветру, Алиса уговаривает себя, что это ей только снится, брат подносит к губам указательный палец с тяжелым перстнем и предлагает полное взаимопонимание и любую помощь.

– Что вы тут делаете? – шепчет Алиса. – Как вы сюда попали?

– Я за тобой приехал, я ждал в квартире, а ты разделась, – шепчет Мазарин, присев, чтобы его не было заметно, если вдруг гостю захочется отодвинуть штору. – Я потом уже хотел выйти, когда ты вином облилась, а тут пришел мужик. Я тебя люблю, будешь моей женой?

Алису затрясло.

– Он меня убьет, он плохой человек, – с трудом выговаривает она слова.

И вот, сидя, Мазарин распахивает полы своего пальто, и Алиса тоже приседает и подползает к нему, поворачивается спиной, и два черных крыла, теплые, с запахом незнакомого вспотевшего мужчины, укрывают ее.

– Ты его знаешь?

– Нет! – шепчет Алиса, чувствуя сквозь тонкую кофточку влажные, горячие ладони у себя на плечах. – Я думаю, он хочет избивать меня и грабить!

– Будешь моей женой? Я решу все твои проблемы.

– Я не могу пока, я еще несовершеннолетняя!

– А потом? Потом – будешь? – Притянув к себе плечи девочки, брат Мазарин со сладострастным стоном осторожно… кусает ее под лопаткой.

– Ты должен за мной ухаживать, покупать мороженое и водить в кино, – справившись с судорогой, пробежавшей по позвоночнику после укуса, шепчет Алиса.

– Я тебе сразу могу подарить холодильный комбинат и кинотеатр, только пообещай!

– Да нет же! Так неинтересно. Мне нужно эскимо по субботам в зоопарке и колесо обозрения!

– Иди. Будет тебе и зоопарк, и колесо. Иди, а то он выйдет сюда, а тебя здесь не должно быть, когда он выйдет.

В комнате, заправив за собой шторы, еще дрожа, Алиса смотрит на жующего гостя.

– А вы… Вы уверены, что я ваша дочь? – осторожно интересуется она.

– Главное, что в этом была уверена твоя мать, Лизка. Она сразу сказала, как только забеременела. Твой, говорит, ребенок, и все! А я ж не дурак, я сразу сказал, чтобы доказала! А она го-о-ордая была, фу-ты, ну-ты! Мы с ней со второго класса за одной партой сидели. А когда тебе было года два, она как раз закончила вечернюю школу, и я, как честный джинтель… как честный мужик, предложил ей пожениться. Ну, что ты! Куда сунулся со своим свиным рылом! Отшила, короче, я ей и надавал как следует. Сестрица ее, помню, все уговаривала подать на меня в суд, все-таки, сама понимаешь, отбитая почка – это тебе не хухры-мухры, да Лизка не стала судиться. А почему-у-у?.. – спросил гость у потерявшей дыхание Алисы. – А потому, что любила меня, чухалка! Ну? Что уставилась? Висит?

– А?..

– Висит твой хахаль на балконе?

– Висит, – кивнула Алиса, – он висит там, все в порядке, не беспокойтесь…

– А чего мне беспокоиться? – хохотнул гость. – Это ты теперь беспокойся и очень даже умоляй меня признать тебя законной дочерью. Теперь это запросто – анализ какой-то там кислоты из организма и все дела. И что? Голый висит?

– Не-е-ет… В пальто.

– Вот же придурок, ты подумай, столько хороших вещей изгадил, а пальто оставил, значит, для повешенья. Конечно, холодно сейчас без пальто вешаться, а? А скажи-ка мне, дочура, кто есть этот любовник?

– Он… Он друг моего отчима. Был… То есть отчим был, а друг есть. То есть друг тоже уже был, потому что повесился, – пошатнувшись, Алиса опускается в кресло.

После этих слов гость напрягся и, хотя бутылку не оставил, нервно обошел комнату и осторожно заглянул за занавески.

– А как выглядит этот твой любовник? – спросил он почему-то шепотом, бледнея лицом.

– Ну, как они выглядят, когда повесятся? – бормочет Алиса, стиснув руки, чтобы не дрожали. – Лицо становится расслабленное, отекшее, с синевой…

– А особые приметы есть? – Мужчина вдруг подбежал к Алисе и дохнул в лицо спиртными парами.

– А-а-а?.. – отшатнулась Алиса.

– Я спрашиваю, есть особые приметы у этого твоего хахаля?

– Ну, какие приметы? Приметы… – задрожала, отшатнувшись, Алиса. – Какие бывают при этом приметы? Язык вываливается, у некоторых происходит расслабление кишечника…

– Ты мне дурочку не корчи! – Мужчина вдруг схватил Алису за волосы на затылке и нагнул ее голову вниз. – Я тебя о приметах спрашиваю, а не о признаках удушения! Что у него на лице?!

– На лице? – стонет Алиса, ничего не понимая.

– Есть у него что на лице?

– Есть! Нос есть, глаза, родинка… есть!

– Ну вот, вспоминаешь понемногу! – «Папаша родной» еще ниже пригибает голову Алисы, ей приходится стать на колени. – А может, это и не родинка, а родимое пятно?

– Может быть, отпустите волосы!

– А как ты его ласково называла, а?

– Пустите, больно!

– Больно ей… – отпускает гость волосы.