Лин Гамильтон - Гнев Шибальбы Страница 31

— Я, конечно, мог бы подобрать вам книги по консервации, даже целые горы книг, так как это — музей. Однако полагаю, что можно найти и более быстрый способ, — сказал он. — Кажется, я вам кое-что должен, вы называете это ленч. Встретимся в кафе «Пирамида». Это в районе рынка.

— Я знаю, где это, — сказала я.

— Я буду там со своим коллегой. Час тридцать вас устроит?

— Увидимся в кафе, — кивнула я.

К назначенному времени я без труда нашла кафе и уже сидела за столиком, когда ко мне подошел Антонио с молодым человеком на вид лет двадцати, одетым в белые слаксы и футболку, а его уши украшал пирсинг из колечек и «гвоздиков». Весьма неожиданной оказалась и его прическа: очень коротко подстриженные и почти полностью осветленные волосы, правда не профессионально. Выглядело довольно модно.

— Знакомьтесь: Эрнесто Диас, один из наших самых талантливых хранителей-консерваторов. Это он работал с вазой, о которой я вам рассказывал.

— Приятно познакомиться, — сказала я.

— Мне тоже, — ответил он.

Мы сделали заказ. В это время дня в Мексике еда часто готовится из того, что называется «кукурузной кухней», кухней времен ацтеков. В те времена кукурузу высушивали, затем варили с лаймом, а после мололи. Сейчас эту традиционную муку под названием «маса арина» можно купить в любой бакалейной лавке, правда без прежней романтики.

Мы заказали энчилады[28] с зеленью, кориандром и зелеными томатиллос, энчилады с соусом моле и тамале[29] по-юкатански с острым перцем и мясом цыпленка, а также кувшин пива.

Мы плотно поели, прежде чем приступить к теме нашего разговора.

— Эрнесто, сеньора Макклинток хочет у тебя проконсультироваться, ей это нужно для работы, которую она пишет для получения ученой степени в области месоамериканских исследований, — начал Антонио. Он умел врать почти с той же легкостью, что и я.

— Эрнесто, пожалуйста, зовите меня Лара, — сказала я, когда молодой человек с интересом взглянул на меня.

Он улыбнулся.

— А в чем вопрос?

— Я исследую кодексы майя, — начала я. — Происхождение последнего, Грольерского, довольно…

— Туманное? — предложил он.

— Туманное, — согласилась я. — Я знаю, что датирование по углероду доказало, что этот кодекс — самый старый из четырех…

— Начало 1200-х, — согласился он.

— Но это же невозможно! Как что-то, того же возраста, что и этот кодекс, и сделанное из такого же материала, могло сохраниться до наших дней, пусть даже в очень плохом состоянии?

— Вопрос интересный, — сказал он. — Правда, это не наша сфера деятельности. Мы работаем с терракотой. Придется подумать над этим.

После паузы он продолжил.

— Они написаны на бумаге, сделанной из коры фигового дерева, как мы полагаем. Органика. Целлюлоза. Но обложка сделана из гипса или чего-нибудь подобного, возможно минерального происхождения. Самое ужасное в этом климате — сырость, относительная влажность. Плюс грибок. Он — настоящий убийца. Это одна из причин, по которой кодексы, находящиеся в Европе, пребывают в таком плохом состоянии. Даже если их берегли с момента обнаружения, что вряд ли, поскольку в то время существовал только один способ доставить их в Европу — на корабле. Кошмарное путешествие в абсолютной сырости!

По крайней мере, одной книге, которая хранится здесь, не придется испытать на себе морское путешествие. А хорошая новость в том, что кора деревьев часто содержит природные фунгициды. И некоторое время они ее защищают. Но все же кодекс должен храниться в относительно сухом помещении.

Есть еще масса всего, что вызывает тревогу, хотя это уже второстепенные моменты. Бумага весьма восприимчива к кислотам. Но почва здесь — щелочная, известняковая. Это хорошо. Бумага не слишком чувствительна к свету, хотя о том веществе, которое использовалось в качестве чернил, этого утверждать нельзя. Цвета легко выгорают. Возможно, беспокоиться не о чем, ибо недавно обнаруженный Грольерский кодекс указывает на то, что он хранился в надежном месте, предположительно в темноте. Еще остаются жуки, насекомые и бактерии, прекрасно чувствующие себя в теплом влажном климате, — задумался он. — Я правильно понимаю, мы пытаемся выяснить, где хранился Грольерский кодекс? — спросил он.

Я кивнула. Если Антонио был готов врать этому человеку, то и я не была исключением.

