Меч правосудия - Марина Серова Страница 31

Горностаевский подходит к шкафу-дверце и полностью открывает ее. Я следую по пятам, держа мэра на мушке, Ану и Нар подходят к нам.

Мы входим в помещение, которое напоминает секретную комнату какого-то супергероя или, как в данном случае, суперзлодея. Стеклянные витрины освещаются ярким светом неоновых ламп. Здесь встречаются напольные и настенные витрины. Мы проходим сквозь ряды скульптур, щитов, бюстов, на стенах развешаны редкие картины, даже шкуры животных – видимо, те, что носили великие завоеватели. Комната большая, и в самом дальнем ее конце за стеклом на стене красуется он – меч Хубилая. Золотой эфес оружия блестит, поражая своим великолепием. Меч большой – такие называются двуручными, – согласно одной из легенд, Хубилай был настолько могуч, что орудовал им одной рукой, словно легкой саблей. Однако конкретно этим мечом монгольский хан орудовал недолго – он оставил его в Арталоне, дабы на землях, где располагается Клиногорск, жили монголы.

Многие детали этой легенды могут быть чистой воды вымыслом. Но еще недавно все считали вымыслом сам меч. А сейчас он перед нами, и от такого зрелища у меня захватывает дух. Ану и Нар не удивлены, в их глазах читается скорее удовольствие. Они уже видели меч, а теперь счастливы в предвкушении его возвращения. Но пока что рано расслабляться.

Я оправляюсь от впечатлений и вновь становлюсь бдительной. Павел Горностаевский приподнимает витрину, снимает меч с настенных крюков и передает его Ану.

Когда вождь клиногорских монголов берет оружие в руки, его внешний вид становится еще более воинственным. С мечом в руках он смотрит на мэра, и на секунду мне кажется, что он сейчас снесет Павлу Юрьевичу голову.

– Вы убили моих людей, когда они пытались вернуть меч.

– Ану, ты же не… – чувствуя неладное, я пытаюсь вмешаться в разговор, но монгол останавливает меня:

– Женя, не вмешивайся. Вы убили их. Двух моих людей, которым я поручил забрать меч.

– Я остановил двух преступников, которые пытались ограбить мэрию.

– Вы убили двух человек, которые пытались вернуть то, что их по праву.

– И что же ты сделаешь? – Горностаевский пытается говорить наглым тоном, но ни от кого из присутствующих он не скроет страха перед монголом с мечом в руках. – Что ты сделаешь? Снесешь мне голову, а, дикарь? – Мне показалось, что после такого оскорбления Павел точно лишится головы, и я приготовилась стрелять Ану в плечо.

Однако вождь племени спокойным тоном ответил:

– Сейчас ты прикажешь своим людям отпустить нас. Через час твой человек вернется. – Ану развернулся, и Нар, угрожающе посмотрев на мэра, последовал за ним.

Затем я и Павел Юрьевич, который все еще находился под прицелом, вернулись в кабинет, где он распорядился, чтобы охрана не пыталась нас остановить.

Мы покидали мэрию в очень странной обстановке. Ану и Нар уверенно спускались вниз по ступенькам, ловя на себе взгляды охранников, сотрудников и посетителей. Мне было гораздо более неловко, но никто даже не посмел встать у нас на пути.

Когда мы покинули здание, то, не сговариваясь, ускорили шаг, спешно перешли дорогу, где возле машины нас уже приветствовал Максим, который обомлел от вида меча.

– Это он? Боже, какая красота…

– По машинам. Нужно скорее уезжать отсюда, – сказал Ану, и с ним никто не стал спорить.

Мы вновь сели во внедорожник, где находился связанный Василий Корогодов, во второй машине ехали Максим, Од и Зул.

Несколько минут – и мы уже на достаточном расстоянии от центра города, приближаемся к лесной чаще. «Хвоста» нет, операция прошла успешно. Но что же нас с Максом ждет дальше?

Когда мы высаживаемся в безопасном месте, Нар развязывает Корогодова. Освободившийся пленник заявляет:

– Если вы думаете, что на этом все кончено, то вы еще глупее, чем я предполагал, – Василий говорит то, что понимает каждый из присутствующих.

Ану подавляет свой гнев и спокойно отвечает:

– Возвращайся к своему начальнику. Я надеюсь больше не повстречать тебя. Потому что следующая наша встреча станет последней для кого-то из нас.

Корогодов одаривает нас ехидной улыбкой, после чего разворачивается и пешком бредет прочь из лесной чащи. Мы забрали у него телефон, предварительно отключив геолокацию, чтобы никто не мог нас отследить. Все оружие людей Горностаевского также при нас.

– Вы вернули меч, который по праву принадлежит вашему народу. Поздравляю, – говорю я без доли иронии. Кажется, сейчас совсем не до шуток.

– Без вас мы бы не справились, Женя. Я не знаю, сумеете ли вы простить меня, но…

– Уверяю вас, это не нужно. Обычаи есть обычаи, но для меня достаточно того, что мы с Максимом все же не сгорели. Ану, эти заложники…

– Да, я понимаю, – вождь перебивает меня, после чего подзывает к себе Нара, Ода и Зула: – Братья. Эти люди еще недавно были нашими заложниками и едва не стали жертвами нашего древнего ритуала. Евгения заверила меня, что в извинениях нет смысла, и я согласен с ней, потому что у нас мало времени и есть дела поважнее. Нам нужно освободить невинных людей.

Такого от Ану я не ожидала. Не успела я попросить помощи, как он сам предложил ее.

Все мы заметили в глазах монголов недоумение, но вождь продолжил:

– Я понимаю, что они нам никто, но за помощь в возвращении меча я считаю справедливым отплатить помощью в спасении заложников. Если кто-то не хочет идти с нами, я его не держу. Тогда вы должны будете доставить меч в деревню. Но я иду с Женей и Максимом. За все, чего они от нас натерпелись, они заслуживают помощи.

Нар, Од и Зул берут паузу на раздумья. Неужели они не помогут нам?

Мои сомнения быстро развеивает здоровяк Нар. Он выходит вперед и на ломаном русском сообщает:

– Нар идти с Ану. До конца.

– До конца, – говорит Од, который также делает шаг вперед.

– До конца, – выходит вперед Зул, и я вздыхаю с облегчением.

В предстоящей миссии чем больше людей будет с нами, тем вероятнее успех.