— Это была бы интересная область для изучения. Конечно, ходит масса слухов.

— Например?

— Самый распространенный слух утверждает, что кодекс был найден расхитителями гробниц в пещере неподалеку от Тайясаля.

— Где это?

— Тайясаль, или Та-Ица, был последней цитаделью племени ица до порабощения их испанцами в конце 1600-х. Он находился там, где сейчас располагается город Флорес в Гватемале.

— Так, значит, если кодекс был найден в пещере, то он был огражден от массы проблем, например света? Свитки Мертвого моря были найдены в пещерах, — сказала я.

— Да, но не от жуков и, конечно, не от грибка. Свитки Мертвого моря были найдены в пещерах, которые находились в климате пустыни.

— А как насчет гробниц? Вы не думали, что запечатывание древних книг в могилах могло бы сохранить их? — сказала я, потихоньку теряя терпение от всех эти размышлений.

— Возможно, это так, но доказательств нет. Книги были очень важны для майя, поэтому мы не думаем, что они вот так запросто могли положить их в гробницы, как нечто, что должно было храниться вечно. — Он рассмеялся. — Но они были найдены в гробницах.

— Расхитители гробниц?

— Да, в некоторых случаях. В действительности могилы не так уж хорошо опечатаны, а если и опечатаны, то в них остается еще много воздуха. К тому же он — влажный. Так что воздух и паразиты в гробницах усердно потрудились над этими книгами.

Он ненадолго замолчал, жуя энчиладу.

— Нужно искать сбалансированную среду. Вдали от источников света, жары, разного рода колебаний и прочих материалов, которые могли бы воздействовать на книгу.

Он помолчал несколько секунд.

— В идеале наша книга должна была быть запечатана в водонепроницаемом и невосприимчивом к щелочной среде контейнере.

— Что бы это могло быть? — спросила я.

— Ну известняк, например, хотя он довольно пористый. Большинство кремниевых веществ — керамика, стекло и камень. Нефрит хорошо сохраняется, как кремень и обсидиан. Терракота тоже, хотя она может оказаться слишком пористой.

Это должен быть небольшой контейнер. В нем не должно быть слишком много воздуха. Самое лучшее, если бы его удалось герметично закрыть. Смысл в том, что среда внутри контейнера в таком случае быстро приходит в равновесие и остается неизменной.

Да, это должен быть контейнер. Из камня. В нем должна лежать только книга. Мы никогда не слышали, чтобы майя изготавливали подобные каменные контейнеры, но почему бы и нет? Писцы майя все время работали в окружении камня. Целые города майя построены из камня. Так почему бы не сделать контейнер из того же материала?

Если я не ошибаюсь, у этих книг были деревянные обложки или обложки из шкуры ягуара. Лучше, если бы их не было в контейнере. Сложно сохранить в одном контейнере несколько разных материалов. Они могут по-разному взаимодействовать друг с другом, оказывая губительное воздействие.

Вот что бы нам действительно понравилось, так это герметичная упаковка контейнера в пластиковую оболочку. Что, конечно, невозможно.

Он рассмеялся.

— Тогда чем мы можем герметично закрыть контейнер? — спросила я, перенимая его манеру говорить.

— Нам надо подумать. Существовало ли в то время у майя что-либо похожее на плащевую ткань? Какая-нибудь ткань — я уверен, у них был хлопок, — покрытая веществом, не пропускающим воду. Раньше мы думали, что майя не знали каучука. Но недавно были найдены свидетельства, из которых можно предположить, что, вероятно, они были знакомы с этим материалом. Я не много знаю о природном каучуке, и как долго он может сохранять свои свойства. Может, это была какая-нибудь смола.

Он еще немного пожевал энчиладу.

— Воск! — победоносно воскликнул он. — Конечно! Еще более водонепроницаемый, чем любые смолы. Майя были замечательными пчеловодами. Как насчет пчелиного воска? А смола элеми? Ее можно найти на Юкатане. Или канделильский воск. Он добывается из растения, произрастающего в Мексике. Даже битум. Природный битумный материал, который, мы уверены, был им знаком. Мог быть использован любой из этих материалов.

— Значит, можно сказать, что есть вероятность того, что в сносном состоянии до настоящего времени могла сохраниться одна из книг? — быстро спросила я.

— В зависимости от того, что понимать под сносным состоянием. Хотя теоретически возможно, что такая древняя книга могла сохраниться даже в лучшем состоянии, чем просто в сносном. Но мы исследуем Грольерский кодекс, не так ли? Или, может, ищем еще одну?! — медленно произнес он с возбужденным взглядом.